В новейшей истории России еще не было года, в котором случалось столь многое — и по итогу не произошло ровным счетом ничего. По большинству показателей экономика РФ в 2009 году либо отыграла "в нуль" обвал конца 2008 года, либо законсервировала проблемы. О чем бы ни шла речь — от судьбы АвтоВАЗа до ставок налогов, от реформы МВД до курса доллара, от будущего правительства до рейтинга президента — ответы на все вопросы будут получены в лучшем случае в 2010 году.
Лучшей иллюстрацией к происходящему может служить тема, которая в начале 2009 года беспокоила практически всех — девальвация российского рубля. Она стала неизбежной после быстрого сокращения международных резервов ЦБ в августе—декабре 2008 года. В первый рабочий день нового года курс рубля к доллару составлял (см. график на стр. 2) 30,53 руб./$, к евро — 41,13 руб./€. Аналитики инвестбанков соревновались в прогнозах падения национальной валюты — к осени 2009 года предсказывались курсы и в 40, и в 50, и в 70 руб./$. Уже 7 февраля доллар стоил 36,37 руб./$, в марте курс подбирался к тем же значениям, резервы продолжали падать, и казалось, что вот-вот и случится худшее. Не случилось. Резервы, в январе 2009 года опустившиеся ниже $400 млрд, в конце мая превысили этот уровень. Драматические колебания курсов валют, неустойчивая смена притока и оттока капитала из РФ, неоднократные "атаки на рубль" — все это уже к осени 2009 года закончилось лишь восстановлением резервов до уровня декабря 2008 года. К концу 2009 года резервы вернулись к состоянию на ноябрь 2008 года, валютные курсы на 25 декабря (29,5 руб./$; 42,99 руб./€) от курсов на начало 2009 года тоже принципиально не отличаются.
Почти во всем, что происходило в российской экономике последние 12 месяцев, этот сценарий повторялся без принципиальных отступлений. Отдельные "отрезки" 2009 года имели вполне определенное сюжетное наполнение — однако в годовом измерении оно неизменно исчезает. Так, одним из самых важных вопросов для правительства РФ была в 2009 году проблема безработицы, в конце 2008 года превысившей 6,5 млн человек (методология МОТ) — на ее обуздание регионам через Минздрав выделялось 77,4 млрд руб. Однако к лету 2009 года стала очевидна не сама проблема, а избыточная эффективность борьбы с безработицей: вопреки всем мировым трендам, безработица в РФ устойчиво снижалась до осени 2009 года, несмотря на то что к ноябрю на борьбу с ней израсходовано было лишь 55% ассигнований. С начала зимы она вновь начала расти — и с большой вероятностью в январе 2010 года уровень безработицы в РФ составит те же 6,5 млн человек, что и год назад.
Экономические дискуссии 2009 года почти целиком были посвящены на первый взгляд простой проблеме — будет ли рецессия в РФ, объявленная по итогам первого квартала официально (два квартала падения), V-образной, U-образной или W-образной. Речь идет о форме графика падения ВВП и промышленного производства в РФ — обрушение последнего произошло еще в конце 2008 года. По сути, дискутировалось, будет ли восстановление экономики по итогам кризиса быстрым или медленным, велик ли будет период "стагнационной паузы" и стоит ли ожидать "второй волны" кризиса.
Особенно активно "вторую волну", еще в феврале 2009 года прогнозировавшуюся на август-сентябрь, ждали в банковском секторе. Прогнозы главы Альфа-банка Петра Авена о том, что объем "плохих долгов" в банковской системе может превысить 20%, оспаривались на официальном уровне лишь ЦБ и Минфином, старательно избегавшими в первом полугодии цифр. "Вторая волна" должна была привести к тому, к чему не привела первая, по итогам которой ЦБ и Агентству по страхованию вкладов пришлось санировать 15 банков из более 1 тыс. существующих. Новый раунд "банковской паники" мог сократить список на 10-15% — по крайней мере, в ЦБ и крупных розничных банках такой сценарий не отрицали, а во многом к нему и готовились.
Готовилось ко "второй волне" и правительство — пожалуй, еще никогда Белый дом не готовился к худшему так основательно. Уже в феврале 2009 года по инициативе Минфина, правившего текущий нереалистичный бюджет в "антикризисном" ключе, были сняты все ограничения Бюджетного кодекса, сокращавшие возможности правительства оперативно реагировать на кризис. В сумме Белый дом зарезервировал порядка 1 трлн руб. на возможную поддержку промышленности и банковской системы. Комиссия по поддержанию устойчивости российской экономики под руководством первого вице-премьера Игоря Шувалова героически боролась с набегами владельцев промпредприятий, настаивавших на включении своих компаний в "список Шувалова" — реестр компаний, которые могут претендовать на прямую поддержку правительства, в том числе через механизм госгарантий, на которые выделялось более 200 млрд руб. (казалось, что этого мало — но к октябрю 2009 года выяснилось, что избыточно).
Однако к апрелю 2009 года стало ясно — список будет к концу года забыт, а госгарантии — востребованы лишь отдельными предприятиями военно-промышленного комплекса. Деньги, выделенные ВЭБу в конце 2008 года на выкуп внешних долгов российских компаний, по большому счету потребовались лишь "Русалу" — распределение средств ВЭБ закрыл уже в феврале, а "Роснефть", например, возвращала их уже в 2009 году. В самом ВПК не было ни крупных банкротств, ни больших приобретений, несмотря на визиты туда премьер-министра Владимира Путина. В итоге премьер-министру пришлось спасать Олега Дерипаску — но не столько в "Русале", который в 2009 году так и не решил проблем с кредиторами выходом на IPO в Гонконге (соответственно, не получив и ожидавшихся вливаний ВЭБа и госбанков через биржу), сколько в локальном конфликте в Пикалево, где господин Дерипаска и "Апатит" не смогли решить проблему некрупного цементного производства.
Проблемы похожего свойства, отметим, были характерны для всех развитых стран — недаром ни заседания G8 и G20, ни конференция по "глобальному потеплению", ни дискуссии вокруг громких реформ нового президента США Барака Обамы не закончились какими-либо потрясениями. Неудивительно, что почти все, что обсуждалось как резкие, но необходимые меры по борьбе с финансовым кризисом, в России либо не реализовалось (как, например, идея создания "банка плохих активов", отказ от повышения ЕСН в 2011 году), либо потеряло актуальность в процессе реализации. Так, уже в декабре 2009 года ВЭБ вернул государству 175 млрд руб., предоставленных ему на поддержку фондового рынка. Идея такой поддержки вызывала у либерально настроенных экономистов ужас — тем не менее ВЭБ получил пятилетний кредит, но уже к концу года предпочел вернуть деньги, а приобретенные на них акции оставил у себя на балансе, поскольку стоимость портфеля с момента инвестирования выросла на 60%. Индексы РТС, в январе 2009 года фиксировавшие исторические минимумы, начали расти уже в феврале — и к концу года вернулись к значениям сентября 2008 года.
Разумеется, бесследно сильнейший за десятилетие экономический спад не смог не отразиться на экономике вообще — осенью 2009 года вместо дискуссии о V-, U- или W-образном росте уже обсуждали сценарий L-образной стагнации. Наследие промышленно-экономического обвала 2008 года, затронувшего все сектора экономики, не преодолено в значительной части секторов экономики — а там, где 2009 год свел все к "нулевому результату", неочевидны причины, по которой рост возобновится в следующие годы. Так, крупнейшей проблемой Белого дома стал АвтоВАЗ, получивший беспрецедентную, более чем на 50 млрд руб., поддержку бюджета. Но в 2009 году так и не было решено, что будет с компанией в среднесрочной перспективе — тем более что по состоянию на декабрь 2009 года падение во всем автомобильном секторе, несмотря на все меры поддержки автопрома правительством, не остановилось. Весь год продолжалась торговля Белого дома и крупных предпринимателей из-за посткризисной конфигурации собственников в металлургии РФ. Но, как и многие иные торги, эти не закончились пока ничем.
Тем же закончились и разговоры о кадровых перестановках в правительстве и администрации президента, о грядущих потрясениях в структуре власти — если не считать того, что правительственная комиссия по устойчивости развития экономики укрупнилась и стала комиссией по экономическому развитию. По большому счету не случилось ничего даже с рейтингами президента Дмитрия Медведева и Владимира Путина — в год, когда ВВП России после многих лет роста упал более чем на 8%, а цена на нефть Urals выросла с $32 до $73 за баррель. Конечно же, так не бывает — скорее, речь идет о том, что большинство угрожающих процессов в экономике РФ удалось остановить, а большинство позитивных моментов не было реализовано. На конец 2009 года сценарий развития ситуации в 2010 году почти никто не предсказывал в деталях. Что именно произошло в 2009 году, придется узнавать из новостей 2010 года.
