Заниматься спекуляцией в эпоху развитого социализма – это целое искусство. Приходилось соблюдать конспирацию, обзаводиться огромным количеством знакомств и хорошо знать уголовный кодекс.
Хрущев и спекулянты
Годы правления Никиты Хрущева вошли в народную память, как оттепель. Но если в политической жизни действительно произошли некоторые послабления, то в экономике он, наоборот, занялся выдавливанием последних проявлений рыночной экономики. Вводились налоги на с/х животных для городских жителей, ограничили приусадебные хозяйства, кооперативы превращали в обычные предприятия и делалось это под эгидой борьбы со спекулянтами.
Впервые о закручивании гаек заговорили заговорили на ХХ съезде партии. Том самом, где был развенчан «культ личности». Среди задач, которые ставились перед правительством, были введение единых цен на товары, сокращение количества кустарей и постепенное закрытие всех базаров. Победить «черный рынок» Хрущеву, понятное дело, не удалось, но жизнь спекулянтов серьезно изменилась.
При Сталине за всю подпольную торговлю отвечали рынки и барахолки. Там разрешалось продавать только собственную продукцию. То есть сельские жители привозили овощи и фрукты, а кооперативы – произведенные ими промтовары, а на барахолки можно было выходить только со старым и поношенным. Это в идеале. В реальности все получалось иначе. И кооперативы, и частники вовсю перепродавали дефицит, купленный у государства, не смущаясь и почти не таясь.
Хрущев с этой системой покончил довольно резко. Кустарей, артельщиков и прочих кооператоров с рынков изгнали, на спекулянтов проводились облавы. В 1961 году была даже введена смертная казнь за экономические преступления. Считается, что Хрущев инициировал эти изменения в уголовном кодексе, чтобы показательно наказать валютчиков Рокотова, Файбишенко и Яковлева. После этого количество смертных приговоров сразу выросло в три раза. В том же году решений о «высшей мере социальной защиты» было вынесено 1890 раз, на следующий – 2159 раз. В таких условиях черный рынок приобрел довольно необычные формы.
Коллекционеры
Самыми странными в мире советских спекулянтов были коллекционеры. Коллекционеры есть всегда и везде. И в СССР они существовали довольно спокойно, если речь шла о марках или открытках, но советские граждане собирали и не столь безобидные вещи. Прежде всего речь идет об импортных виниловых пластинках. Жесткая государственная монополия и цензура почти полностью перекрывала появление в стране музыкальных новинок. Тем не менее, через «железный занавес» они проникали. Происходило это как раз благодаря коллекционерам.
Виниловые пластинки – товар очень специфический: надо не только знать, что именно покупать, но и сразу представлять, кто их захочет приобрести. Инициаторами выступили меломаны. Они сами искали знакомых, которые выезжали за границу, и заказывали у них конкретных исполнителей. Это было достаточно закрытое сообщество, и коллекционеры обычно хорошо знали друг друга. Практически сразу они стали заниматься маленькой коммерцией, продавая лишние пластинки. Лишними они были весьма условно и стоить могли до 200 рублей. Но по-настоящему они развернулись, когда появились и стали доступными магнитофоны.
Действовали целые «корпорации», главной целью которых было всеми правдами и неправдами заполучить в СССР самые последние альбомы популярных на Западе групп и исполнителей. И обязательно первыми в стране. Их привозили почти сразу после появления в Европе, тут же переписывали на бобины или кассеты. Эти «первые копии» моментально покупались студиями звукозаписи по безумным ценам, речь шла о 250 рублях и даже больше. Там их уже размножали для всех желающих. Деньги на этом можно было заработать большие, но занимались подобным бизнесом энтузиасты, которые тратили полученные средства на пополнение фонотеки и новое оборудование.
Читайте также: Торговля на службе социализма: универсам, или попытка советского супермаркета>>
Коллекционеры контролировали и черный рынок ювелирных изделий. Обычные золотые украшения, как их пренебрежительно называли – штамповку, можно было купить свободно. Элита ценила авторские работы и ювелирку с крупными драгоценными камнями, прежде всего, бриллиантами. В продажу они почти не поступали, так как практически все алмазы шли на экспорт.
Советская партбогема не хотела отказывать себе в таком милом увлечении, поэтому камни по рукам ходили, но делалось это втайне. Считается, что самые большие коллекции были у Галины Брежневой, Людмилы Зыкиной, Натальи Дуровой и Зои Федоровой. Про последнюю говорили, что она была очень крупным игроком на рынке и даже ее убийство связывали со спекуляцией бриллиантами.
Барыги
Советская литература и кинематограф обычно изображала деятеля теневого рынка в длинном пальто, на подкладке которого находилась своеобразная витрина с товаром. Образ этот немного карикатурный, но встречался в реальности. Например, возле многих специализированных магазинов. Спекулянты искали потенциальных покупателей, почти безошибочно определяя их в общей массе по растерянному выражению лица. Часто дефицит они переносили прямо на себе. Делалось это для того, чтобы при малейшей опасности убежать.
Так продавали лампы и транзисторы, рыболовные крючки, духи, косметику, даже колготки и джинсы. Когда товар был достаточно большим, они предлагали подойти к припаркованному рядом автомобилю или к себе домой. Случалось, что жаждущего приобщится к роднику товаров повышенного спроса после непродолжительного общения приглашали в подсобку магазина.
Такие барыги работали в связке с сотрудниками торговых точек. Иногда они даже числились в штате этих магазинов грузчиками или сторожами, но фактически не работали. Вместо этого они выкупали дефицит, или выступали в роли посредников. Это была самая простая система и от внимания правоохранительных органов она почти не спасала. Милиция регулярно проводила результативные рейды и облавы на них.
Читайте также: Торговля на службе социализма: вендинг по-советски>>
Существовала и более сложная схема, которая больше напоминала шпионский детектив. Покупателей искали посредники, они должны были определить их надежность и платежеспособность. После предварительных переговоров они давали адрес и пароль. Обычно в какой-то квартире тех ждал богатый выбор самого разнообразного дефицита. В основном, дорогущего импорта, так как обычные вещи таким образом продавать было невыгодно. Эта своеобразная точка принимала единовременно только одного покупателя и на месте оставалась недолго. Буквально несколько дней, максимум неделю. Затем снималась другая квартира.
Во второй половине семидесятых интерес милиции к мелким спекулянтам значительно снизился. Они снова появились на рынке, но все равно торговали из-под полы. Например, у бабушек с семечками можно было купить импортные сигареты, алкоголь или джинсы. Некоторые спекулянты, которые раньше мигрировали из квартиры в квартиру, стали принимать посетителей дома.
Фарцовщики
Торговлей с иностранцами занимались фарцовщики. Для советской власти они тоже были спекулянтами и даже более злостными преступниками. Уж очень часто обмен советских товаров и сувениров на привозную «фирму» заканчивался валютой и идеологическим разложением. Это если не говорить о подрыве репутации советского строя… Поэтому охота на фарцовщиков велась серьезная, даже в кино их изображали совсем иначе, чем обычных спекулянтов. Последних осмеивали, рассказывали о частнособственническом инстинкте, иногда даже жалели, как оступившихся. А вот фарцовщики чаще показывались чуть ли не пособниками разнообразных врагов и предателями Родины.
Считается, что появились они во время Всемирного фестиваля молодежи и студентов в 1957 году, однако в портовых Ленинграде и Одессе встречалась и раньше. Изначально фарцовкой занимались молодежь и дети, их еще называли утюги и утюжата. Они предлагали иностранцам поменять импортные вещи на сувениры, алкоголь и другие отечественные товары. Например, за значок с советской символикой просили жвачку. В магазине он стоил несколько копеек, а даже самая простая иностранная жвачка тянула на 50 копеек, с «вкладышем» – уже рубль. Обычно сами фарцовщики продажей «фирмы» не занимались, сдавая все полученное барыгам-перекупщикам.
Впрочем, в таком простом виде система проработала примерно до середины шестидесятых. Затем к фарцовке подключились практически все, кто имел доступ к иностранцам. Например, горничные в гостиницах, которые меняли вещи на выпивку и черную икру, и обслуживающий персонал круизных портов, готовый провести практически любой бартер. Тогда же эта деятельность приобрела четкую иерархию. Горничные сдавали дефицит своему администратору, группу фарцовщиков контролировал конкретный барыга-оптовик. Существовали также и самостоятельные фарцовщики, которых называли бомбилами, но и их в восьмидесятых подмяли под себя оптовики.
Надо понимать, что барыги, перекупщики, оптовики для фарцовщиков и те самые спекулянты, которые принимали советских граждан в съемных квартирах, были зачастую одними и теми же людьми. Оценить их обороты сложно, но они же скупали контрабанду, которую привозили моряки и дальнобойщики. Всего на черном рынке крутилось порядка 10 млрд. советских рублей.
Бандиты и милиция
Главными врагами спекулянтов всех мастей были правоохранительные органы и бандиты. Оценить работу милиции в этом направлении сложно. Развернутую статистику по экономическим преступлениям за тот период сложно найти и сейчас. При этом спекуляцию обычно квалифицировали как хищение социалистической собственности. В целом, общее количество преступлений в стране росло, в 1956 году было зафиксировано почти 527 тысяч преступлений, в 1965 г. – 751 тыс., в 1975 – уже 1,14 млн., а доля покушений на государственную собственность оставалась неизменной, в районе 20%. Надо понимать, что такие правонарушения попадали в статистику при раскрытии, и никак иначе.
Вот только «теневая» экономика и ее представители не ждали безучастно, когда к ним придут люди в форме. Параллельно проходило ее внедрение в милицию и партийный аппарат. За нейтральное отношение к бизнесу платили цеховики и крупные спекулянты, директора фабрик и магазинов давали взятки вышестоящим органам. Можно констатировать, что уже в начале семидесятых система взаимной поруки проникла практически на все уровни.
Другой неотъемлемой частью торговли с рук были самые различные кидалы и бандиты. Они пользовались тем, что никто из участников купли-продажи не был заинтересован в привлечении милиции при обмане. В результате покупатели могли оставить у спекулянта вместо пачки денег нарезанную бумагу или сами получить вместо джинсов одну штанину, а вместо кассетного магнитофона – коробку с кирпичом. Не жаловались спекулянты на ограбления и случаи откровенного бандитизма.
Преступный мир воспринимал «коммерсов», чуть ли не как законную добычу. А в конце шестидесятых стал зарождаться и рэкет. Первой ласточкой будущих девяностых стала банда Монгола (Геннадия Карькова), в которой начинала другая криминальная звезда – Япончик (Вячеслав Иваньков). Хотя самого Монгола арестовали в 1972 году, но идея ушла в массы.
Поразительно, но попытка советской власти кардинально, раз и навсегда, победить спекуляцию и спекулянтов, только еще больше расшатали командно-административную систему управления экономики.
Макс Усачев | RETAILER.ru
Подписывайтесь на наш канал в Telegram, чтобы первым быть в курсе главных новостей ритейла.
