Обладатели крупных состояний кладут жизнь на развитие бизнеса и накопление богатства, но часто не обременяют себя мыслями о том, что достанется близким, когда их не станет, — и достанется ли им вообще хоть что-то.
Российская система права и особенности правоприменения порождают не только недобросовестные действия, но и откровенные злоупотребления со стороны партнёров покойного, менеджеров и контрагентов. Что нужно знать, чтобы их нейтрализовать?
Оставлю в стороне моральные вопросы, неизбежно возникающие в такого рода делах, и обращу ваше внимание на следующие, сугубо правовые аспекты, из-за которых от значительного состояния наследственной массы может остаться лишь малая часть.
Ненадлежащее оформление прав на имущество
Российское право отличается от, к примеру, английского своим формальным, «бумажным» характером. Так, российскому праву несвойственен институт траста, который позволяет записать неформальным собственником имущества не того, кто указан в земельном или ином реестре. При этом в Англии статус действительного (а не реестрового) собственника является совсем не таким уж неформальным: ему и его наследникам предоставлены эффективные средства защиты как против «бумажного», номинального собственника, так и — в некоторых случаях — против третьих лиц. Структурирование наследства с помощью трастов позволяет передавать имущество наследникам задолго до смерти наследодателя.
Ещё одна российская проблема: у реального собственника, трудом которого получен тот или иной актив, нередко находятся причины скрывать этот факт. К сожалению, вместо различных правовых способов, которые может предложить любой квалифицированный консультант, российские бизнесмены часто выбирают вариант, как в таких случаях говорят, «записать» имущество на лучшего друга, родственника, водителя или, скажем, домработницу. Причины могут быть и вполне законными, но, учитывая разницу в неформальных отношениях между «номиналами» и покойным, с одной стороны, и «номиналами» и наследником — с другой, последствия зачастую оказываются печальными. «Номинальный» собственник начинает считать себя «реальным», и заработанное покойным имущество уходит из семьи.
Я веду мысль к тому, что практика переписывания имущества на «номиналов» — это явный пережиток прошлого, причем достаточно опасный. Это уже более или менее понятно крупному бизнесу, который в последние годы отходит от таких механизмов. Но средний бизнес по-прежнему строится на «понятийных» отношениях, которые в случае наследования неизменно приводят к неприятным результатам.
Наследование долей в бизнесе
Особенностью российского права, на которую нужно обращать внимание бизнесменам (потому что иначе на неё обратят внимание их наследники, и для них это, скорее всего, станет печальным опытом), является порядок наследования долей в бизнесе.
В российском праве действует шестимесячный (а в некоторых случаях — девятимесячный) срок на принятие наследства, в течение которого доли или акции находятся в «промежуточном» состоянии: наследодатель, например, голосовать на собраниях акционеров по естественным причинам уже не может, а его наследники — ещё не могут. Душеприказчики у нас назначаются в единичных случаях. Положения закона об охране наследственного имущества работают неудовлетворительно.
В результате недобросовестные партнёры покойного или менеджмент его юридических лиц в подавляющем большинстве случаев получают шестимесячную фору в гонке за наследственную массу покойного, «отыграть» которую наследникам может оказаться не под силу. Хотя у последних сохраняется возможность оспорить сделки по выводу ценных активов, совершённые в период «неопределённости» и даже при жизни наследодателя, добиться своего бывает крайне сложно чисто технически.
Наше законодательство устроено так, что не все доли в бизнесе покойного можно унаследовать. Проблемы возникают с обществами с ограниченной ответственностью, а это самая популярная форма бизнеса. Дело в том, что устав этих юридических лиц может предусматривать необходимость согласия других участников на вступление наследников в общество. Если партнёры откажутся, наследники получат право требовать выплаты действительной стоимости доли. Это изнурительные судебные процессы, требующие проведения иногда не одной экспертизы, которые могут длиться годами.
Несложно догадаться, что, пока будут идти суды, недобросовестные партнёры покойного или менеджеры продолжат расхищать активы, заработанные наследодателем. Бороться с таким поведением приходится средствами уголовного, а не гражданского права.
Неожиданные иски к наследникам
Наконец, в практике часто встречаются ситуации, когда у наследников нет вообще никаких документов о принадлежащем им имуществе, а у партнёров покойного — есть. Это может привести к крайне неприятным последствиям — с учётом процессуального принципа состязательности.
Предположим, покойный несколько лет назад брал у партнёров деньги в долг, а потом их вернул. Но у наследников по каким-то причинам нет доказательств, что всё было именно так — чаще всего потому, что партнёры покойного заботливо изъяли эти документы из офиса, где они хранились. В такой ситуации наследники не смогут доказать возврат долга наследодателем, и им, вполне возможно, придётся заплатить недобросовестным партнёрам во второй раз, добавив к сумме долга проценты за период вымышленной просрочки. Нередко такие «вымышленные» долги выступают средством шантажа, главная задача которого — принудить наследников отказаться от всяких прав на имущество.
В заключение мне хотелось бы отметить, что «планирование наследства» (estate planning) как отдельное направление в России только развивается. У нас почти нет практикующих юристов, которые в состоянии сделать всё грамотно:
— сформулировать и согласовать с партнёрами комфортные формулировки уставов;
— согласовать эффективные и корректные корпоративные договоры;
— учесть положения конфликтующих законов нескольких юрисдикций, в которых может находится имущество потенциального наследодателя;
— учесть возникающие риски при составлении завещания;
— определить потенциальные налоговые последствия наследования с учётом коллизии юрисдикций.
Интерес к российскому наследственному праву только зарождается. Возможное заимствование популярных институтов вроде наследственных фондов внушает осторожный оптимизм, но сложно предугадать, насколько удачными окажутся законодательные новеллы.
