В проекте StartUp «Итоги» продолжают рассказ о самых успешных и харизматичных предпринимателях, которые создали свой бизнес с нуля. Итак, знакомьтесь: Олег Тиньков, глава банка «Тинькофф Кредитные Системы», который продал пельмени Абрамовичу и придумал бизнес-терминатора.
Олег Тиньков не любит сидеть на месте. Он вообще человек подвижный. За двадцать лет предпринимательства перепробовал практически все: продавал технику, лепил пельмени, варил пиво имени себя — и каждый раз умудрялся вовремя и прибыльно продать свое детище. Но банковский бизнес, коим увлекся в последнее время, — это, как он утверждает, надолго.
— Олег, вы верите в случай? Или везет тому, кому везет?
— Я верующий человек: и в судьбу, и в случай верю. А еще верю в упорную тяжелую работу и не верю в талант. Считаю, что когда ты пашешь по 12—14 часов, тогда приходит результат. Иначе ничего не получится. Я вот живу по соседству с Михаилом Фридманом. Так вот он уезжает на работу спозаранок, даже раньше меня. И возвращается порой позже. Вообще богатых людей, которые бы мало работали, я не видел. Хотя, может, Абрамович… Но я с ним практически незнаком…
— Как сказать… Пельмени-то «Дарья» вы ему продали…
— Мы с ним встречались всего раз, в 2001 году в офисе «Сибнефти». Перекинулись парой слов, он поинтересовался моими дальнейшими бизнес-планами после продажи «Дарьи» и велел своей команде переговорщиков согласиться на мою сумму — 21 миллион долларов. За вычетом долгов компании получалось, что на руках у меня оставалось 14 миллионов, которые я потом пустил в создание пива «Тинькофф».
Кстати, о случае. Я ведь пельменями занялся совершенно случайно. Как-то раз в один из осенних дней 97-го года напился и пошел по совету в баню отеля «Европа», чтобы прийти в себя. В парилке сидел человек, мы разговорились. Выяснилось, что он занимался поставкой оборудования для продуктов питания, в том числе и для лепки равиоли. К тому времени я уже продал долю в сети потребительской электроники «Техношок» и искал другие возможности для вложения денег. Поразмыслив, решил, что на пельменном рынке можно хорошо разыграться. Так и появились пельмени «Дарья».
— Первый миллион долларов когда заработали?
— Мне кажется, что это был 1995 год, то есть время, когда я развивал сеть «Техношок». За год до этого я открыл счет в банке в Берлине на полмиллиона долларов, а в 95-м заработал уже миллион. Тогда это были космические деньги! А первые свои кровные заработал еще до института. Будучи профессиональным велосипедистом, однажды поехал вместе с командой в Ленинабад. Перед возвращением домой мы закупились в местном магазине шапками, куртками алясками и джинсами. Привез все это к себе в Ленинск-Кузнецкий и продал одноклассникам. Я взял деньги у матери и еще что-то собрал, работая летом на мебельной фабрике. Плюс у одного из соседей занял. В итоге вложенные в дело 400 рублей после продажи товара превратились в 1400. Чистая прибыль составила тысячу рублей! Для сравнения: мой отец, работая в шахте, получал 300 рублей в месяц. На эти деньги купил итальянский велосипед.
— Перед поступлением в Горный институт какие-то деньги имели?
— Как только вернулся из армии, продал тот итальянский велосипед, плюс что-то накопилось во время службы. Но, послушай, я ведь поехал поступать в Питер, а там столько соблазнов: развлечения, девки… Первого сентября приехал, привез 2000 рублей, а через месяц ничего не осталось…
— Как ваша жена относилась к вашей бизнес-карьере?
— Тогда, в начале 90-х, воздух был пропитан духом предпринимательства, все были бизнесменами. Сейчас я смотрю на молодежь…
Вот они сидят, зарабатывают свою копеечку. Но в основном все какие-то безвольные. Обленились! А мы в 90-е хотели что-то покупать, продавать, развивать. К тому же мы были бедными студентами, жили в общаге. Моему соседу Андрюхе из Кингисеппа мать привозила мешок картошки, вот мы ее и ели до стипендии. Когда ты жрешь постоянно одну жареную картошку и при этом тебе 22 года, тогда реально начинаешь думать, что бы такое замутить.
— С силовиками или криминалом проблем в 90-е не было?
— Нет, мой бизнес понятный, он построен на бренде, на удовлетворении потребителя и маркетинговом уникуме. Мутные истории начинаются там, где кончаются рыночные отношения и в процессы вмешивается государство — госконтракты, лицензии… Это сфера интересов приближенных к власти чиновников и правоохранителей, поскольку там есть необходимая для этого среда. А в чистой конкуренции что они смогут? Вот придите и возьмите мой банк, без меня он будет работать совершенно иначе! Но в крайнем случае, если что, мне есть кому позвонить. Я же в Питере прожил больше половины своей жизни!
С реальным криминалом тоже не сталкивался. Посмотрев на печальный опыт некоторых своих знакомых, я перестал держать кэш. Никогда не держал в руках больше 20 тысяч долларов, все провожу через счета. Это существенно снижает риски. Я до сих пор не понимаю людей, которые сейчас получают все в конвертах. Это же просто дикость!
Впрочем, стоит оговориться. В последний раз я держал 100 тысяч долларов в руках несколько лет назад, когда мой друг вернул мне долг. Да и то я пошел и сразу все сдал в кассу. У меня и в кошельке, может, тысяча рублей найдется, а все остальное на пластике.
— Кстати, почему, на ваш взгляд, наши бизнесмены предпочитают все хранить вне России?
— Раз на раз не приходится. Более того, не являясь апологетом нынешней власти, тем не менее считаю, что более надежного места для хранения денег, чем наша страна и Швейцария, просто нет. В Европу или Америку вообще не верю. Наши банки поддерживаются государством, нефть дорогая, сегодня мы очень безопасная страна.
— А верите, что наш бизнес начнет возвращать деньги на родину?
— Верю, к тому же я сам очень много своих денег держу в России. У меня есть знакомый из Питера, у него на Кипре застряли 10 миллионов евро, и он сейчас не знает, что делать. Наверняка в итоге в «Сбер» пойдет и откроет там счет.
— Вы сторонник принципа главного удара: то есть заниматься не всем понемножку, а вкладывать все силы в развитие какого-то одного дела. А тут выясняется, что уже и в интернет-проекты вкладываетесь, и с авиакомпанией всем голову заморочили. Концепция изменилась?
— То, о чем вы говорите, это не шаги в сторону, а движение в рамках того, чем я занимаюсь последние семь лет, — банковского дела. Я вообще не понимаю некоторых своих коллег, которые управляют одновременно несколькими разными бизнесами — сетью салонов, банком и так далее. Ума не приложу, где они находят время. Совсем недавно мы приобрели страховую компанию и сейчас будем развивать ее в рамках банковской структуры. А подразделение Tinkoff Digital при банке позволяет накапливать знания в области рекламных технологий для того же банка. Так что все развивается в рамках моего банковского бизнеса.
— И собственная авиакомпания тоже?
— Это была обычная провокационная реклама нашей пластиковой карты, один из вариантов маркетинга. Чувствую, что мы немного перебрали с тизером. Сначала написали Tinkoff Airlines, а потом заменили мою фамилию на All. Это карта, которая позволяет накапливать мили и использовать их при полетах всеми авиакомпаниями мира. Если бы мы просто запустили карточный продукт, он бы не привлек такого внимания. А поскольку мы использовали слово airlines — в России же новые авиакомпании практически не появляются, — это вызвало интерес. Я с ума не сошел и никаких авиакомпаний запускать не собираюсь. Это очень плохой бизнес.
— В таком случае о главном. Какие цели ставите, будучи основателем собственного банка?
— Вон в соседнем кабинете сидят парни из J.P. Morgan, а сейчас вот-вот начнется встреча с Morgan Stanley. Все вокруг нас ходят-бродят… А все потому, что мы построили компанию-разрушитель. И это не праздные слова. В мире только три компании смогли создать бизнес с возвратом на капитал свыше 40 процентов, да чтобы к тому же еще и расти такими же темпами в год. Фактически мы открыли новую нишу: не нужно ходить в банк, чтобы получить финансовые услуги, достаточно иметь Интернет. В этом году мы заработаем 200 миллионов долларов. Аналогичные публичные компании торгуются сейчас с коэффициентами 16—20 годовых прибылей, так что мы, по нашим субъективным подсчетам, стоим никак не меньше 4—5 миллиардов.
Мы в восходящем тренде. Если последние три года росли по 100 процентов, то в этом году собираемся подняться еще на 70. Потом будем расти процентов на 40 ближайшие 4—5 лет.
— Вы основали сеть магазинов «Техношок», вывели на рынок пельмени «Дарья», пивной бренд «Тинькофф» — все это вам удалось продать на пике популярности брендов. Но после вашего ухода эти бизнесы как-то заглохли. Если вы перестанете владеть банком «Тинькофф Кредитные Системы», не повторится ли та же история?
— Я не выйду из числа владельцев просто потому, что сейчас нет покупателя на мою долю. Это мой бизнес, я стратегический инвестор, и я должен с этим бизнесом жить. Конечно, я могу продать какой-то кусок, но весь банк невозможно, потому что рынки слияний и поглощений по разным причинам закрыты для России. Никто не хочет платить десятилетнюю прибыль вперед. У нас в стране краткосрочный тип мышления. Мы все продумываем максимум на пять лет, а раньше было и того хуже… Мне нравится создавать стоимость, мне нравится, что многие сотрудники работают со мной с самого начала. Мне нравится создавать продукты, которые любят люди.
В России, когда начинаешь говорить о создании качественного продукта, все думают, что это гон, политический стейтмент. Мне вообще политика и сами политики не нравятся как класс. Я повторюсь: мне нравится создавать продукты, которые нравятся людям. Конечно же, я на этом зарабатываю деньги. Огромные деньги. Но ведь я их поэтому и зарабатываю, что моими продуктами пользуются. У нас же какая модель бизнеса наиболее развита — втюхать что-нибудь и на этом наварить. Я же пропагандирую продажу хорошего продукта, как это делает Apple, — то есть с гигантской наценкой.
— Вы тут политику упомянули. Не тянет в верхние эшелоны?
— Абсолютно нет! Почему меня должно туда тянуть? Журналисты мне часто задают этот вопрос — на мой взгляд, глупый. А я понятия не имею, зачем мне идти в политику.
— Ради власти, например…
— Мне этого не надо, у меня нет комплексов. Я люблю деньги, они дают мне достаточно свободы. Мне не нужна мигалка на крыше. У меня наркотик в виде велогонки в Тоскане, а не мигания синим ведерком на встречной полосе.
— Вот вы говорите «втюхать». А почему у нас в бизнесе так развито стремление выехать за счет другого? Все друг друга норовят обмануть, подставить…
— Тут переплетается много факторов. Во-первых, российский бизнес — молодой, ему всего лишь 20 лет. Во-вторых, у нас в стране нет качественного бизнес-образования, никто предпринимателей не учит тому, что партнерам нужно не бороться друг с другом, а увеличивать сам пирог, чтобы потом при дележке получить более крупные куски. В-третьих, в нашем информационном пространстве доминирует все еще советское телевидение… Я вот недавно прочитал статью, в ней рассказывается фантастическая история становления американского брокера, который просто по воле случая помог припарковать машину трейдеру и в результате через несколько лет стал миллионером, построив брокерский бизнес. Но такая история возможна только в США, поскольку там есть культ зарабатывания денег, люди там мыслят другими категориями. А у нас все просто — наколоть… Да к тому же по телевизору только и твердят, что все предприниматели воруют. И показывают кадры с решеткой. Вопрос государственной политики — убедить обывателя, что не все предприниматели жулики.
— Тянет на национальную идею. Сколько, по-вашему, для этого потребуется времени?
— Раньше я называл сроки в 3—5—10 лет, сейчас стал старше и мудрее. Теперь считаю, что должно смениться поколение.
— Идею амнистии по экономическим статьям поддерживаете?
— Безусловно! В мире нет ни одной страны, в которой сидело бы столько бизнесменов, осужденных по экономическим статьям. Теперь, слава богу, стали прибегать к домашним арестам… Возьмите нашумевшее дело топ-менеджера Росбанка. Пусть он сто раз неправ, но назначить ему меру пресечения в виде домашнего ареста — вещь правильная. А где-нибудь еще — так вообще под залог бы отпустили. А у нас чуть что — сразу за решетку! Если человек не нанес физического вреда никому, зачем его прятать в камеру? Я периодически живу в Италии и, например, никогда не слышал, чтобы какой-то предприниматель там сел в тюрьму за экономические преступления. Все обсуждают дело Берлускони. Я разговаривал со знакомым итальянским адвокатом, и он меня заверил: «Олег, его не посадят, будет суд-пересуд. Он умрет, а его все судить будут…»
Так что за амнистию голосую двумя руками. К тому же за решеткой находится большой процент людей, которых подставили конкуренты в сговоре с правоохранительными органами. То есть без вины виноватые.
— Вы не изменили мнения о том, что детям не стоит оставлять наследство?
— Да, я действительно не собираюсь оставлять все детям. Я также не считаю, что деньги и активы нужно отдавать в какой-то благотворительный фонд, о чем публично заявляют некоторые олигархи. Вы должны понимать, что их компании — многие по крайней мере — это наши с вами компании. Это предприятия, которые построили наши деды, отцы, а они просто в нужный момент подсуетились.
Свои заработанные деньги я хочу потратить при жизни сам. К тому же у меня не такое состояние, как у Билла Гейтса или Владимира Потанина.
Понятно, что я готов купить своим детям дома, машины и помочь построить свой бизнес, инвестировать в их начинания. Но ни в коем случае не оставлять кэш. И я считаю, что любой здравый человек со мной согласится. Представьте, что вам 80 лет, у вас 20 миллионов долларов и двое детей, которые занимаются непонятно чем. Если вы просто передадите им наличные, ничем хорошим это не закончится.
— Олег, бросить все к чертям за эти 20 лет желания не возникало?
— У меня это желание возникает постоянно. Предприниматели ведь тоже люди, хочется порой уйти на покой. Возможно, это из-за накопившейся усталости. В такие моменты я беру велосипед и еду кататься. Вон недавно проехал пять этапов на «Джиро д’Италия» — и опять работать хочется!
Справка:
Имя Олег Тиньков.
Компания «Тинькофф Кредитные Системы».
Должность Председатель совета директоров.
Род бизнеса Розничный банк, кредитные и дебетовые карты, депозиты, страхование.
Возраст 45 лет.
Место рождения Ленинск-Кузнецкий, Кемеровская область.
Образование Маркетинг, Калифорнийский университет в Беркли, США.
Год и возраст вступления в бизнес 1992 год, в 25 лет.
Когда получили первый миллион В 1995 году, в то время я активно развивал сеть магазинов бытовой электроники «Техношок», свой первый крупный бизнес-проект.
Нынешнее состояние 700 миллионов долларов.
Цель в бизнесе Создавать продукты, которые нравятся людям.
Место жительства Москва.
Отношение к политике Индифферентное. Не тянет.
