Участники
Юрий Афанасьев генеральный директор компании «Активные Формы» и генеральный директор автомобильного завода АМУР
Андрей Бриль председатель совета директоров «Корин холдинга»
Виктор Долженко региональный директор ГК «Тройка Диалог»
Борис Дьяконов заместитель председателя правления Банка24.ру
Лев Ковпак вице-президент ТС «Супермаркет «Кировский»
Андрей Попов глава ГК Evolution Group
Андрей Станкевич вице-президент AVS Group
В конце августа первые лица Свердловской области сообщили, что экономика региона стабилизируется. Министр экономики Михаил Максимов, сравнивший кризис с землетрясением, пообещал, что новых разрушений не будет. Выжившие в катаклизме могут разбирать завалы. По мнению губернатора Эдуарда Росселя (слова «кризис» он не приемлет), о переменах к лучшему свидетельствует рост производства у металлургов и машиностроителей. Примерно тогда же о выходе из кризиса заявил и глава Минфина РФ Алексей Кудрин, уточнивший, что докризисный ВВП страна восстановит к 2012 г. Вооруженные этой информацией, участники Дискуссионого клуба объяснили читателям «ДК», как будет жить экономика, если избежать девальвации рубля не получится.
Стабилизирующий фактор
«Политики не могут быть пессимистами, им нужно демонстрировать уверенность,— сказал Андрей Бриль, председатель совета директоров «Корин холдинга», имея в виду высказывания должностных лиц.— В этом смысле их прогнозы правильные».
Лев Ковпак, вице-президент ТС «Супермаркет «Кировский», согласился, что падение экономики завершилось и бизнесу пора выбираться из ямы: «Ситуация меняется на глазах. Цены на нефть и металлы выросли. Медью торгуют по $6 200-6 500 за тонну— для заводов Свердловской области это очень комфортная цена. Предприятия выдают заработную плату, восстанавливают социальные программы, и ритейл получает нормальный кеш-фло. Мы идем к строителям и говорим: нам нужна недвижимость для развития сетей. И эти действия запускают механизм экономики в целом». Виктор Долженко, региональный директор ГК «Тройка Диалог», настроенный на ту же волну, заметил, что при падении в яму стране удалось сохранить финансовую систему, а начавшийся рост торговли нефтью и металлами обещает подъем и в других промышленных секторах. Единственным участником разговора, усомнившимся в оптимистических прогнозах, оказался Юрий Афанасьев, гендиректор компании «Активные Формы» и генеральный директор автомобильного завода АМУР, участвующего в процедуре банкротства. Он напомнил собравшимся, что число предприятий, где вводится внешнее наблюдение, с каждым днем увеличивается: «Это начало большого пути, поскольку банкротство может продолжаться два года. Если через шесть месяцев после процедуры наблюдения компании не уйдут в конкурсное производство, тогда мы действительно приблизимся к выходу из кризиса».
Обсуждая тренды, участники дискуссии сошлись во мнении: главный риск экономики— дефолты физических лиц, накопивших просроченные платежи по кредитам, что препятствует возрождению покупательского спроса. По словам г-на Ковпака, властные структуры этим уже озаботились: «Очень важная вещь— государство никогда не обращало внимания на розницу. Но за последние несколько месяцев Сбербанк стал владельцем трех крупных сетей— «Алпи», «Мосмарта» и «Вестера». Теперь будет создавать федерального ритейлера, что, с одной стороны, плохо, а с другой— хорошо, потому что политики начинают обращать внимание на внутренний спрос».
Промежуточные итоги подвел г-н Бриль. Согласившись, что о выходе из кризиса можно говорить не раньше, чем прекратится рост банкротств, он заметил: просчитать развитие событий мешает высокая степень неопределенности. Российский бизнес по-прежнему зависит от западной экономики и конъюнктуры сырьевых рынков, а судьбоносные решения принимаются на федеральном уровне. Поэтому большинству предприятий придется подстраиваться под готовые сценарии.
Чтобы сделать разговор более конкретным, участники Дискуссионного клуба занялись поиском понятных индикаторов стабилизации. При желании такой индикатор можно было увидеть в оживлении фондового рынка, упавшего задолго до того, как кризис охватил другие отрасли экономики. По мнению г-на Долженко, подешевевшие акции Сбербанка и «Газпрома» начали пользоваться спросом. С октября 2008 г. по март 2009 г. через екатеринбургский филиал «Тройки Диалог» прошло около 700 млн руб., которые граждане вложили в ценные бумаги, причем в первом квартале 2009 г. инвестиционная активность выросла. И участники дискуссии уже готовы были с ним согласиться, но Андрей Бриль, не склонный считать фондовый рынок зеркалом российской экономики, выдвинул аргумент против: «Фондовым рынком в России называется странное образование, на 100% зависящее от инсайда. Сегодня он не может быть индикатором ничего, кроме манипуляций с определенными активами. К сожалению, это так, и работникам фондового рынка тоже приходится записываться в оптимисты». Возможно, предположил г-н Бриль далее, стабилизация станет реальной, когда Сбербанк и другие банки начнут кредитовать промышленные предприятия. И, поразмыслив, добавил, что случится это не раньше, чем правительство страны девальвирует рубль: «Девальвацию нужно провести быстро, четко и в понятных параметрах. От того, насколько решительными будут эти действия, зависит скорость и масштабы выхода экономики из кризиса».
Упоминание о девальвации поделило бизнесменов на два лагеря— прагматиков (Андрей Бриль, Юрий Афанасьев), считавших подобный шаг неизбежным, и скептиков (Лев Ковпак, Виктор Долженко), уверенных, что обесценивать рубль не придется.
Девальвация как двигатель потребления
Андрей Бриль, показавший себя сторонником девальвации, объяснил свою позицию на примере близкого ему рынка недвижимости (девелопмента), о котором Лев Ковпак тут же сказал: «Все мы играли в лотерею МММ— цены на строительство и земельные участки непрерывно росли, и, когда недвижимость стала дороже, чем в Европе, окупаемость коммерческих проектов составляла 15-20 лет. Долго так продолжаться не могло— рано или поздно пирамида бы рухнула. Кто вложился в недвижимость накануне кризиса, тот попал». Признав его правоту, г-н Бриль подтвердил— цены и правда были раздуты, кризис их скорректировал, но даже теперь недвижимость стоит чересчур дорого— пузырь нужно ужимать дальше, а технических возможностей для этого уже не осталось. По словам Андрея Бриля, аналитическая группа «Корин холдинга» пыталась найти какое-нибудь приемлемое решение, но единственным выходом оставалась девальвация рубля. Тут Виктор Долженко поинтересовался, о каких параметрах идет речь. Сам он был уверен, что российской экономике подходит только плавная девальвация рубля (например, на 10% к маю 2010 г.), и причин для более радикальных решений не видел. «При сегодняшних ценах на нефть можно рассчитывать, что сальдо платежного баланса выправится и существенного дефицита не будет,— объяснил он свою позицию.— Возможно к тому же, что у правительства еще остались резервы для сокращения бюджетных расходов».
Однако г-н Бриль имел в виду именно радикальную девальвацию— на 30-50% и в короткие сроки (октябрь-ноябрь 2009 г.). «Почему предыдущая девальвация была плавной?— спросил он собеседников и, не дождавшись ответа, закончил мысль:— Потому что надо было плавно вывести большие долларовые пассивы. А сейчас ясно, что действовать нужно быстро. Только при этом условии активизируется потребительский спрос, у экономики появится шанс на выживание, а у правительства— шанс победить на следующих выборах. А если тянуть время, получится как всегда». Г-н Долженко, думавший иначе, бросил Андрею Брилю упрек, что тот видит в быстрой девальвации рубля решение всех проблем, но не учитывает возможные риски. Порассуждать о рисках, характерных для обоих вариантов, взялся Юрий Афанасьев. Главный плюс девальвации он видел в том, что нефтяной и газовый сектора получат дополнительную рублевую массу, за счет которой государство покроет дефицит бюджета. Плавная девальвация будет способствовать новой волне банковского кризиса, а быстрая— обнищанию народных масс, в первую очередь— бюджетников: «Если обесценивать рубль медленно, люди побегут в банки снимать оставшиеся рублевые депозиты, причем досрочно, и понесут их в обменники. При этом какая-то часть банков все равно упадет. Если девальвацию проведут быстро, встанет вопрос, как увеличить доходы физических лиц, потому что цены быстро вырастут. Бюджетники окажутся крайними. В конце года их придется дотировать, но при бюджетном дефиците в большинстве муниципальных образований откуда они возьмут деньги для индексации?»
Здесь Лев Ковпак сказал, что вообще не верит в девальвацию— уже потому, что правительство не станет обижать пенсионеров (самый массовый электорат).
У г-на Бриля был ответ и на это замечание— если бюджет не наполнить, дети и внуки, которые содержат стариков, потеряют работу. Остается выбрать меньшее из двух зол. Предваряя следующий вопрос, как справиться с инфляцией, которая сопутствует девальвации, он сообщил, что минимум 75% российской экономики приходится на государственный сектор: «Всю инфляцию делает государство. И девальвация с инфляцией практически не связаны. Корреляция есть, но совсем небольшая. И девальвация на инфляцию принципиально не повлияет».
Тогда г-н Афанасьев заметил, что рассматривает девальвацию прежде всего как возможность погасить долги физических лиц (ипотека и потребительские кредиты), поскольку это ключевая проблема, препятствующая повышению потребительского спроса. По его мнению, государство могло бы последовать примеру США, где частных лиц освободили от долговых обязательств по ипотеке. Виктор Долженко посчитал этот аргумент неубедительным, сообщив, что по сравнению с Европой и Америкой закредитованность российской финансовой системы минимальна: «Когда нас поймали в мировой финансовый кризис, мы еще не успели разогнать потребительское кредитование и были в самом начале пути, поэтому трудностей у нас сегодня на порядок меньше, чем в развитых странах». Юрий Афанасьев возразил было, что для семьи из Ирбита, Шадринска или Волчанска и кредит в 100 тыс. руб., взятый на три года, становится неподъемным, если на предприятии не выдают заработную плату, и таких семей много, но г-н Ковпак вернул оппонентов на землю, напомнив, что в марте 2010 г. в 56 регионах России пройдут выборы, а власть не допустит роста паники по поводу внезапной девальвации. Резюмируя сказанное, он предложил встретиться в следующем году, чтобы сверить прогнозы и подвести итоги.
Сокращения неизбежны
27 октября 2008 г., «ДК» № 39 (659):
В ситуации кризиса возможны две основные стратегии поведения: минимизация расходов и сокращение кадров. Часто их объединяют. Выделяют группу ключевого персонала и усиливают к нему внимание. Проводят объединение функционалов и избавляются от руководителей-посредников. Сокращают второстепенные в период кризиса задачи, проекты и задействованный в них штат.
Лилия Патрушева, директор департамента управления персоналом УК «Сталепромышленная компания»
Сегодня:
Есть социально ответственный способ сократить фонд оплаты труда. Это декрет. Очень удобно— численность персонала сохраняется. Человек остается в штате. Но если на его место никого не брать, кресло пустует и затраты на труд сокращаются. И менеджмент банка не то чтобы работает над увеличением количества декретных отпусков так скажем, мы этому не препятствуем.
Борис Дьяконов, заместитель председателя правления Банка24.ру
Авиакомпании станут укрупняться
27 октября 2008 г., «ДК» № 39 (659):
Вероятно, произойдет ряд поглощений и слияний. Слабые игроки, которые никого не будут уже интересовать, просто исчезнут: с крупными компаниями работать удобнее и надежнее. У солидных авиаперевозчиков больше возможностей для обновления парка воздушных судов, корректировки программы полетов, резервирования на случай непредвиденных ситуаций.
Игорь Авдокушин, руководитель уральского представительства Tez Tour
Сегодня:
На нашей грузовой авиакомпании «Авиакон Цитотранс» кризис практически не сказался. Ее клиенты— ООН, российское министерство обороны и различные западные военные ведомства. А вооруженных конфликтов в мире меньше не становится. Мы даже ввели в эксплуатацию новое воздушное судно, набрали дополнительно персонал и продолжаем зарабатывать деньги.
Андрей Станкевич, вице-президент AVS Group
Люди теряют доверие к российской банковской системе
17 ноября 2008 г., «ДК» № 42 (662):
Чтобы восстановить доверие к банкам после 90-хгг., у страны ушло десять лет. Сейчас мы снова наблюдаем, как люди паникуют. Предприниматели приостанавливают новые интересные проекты. А очень жаль.
Иван Ивичич, вице-президент, директор по бизнесу КМБ-Банка
Сегодня:
Вопреки прогнозам, в кризис нам удалось договориться с банком и получить кредитную линию на покупку помещений. С начала 2009 г. мы открыли четыре аптеки и, возможно, добавим к ним пятую. Банковские деньги обходятся дороже, зато подешевела недвижимость. Иногда покупка площадей обходится даже дешевле, чем до кризиса.
Михаил Шуваев, владелец аптечной сети «Валета»
Рост заработных плат остановится
20 октября 2008 г., «ДК» № 38 (658):
Очевидный плюс кризиса в том, что остановится рост заработных плат, который в последнее время приобрел лавинообразный характер. За 2008 г. расходы на персонал выросли на 30%. Это совершенно неадекватная цифра.
Валерий Бубнов, президент компании «Дикси»
Сегодня:
В кризис наконец-то исчез шантаж со стороны сотрудников. И это правильно. Год назад ко мне мог прийти студент и заявить: «Я хочу зарплату 20 тыс. руб.». Он не понимал, что 20 тыс. руб. стоит квалифицированный специалист, а не тот, кто только-только из-за парты вылез. Сейчас бездельников стукнули по носу. Ситуация очень правильная— такая, какой и должна быть в любой развитой экономике.
Андрей Попов, глава ГК Evolution Group
