Полтора года назад основатели «Вимм-Билль-Данна» (ВБД) полностью вышли из компании, продав свои доли PepsiCo. Один из них — Сергей Пластинин — в интервью корреспонденту РБК daily Анне Левинской рассказал о своей жизни после ВБД: как помогает развивать бизнес дочери — дизайнеру Кире Пластининой, чем занимается в Азиатско-Тихоокеанском банке и зачем прописался на Соловках.
ШАГ ЗА ШАГОМ
— Сергей Аркадьевич, вы владеете одежным бизнесом — компанией «Кира Пластинина Стиль», вы совладелец агрохолдинга «Развитие регионов» и входите в совет директоров Азиатско-Тихоокеанского банка. Какой из всех проектов вы считаете сейчас для себя самым главным?
— Важны все, может быть, самым большим был ВБД. Но выбрать из этих проектов один значимый — неправильно. Это как спросить, какой ребенок самый любимый в семье. Всех детей родители всегда любят одинаково. Поэтому все бизнес-проекты значимы. Конечно, с точки зрения моей личной вовлеченности, затрат времени сейчас у меня нет такого проекта, как ВБД.
— Может быть, какой-то из них самый любимый?
— Я не смогу выделить один, но эмоционально мне ближе всего проект дочери. И это понятно — в него вовлечен мой ребенок. Но времени я уделяю этому бизнесу совсем немного, даже не каждый месяц приезжаю на встречи в компанию.
— Раз уж вы упомянули ВБД… Сейчас, спустя время, вы довольны тем, как он развивается в руках PepsiCo?
— Мы объявили о сделке почти два года назад, а весной прошлого года ее полностью закрыли. Я передал все свои посты в PepsiCo и с той поры не имею никакого отношения к компании, поэтому знаю о том, что там происходит, только по публичной информации, в прессе и так далее. Но я вижу рекламу продукции, она и сами продукты, которые есть на рынке, то как происходит их развитие, мне все это нравится. Поэтому мне кажется, что все у них развивается динамично и хорошо.
— Не жалеете о том, что полностью вышли из этого бизнеса?
— Нет. Нужно двигаться вперед. Это был очень важный шаг, а сейчас надо делать следующие шаги, дальше развиваться, дальше двигаться.
— За тот год, что вы не занимаетесь ВБД, у вас появились какие-то новые проекты?
— Уже давно существует бизнес-проект, который мы построили с моими партнерами, — компания по производству удобрений «Промышленные инновации». Меня интересует все, что окружает сельское хозяйство. Чего-то очень нового, наверно, нет. Я сейчас не говорю о проектах, в которые я инвестирую. Таких инвестиций много, но я о них не говорю, потому что не вхожу в управляющие органы этих проектов. Просто выступаю как портфельный инвестор.
— А в компании каких секторов экономики вы инвестируете?
— Самые разные, все очень диверсифицировано. Мы с партнерами постоянно исследуем новые возможности для инвестирования. Вполне возможно, когда-то что-то новое появится, но я ни о чем конкретном сказать не могу, потому что пока не о чем говорить.
ДОЧЕРНИЙ БИЗНЕС
— Прежде чем задам вопрос о бизнесе вашей дочери, я бы хотела спросить о проекте, который вы развивали одновременно с созданием нового бренда, — «АБМ-Холдинге» (сети Taxi, Fresco). В 2008 году, когда вы его продали компании «Мэлон Фэшн Груп» (Zarina, Befree, Love Republic, Women’s Secret, Springfield), стоимость сделки не раскрывалась. Сейчас расскажете, во сколько была оценена компания?
— Я не смогу ответить — по условиям контракта эта информация не разглашается.
— Четыре года назад вы объясняли продажу этой компании тем, что хотели сфокусироваться на развитии новой. Значит, «АБМ-Холдинг» был просто пробным шаром?
— Когда мы в 2006 году начинали бренд Kira Plastinina, у нас не было вообще никакого опыта в фэшн-ритейле. И мы рассудили, что будет проще работать на этом рынке, если приобретем компанию, которая знает, как работает этот бизнес. Купили «АБМ-Холдинг», но потом стало ясно, что никакой синергии у этих двух проектов не выйдет, их невозможно объединить. Kira Plastinina развивалась параллельно. Менеджмент этой компании принял решение о продаже второго бренда, чтобы сфокусироваться только на одном. Хотя сейчас, насколько я понимаю, появились планы о создании еще одной марки.
— Какой?
— Компании нужно сформировать правильный портфель брендов для своей аудитории. У Kira Plastinina есть девочки-фанатки школьного возраста, но и есть те, кто вырос вместе с маркой. Тем из них, кто начинал носить марку в 20—21 год, скоро исполнится 30. Да и сама Кира сейчас взрослеет, у нее меняется взгляд и подход к моде и всему остальному.
— То есть если сегодняшняя аудитория бренда Kira Plastinina от 14 до 25 лет с ядром покупательниц в возрасте 20 лет, то новая линия будет для тех, кто старше 25?
— Насколько я понимаю, да. Но окончательное решение не принято, менеджмент компании еще думает об этом.
— В какой ценовой категории планируется новый бренд?
— Это будет доступный продукт. Основная идея бренда Kira Plastinina — дизайнерские вещи по доступной цене. Это всегда было нашей особенностью, и это у нас получается. Не так давно компания заказывала исследование, которое показало, что по качеству продукции покупательницы ставят нашу марку наравне с модными западными брендами.
— Раз уж мы заговорили о качестве… Насколько я понимаю, главное, что подтолкнуло вас к открытию фабрики в России, — это проблемы с качеством продукции, произведенной в Китае?
— Нам хотелось получить больше контроля над качеством более сложных в производстве моделей. Чтобы отслеживать качество продукции на производстве в Китае, нужно содержать там большой штат людей, а это дополнительные затраты. Кроме того, для сегмента марки fast fashion очень важен производственный цикл. В Китае он составляет девять месяцев, в России — два. Скорость играет здесь большую роль. Одежда в этом смысле скоропортящийся продукт. Когда мы выйдем на плановые мощности, будем и дальше развивать это производство. Запустим вторую линию.
Про Китай еще интересно, что у всех такое представление, что если продукт китайский, значит, нехорошего качества. И теперь, когда мы открыли завод в России, нам даже, наверно, выгодно поддерживать такое мнение. Но на самом деле качество китайских продуктов такое, какое вы от них попросите. Заказчик осознанно выбирает качество. Просто за лучшее качество нужно больше платить. Поэтому основная причина переноса производства для нас — это скорость.
— А как вы будете компенсировать разницу затрат на производство? Считается, что производство в Китае дешевле.
— По коллекции будет гораздо быстрее период оборачиваемости. Мы не замораживаем деньги на большое время. Ведь все заказы в Китае предоплачиваются. Вы платите деньги и девять месяцев ждете товар. А здесь через два месяца вы уже продаете это все.
Кроме того, на фабрику перевели вязальное производство. Машины обслуживают операторы — это высокооплачиваемая работа. Но она высокооплачиваемая и в Китае. Фактор дешевой рабочей силы роли вообще никакой не играет, потому что машины вязальные стоят одинаково, электричество у нас тоже недорогое, не такое большое его потребление и людей задействовано немного. Поэтому на вязаных изделиях, например, разница получается совсем небольшая.
— Насколько я знаю, Zara меняет свою коллекцию чуть ли не дважды в месяц. Как часто это происходит у вас?
— У Kira Plastinina новые поступления приходят в магазины раз в две недели. Глубина поставки (количество изделий определенного артикула. — РБК daily) очень небольшая. То есть вероятность встречи двух девушек в одинаковых кофтах другого производителя гораздо выше. С одной стороны, каждая новая модель — это дополнительные расходы, но с другой — в скорости смены коллекции суть fast fashion. Конечно, при этом есть какие-то бестселлеры, которые проходят из сезона в сезон.
— Фабрика в Озерах будет единственной в среднесрочной перспективе или появится еще какое-то производство?
— Будет вторая очередь этой фабрики. Пока у нас подписан опцион на приобретение оставшейся части предприятия, мы собираемся его сейчас реализовать.
БЕЗ ИМЕНИ
— Несколько лет назад Kira Plastinina вышла на американский рынок, но магазины были закрыты через какое-то время. Это было сложное решение — уйти с этого рынка?
— Там же выбора нам никто не давал. Они были закрыты из-за решения американского суда. Он вынес такое решение, после которого мы не могли их не закрыть.
Первый опыт в России в 2007 году был достаточно успешным, и мы решили, что будем продвигаться на другие рынки тоже. Попробовали сразу с американского рынка. В Лос-Анджелесе открылась дочерняя компания.
С мая по ноябрь 2008 года открылись 12 магазинов, и в принципе первый опыт был достаточно успешным. Кира сама там проводила много времени, участвовала в самых разных телевизионных проектах, на MTV и других. Потихоньку появлялось какое-то знание марки. Плюс ей было 15 лет, все интересовались ею и продукцией. И вот этот шум в американской прессе привел к тому, что владельцы марки Kirra (управляется Pacific Sunwear of California) подали в суд, считая, что бренды схожи.
Тут, конечно, можно говорить о том, что менеджмент в США что-то недоглядел, не уделил достаточное внимание. Может быть, юристам надо было серьезнее поработать. Я не знаю. Потому что нам казалось это шуткой, когда мы получили претензию: посмеялись, подумали, логотип совсем другой, продукты совсем разные. Но судья решил, что марки похожи, что вопрос сложный и он должен быть рассмотрен в суде. Слушания были назначены на лето 2010 года. А это был ноябрь 2008 года, когда кризис начался во всем мире. Но на период до суда он запретил использовать марку Kira Plastinina в Америке. Также в решении говорилось, что если где-то проходит публикация о Кире как о персоне, то она обязательно должна сопровождаться оговоркой, что она не аффилирована с брендом Kirra.
В общем, понятно, что использовать марку нельзя, а это же единственный продукт, который там был, поэтому все магазины в Америке закрылись. Конечно, это все еще происходило на волне кризиса, когда и продажи в США значительно упали.
— А до суда и кризиса магазины были прибыльными?
— Какие-то были более успешны, какие-то менее, но в принципе работали по плану. Потом магазины закрылись, компания прекратила свое существование, ушла в процедуру банкротства, мы начали активно судиться. Судились полтора года. В конце концов мы все урегулировали. Подписали мировое соглашение. Сейчас мы получили обратно все права, ребенок может снова называться своим именем, открывать свои магазины. Сегодня в Лос-Анджелесе работает магазин под брендом Lublu Kira Plastinina.
— Планируете в дальнейшем открывать еще магазины на этом рынке?
— В ближайшей перспективе, насколько я понимаю, никакой серьезной активной экспансии в Америку не предполагается. Тогда мы активно пошли, потому что был уникальный маркетинговый момент — 15-летний дизайнер. Сейчас Кира уже подросла, в спешке нет смысла. Но мы откроем еще один магазин. Сейчас ищем площадки. И если все будет хорошо, то, может быть, уже даже весной сможем это сделать.
— В 2008 году в одном из интервью вы говорили, что на первоначальном этапе вложили в компанию 35 млн долл., примерно столько же понадобилось на открытие магазинов на рынке США. Сейчас вы открыли фабрику в России. Сколько в целом вы потратили за все эти годы на бренд дочери?
— Конечно, все это у нас посчитано. Но я не уверен, что мы хотим называть эту цифру.
— По данным базы «Спарк», компания «Кира Пластинина Стиль» убыточная. В какой момент планируется, что она начнет приносить прибыль?
— Я надеюсь, что сейчас она приносит прибыль.
— В 2011 году у компании был убыток в 342 млн руб. В этом году она уже будет в плюсе?
— Год не закончился еще. Я надеюсь, что в этом году она по крайней мере не будет убыточной.
— До кризиса у вас были планы по выводу Kira Plastinina на IPO. Сохранились ли они?
— Да. Но и тогда конкретных планов, что мы выходим на биржу через два, три, пять лет, не было. Если ситуация на рынках будет хорошая, если компания разовьется до такого размера, что можно будет выходить на биржу, то мы настроены это сделать.
— Я обратила внимание, что на презентации мануфактуры все время звучало, что Кира является совладелицей компании, хотя ранее она числилась только дизайнером. Видимо, что-то изменилось и Кира получила долю в компании?
— Мы особо не распространяемся на эту тему. Но я хочу сказать, что главным бенефициаром этой компании является Кира, потому что это ее бизнес. Он создавался непосредственно ею. С моей поддержкой, конечно. Поэтому правильно ответить, что главным бенефициаром этого бизнеса является, конечно, она.
— Значит ли это, что у нее есть доля в компании, или, может быть, планируется какой-то опцион со временем? По данным «Спарка», компанией владеет кипрский офшор, но бенефициаром офшора принято считать вас.
— Я же вам ответил, что главным бенефициаром всего является Кира.
БАНКОВСКИЙ КОНСУЛЬТАНТ
— Некоторое время назад вы были приглашены на должность независимого директора в совет директоров Азиатско-Тихоокеанского банка. Участвуете ли вы в капитале банка?
— Нет.
— И не заинтересованы в этом?
— Нет. Меня пригласили войти в совет директоров, чтобы помочь развитию банка. Но я только член совета директоров, в капитале не участвую.
— А в каком вы комитете состоите?
— В комитете по стратегии.
— Когда вас пригласили в банк, председатель его правления Евгений Аксенов говорил, что у вас беспрецедентно большой опыт управления розницей и вывода компаний на биржу. Планировалось, что вы будете помогать банку в 2013 году выйти на международный долговой рынок. И затем, возможно, провести IPO. Сохранились ли эти планы?
— Банк очень хороший — по внутреннему устройству, степени прозрачности, процедурам корпоративного управления. Он готов к тому, чтобы выйти на биржу уже в ближайшее время. Но все же зависит от ситуации на рынке. Сейчас она не настолько хорошая, чтобы это делать.
— Но план по выходу на международный долговой рынок сохраняется на 2013 год или что-то поменялось?
— Скорее всего срок будет сдвинут на 2015 год, в зависимости от ситуации на рынках и того, как будут влиять внешние факторы.
МОЛОКО ИЗ РЯЗАНИ
— Давайте поговорим о «Развитии регионов»…
— «Молочном продукте». Изначально была идея (и она остается), если мы пойдем в другие регионы кроме Рязанской области, будет проект «Развитие регионов». Но пока вся активность происходит в Рязанской области, а там работает компания «Молочный продукт».
— Ранее у «Молочного продукта» были планы построить в Воронежской области свинокомплекс.
— Это было в прошлом году. И эти планы остаются, и команда небольшая — несколько менеджеров — работает над этим, но пока есть ряд сложностей, которые они не смогли решить.
— Площадка уже выбрана под строительство?
— В этом проекте я тоже являюсь финансовым инвестором и всех деталей не знаю. Но, насколько мне известно, там пока что недостаточное количество земель. Не смогли приобрести, чтобы начать там какую-то активность. Мы не хотим просто построить там мясной комплекс. Агрохолдинг хочет, если уж заходить в регион, иметь полный цикл. То есть заниматься и зерновыми — самим себя обеспечивать кормами.
— Есть уже хотя бы какой-то горизонт по этим планам?
— Я ежедневно не занимаюсь этим проектом. Знаю какие-то вещи, которые относятся к компетенции совета директоров. И в последнее время мы не обсуждали этот вопрос.
— На конец 2009 года у «Молочного продукта» в Рязанской области было 17 сельхозпредприятий, два элеватора, земельный банк свыше 100 тыс. га. Что изменилось с тех пор?
— Конечно, предприятие значительно выросло, и показатели его значительно улучшились. Мы собирали недавно цифры. Сейчас оно занимается и мясом, и молоком, туда достаточно много инвестировано, много построено всего. То есть предприятие не стало расти вширь в плане увеличения земельного банка или в каком-то одном направлении, а стало развиваться именно качественно. Там построили мегафермы, поголовье молочного стада очень сильно увеличилось.
— Вторая ферма уже построена?
— Уже работает. Это проект нашего агроходлинга со Сбербанком. Кроме того, работает мясной комплекс, строится еще два мясных комплекса. У нас хороший, успешный агрохолдинг. В этом году EBITDA составит порядка 900 млн руб.
— Во сколько сейчас оценивается этот актив? Три года назад вилка оценки была очень велика — от 100 млн до 500 млн долл. Вы также заявляли о планах компании провести IPO. По-прежнему планируете?
— Такой план был, наверно, в 2008 году до кризиса. Конечно, экономическая ситуация сильно поменялась в это время, поэтому сейчас пока никаких конкретных планов нет. Сейчас мы развиваемся сами. Хотя в принципе всегда открыты для разговоров с потенциальными партнерами или инвесторами. Но никаких шагов не предпринимаем, поэтому я затрудняюсь сейчас назвать оценку.
— Повлияет ли на ваш агробизнес вступление России в ВТО? Некоторые компании уже заявляют о том, что отказываются от новых проектов.
— Сейчас в мясном направлении очень многие участники рынка и между собой, и на всяких внешних встречах обсуждают, что мясная отрасль и вообще наше сельское хозяйство окажется в невыгодном положении. Хотя предусмотрен некий переходный этап в несколько лет. Уже в ближайшее время, по-моему, или даже уже сейчас должен быть разрешен беспошлинный ввоз живого скота. Конечно, это существенно осложнит работу. Мы понимаем, что работать будет сложнее. У нас сейчас идет стройка еще двух комплексов в Рязанской области. Тут уже ничего не поделаешь, все равно они будут построены, будут работать. Нельзя же остановиться на полпути. А по поводу дальнейшего инвестирования, дальнейшего строительства новых комплексов посмотрим, как будет развиваться ситуация.
ЖИЗНЬ ВНЕ БИЗНЕСА
— Вас можно отнести к бизнесменам, которые начинали бизнес с нуля в 90-е годы. Но при этом в России некоторое время назад появилась категория предпринимателей, которые строят свой бизнес на господрядах, и это фактически сейчас бизнесмены первой десятки списка Forbes. У вас, как бизнесмена другой категории, какое к ним отношение?
— Господряды есть в любой стране, без этого невозможно. Государство же не может строить дороги. Мне кажется, все зависит от того, как это делают. Я не знаю даже. Вы думаете, что выполнять госзаказ намного проще?
— Нет.
— У нас был в какой-то степени схожий опыт в «Вимм-Билль-Данне», когда наше подразделение, которое производит детское питание, боролось каждый год за то, чтобы получить госзаказ в Москве. Мы всегда выигрывали. Но я могу сказать, что это стоило больших усилий, потому что цена должна была быть ниже значительно, чем мы продаем на внешнем рынке. Я не могу сказать, что госзаказы — такие прямо подарки.
— Чего вы ждете от нового/старого президента Владимира Путина для бизнеса?
— Я думаю, что того же, чего вся страна ждет, — стабильности, дальнейшего развития страны.
— Многие бизнесмены, российские и западные, сейчас все чаще заявляют о том, что не станут передавать свои активы детям. А как вы планируете поступить?
— Совсем не задумывался по этому поводу. Потому что дети у меня еще маленькие совсем. Кира самая старшая, ей 20 лет, но даже она еще маленькая для того, чтобы полностью самостоятельно управлять бизнесом. Хотя, с другой стороны, в том, что касается ее бизнеса, она в него вовлечена с 14 лет, и это с полным правом можно считать ее делом.
В любом случае я считаю, что главная задача родителей — это дать детям образование, а дальше уже они сами будут решать, какую себе дорогу выберут, чем они будут заниматься.
— Вы с прошлого года прописаны на Соловецких островах. Роман Абрамович прописался на Чукотке, чтобы поддержать своими налогами регион, в котором был губернатором. А вы зачем?
— Я очень эмоционально отношусь к этому месту. Я родился в Архангельской области и рос в маленьком поселке. Север очень близок мне. С детства мы знали историю Соловков, и уже тогда формировалось отношение к ним как к очень особенному месту. Но туда не так-то просто было поехать, поэтому в детстве я там не побывал. Когда стал взрослым, я много раз приезжал на Соловки, и для меня они стали значимым местом, я старался внести посильное участие в их развитие. А потом купил там дом и прописался. В этом году первый раз заплатил налоги по новому месту жительства.
