Даже в сегодняшней ситуации у России есть ряд скрытых возможностей. И их использование даже не потребует политических реформ, которых так боится правящая элита.
Недавно мой друг и коллега Сергей Алексашенко выступил в РБК со статьей, в которой перечислил объективные конкурентные слабости России. Я попытаюсь продолжить этот разговор.
Начну с того, что проблемы, на которых остановился Сергей, по большому счету не такие уж и проблемы. Например, большие расстояния и холод — совсем не безнадежные трудности. В Канаде распыленность населения и экономической активности выше, чем в России, а ОАЭ или Бахрейн тратят примерно столько же энергии на кондиционирование, сколько Россия на отопление (соответственно 483 и 560 т нефтяного эквивалента на $1 млн ВВП против 519 т). Сокращение населения — также аргумент не очевидный: на Аляске плотность населения вдвое ниже, чем в ДВФО, но подушевой ВРП выше в 7,8 раза.
"Проблема" с пенсионерами в России, как я недавно писал, ненамного масштабнее, чем в Германии или во Франции. И даже печальное для нас отсутствие в стране реального парламента и независимого суда препятствием для быстрого роста никогда не было — вспомним опыт Тайваня и Южной Кореи, Бразилии и Индонезии.
Рискну утверждать, что в сегодняшней ситуации у России есть ряд конкурентных преимуществ или, скорее, шансов для роста, скрытых возможностей.
Снижение раздутых издержек
К началу 2014 года в России тарифы на газ и электроэнергию для промышленности, а также тарифы на железнодорожные перевозки, себестоимость строительства и средняя зарплата были сопоставимы с показателями стран Центральной Европы. Сейчас девальвация дала первый толчок к смене вектора, но его можно дополнить ограничением тарифов естественных монополий и стимулированием конкуренции. Это позволит обеспечить два важнейших результата — дальнейшее падение стоимости промышленной продукции и рост избыточной рабочей силы, ведущий к поступательному снижению зарплат.
Падение цен на нефть, если оно окажется долгосрочным, еще более сократит бюджетные доходы и потребует дальнейшей девальвации рубля, что станет гарантией от роста издержек в долларовом выражении. На практике, как правило, несколько раундов девальвации предшествовали периоду быстрого экономического роста (это и страны Азии в 1997–1999 годах, и Россия после 1998 года, и Бразилия конца 1980-х). Если соединить этот фактор с допущением конкуренции, Россия вполне сможет претендовать на индустриальный скачок, вызванный близостью ЕС, как в свое время Южная Корея воспользовалась преимуществами американского и японского "локомотивов".
Превращение России в индустриальный придаток ЕС через поддержание относительно низких цен на труд и сырье — реальный шанс обеспечить устойчивый экономический рост на долгие годы.
Сокращение налогов
Снижение темпов роста в последние годы произошло в условиях неадекватной для развивающихся экономик налоговой системы. Налоговая нагрузка на фонд оплаты труда за последние пять лет резко выросла; наши страховые платежи с зарплаты значительно превышают аналогичные платежи в Испании, Швеции, Финляндии, США или Южной Корее. Введение новых сборов и платежей и повышение ставок по действующим продолжалось и в 2014 году. Во многом эти налоги уходили на разбухший госаппарат и инвестиции в проекты, которые никогда не окупятся.
Сокращение налогов — второй реальный шанс обеспечить экономический рост в России. Перенесение основной налоговой нагрузки на госкомпании, отказ от возврата экспортного НДС при снижении общей ставки НДС до 12%, снижение страховых платежей до 20% и налога на прибыль до 10–12%, отмена сборов, препятствующих развитию бизнеса, — такие меры могут существенно подтолкнуть экономический рост.
Уменьшение налоговой нагрузки не только будет стимулировать предпринимательскую активность, но и запустит "цепную реакцию" совершенствования государственного регулирования, так как при сокращении доходов бюджета власти будут заинтересованы в появлении новых бизнесов и отраслей, компенсирующих выпадающие доходы.
При этом можно серьезно повысить налоговые сборы с сырьевых отраслей. В 2013 году 98,5% НДПИ было собрано с нефти, газа, драгоценных металлов и алмазов, на которые приходится 68,3% экспорта и менее 57% стоимостного объема добычи полезных ископаемых в стране. НДПИ можно распространить и на другие ископаемые — уголь, щебень, камень, руды, бокситы, сырье для минеральных удобрений и т.д. Все это вместе могло бы превратить Россию в один большой офшор и привлечь десятки миллиардов долларов инвестиций как в промышленность, так и в сервисный сектор.
Опережающее развитие отраслей и территорий
Страна нуждается в масштабной структурной перестройке — и кризис должен стать ее катализатором. Не нужно стремиться к высоким темпам роста в традиционных отраслях и на отсталых технологиях. В 2000-е более половины роста ВВП обеспечивали новые отрасли — финансовый сектор, оптовая и розничная торговля, логистика, IT и телекоммуникации. Сегодня нужно отказываться от ориентации на относительно традиционные отрасли и смело банкротить несправляющихся "национальных чемпионов" в этих отраслях, конвертировать иностранные кредиты в акции наших крупных компаний и либо давать им новое рождение, либо закрывать. России нужно переосмыслить свой технологический уклад.
Еще один шанс дает региональная политика и допущение многообразия в ней. Нужно разрешить гражданам покупать землю и строить дома практически на любых участках; компаниям — владеть любыми инфраструктурными объектами, включая взлетно-посадочные полосы, железные дороги и трубопроводы; иностранцам — закладывать свободные порты и добывать все виды ресурсов при условии их первичной переработки на нашей территории. Не только Сибирь, но и, например, Калининградская область могли бы стать настоящими свободными зонами — новыми двигателями российской экономики.
Финансовая система
Еще один шанс дает реформирование финансовой системы, десятилетиями ориентированной на "борьбу с инфляцией" через хроническое недофинансирование экономики. В 2014 году наши компании и банки имели больше долгов перед иностранными кредиторами, чем перед отечественными (порядка $650 млрд против 20,2 трлн руб. на 1 января 2014 года). Объем кредитов, выданных российскими банками, составлял на ту же дату 38,7% ВВП, а денежная масса М2 — 40,4% ВВП; в Китае, для сравнения, — 190 и 210% ВВП.
Китай имеет вполне рыночную экономику, и довольно специфический характер конвертации юаня и регулирования движения капиталов не отталкивает иностранцев, да и не препятствует успешным китайским инвестициям за рубежом. Что мешает нам перестать копировать в этой области западные страны, которым мы далеко не ровня, и подумать о перенятии китайского (тайского, малайзийского, вьетнамского) опыта? Расширение кредитных возможностей российской финансовой системы хотя бы вдвое может стать залогом успешного роста на протяжении десятилетия.
Взаимодействие с русским миром
В последние годы российские власти начали эксплуатировать идеологическую доктрину русского мира. Однако пока она ориентирована скорее на солидарность с неудачниками на постсоветском пространстве, а также на тех, кто готов разменивать свою лояльность на деньги прокремлевских фондов.
Между тем на планете существует другой русский мир — мир предпринимателей и деятелей культуры, ученых и спортсменов, добровольно покинувших Россию, адаптировавшихся к жизни в цивилизованных рыночных условиях и достигших там значительных успехов. Эти русские составляют от 2 до 6% населения крупных европейских и американских городов; до 10% научных работников и преподавателей некоторых лабораторий и университетов; активы под их контролем, вероятно, существенно превышают ВВП РФ.
Реинтеграция этих людей в российскую экономику, раздача паспортов всем желающим их получить людям с российскими корнями, отмена всех ограничений на ведение бизнеса и занятие государственных должностей лицами с двойным гражданством — огромный шанс для оживления российской экономики, не меньший, чем привлечение хуацяо (китайцев, проживающих в других странах) к развитию новых секторов экономики Китая на первом этапе рыночных реформ в 1980 и 1990-е годы.
Преувеличенные страхи
Я несколько раз упомянул в этой статье Китай, чтобы показать: ничто из предложенного (удержание на низком уровне зарплат и издержек; низкое налогообложение и изъятие в государственный бюджет прибылей госкомпаний; гибкая региональная политика; накачка экономики деньгами через центральный банк; даже привлечение соотечественников) не подорвало китайскую "стабильность". Ничто из перечисленного не потребовало того, чего так боится Кремль, — ни свободных выборов, ни полной независимости СМИ, ни организованной по западному образцу судебной системы, ни многого другого.
У России есть огромный потенциал роста. У нее нет только одного — ответственной, честной и умной элиты, готовой играть по правилам современного мира. Но это уже тема другого комментария.
В цикле статей "Россия после кризиса" ведущие экономисты и эксперты рассуждают о том, на какие преимущества наша страна может опереться в развитии экономики, что играет в нашу пользу, а что помешает долгосрочному росту.
