Александр Мамут рассказал о личном Ольге Ципенюк.
О детстве
Я себя помню с самого раннего возраста. Очень ярко — совсем маленьким, до 64-го года: мы жили в одной комнате в коммунальной квартире на Таганке, напротив театра. Помню, как стояла мебель, кто где спал, нас там было четверо, а когда оставалась ночевать вторая бабушка — пятеро. Дедушек к моему рождению уже не было, один умер в 38-м, другой — в 51-м. А бабушки прожили довольно долго и составили значительную часть моего детства и юности. Потом их не стало, и это была большая печаль — одна умерла, когда мне было 19, вторая — когда мне был 21 год. Я их помню в деталях каких-то, они были очень разные и очень трогательные.
О корнях
Вообще, в семье все были разные. Мама была про волю, она сама была — воля и мотор семьи. Это был очень сильный, доминирующий характер, и я вырос в некотором бесконечном споре с ней. Отец — он жив по сей день — наоборот, довольно покладистый человек. Единственное, что он отстоял как суверенную территорию,— это сферу своих научных занятий, во всем остальном жизнью руководила мама. В том числе и моей. Я этого руководства не принимал практически никогда, но не влиять на меня она не могла. Другое дело, что она влияла, формируя во мне контрреволюцию. Когда она настаивала на чем-то, я с упорством и некоторой даже изобретательностью делал все наоборот. В смысле воспитательных решений в семье был порядок — обжаловать ничего было нельзя. Мама была адвокатом, работала много, всегда, буквально до последнего дня. А поскольку позиция адвоката — отстаивать защитительную версию, то, приходя домой, мама меняла свою функциональную роль. На обвинителя или даже, скорее, на судью. Она выносила решения. Точнее — приговоры. И таким образом что-то во мне определенно выковала. Ведь растешь ты в согласии или в сопротивлении — оба варианта тебя определенным образом формируют. Мать редко меня хвалила, отец чаще. Была бы она довольна мною сейчас?.. В принципе, несмотря на все наши разногласия, я никогда ее не подводил, и она всегда знала, что может на меня твердо рассчитывать. Ну, и я то же самое о ней знал. Все наши споры были за периметром настоящих отношений.
О знаниях
Если говорить о детских склонностях — я бесконечно читал. Никто меня не направлял, просто в доме была большая библиотека, и когда болеешь ангиной 10 дней, без телевизора и интернета, начинаешь читать. Вообще, библиотека в доме — это очень важно. Что касается школы — я учился неплохо, хотя предметы, связанные с математикой, довольно рано запустил, как-то потерял к ним интерес. Больше мне нравились русский язык, литература. Главным в школе было общение, друзья — в большей степени я ходил туда именно за этим. Я как раз не сторонник насильственной образованности. Просто есть люди, у которых от природы есть глубокий интерес к чему-то. Это можно, наверное, развить, но опять — только если к этому есть предрасположенность и желание. Навязать нельзя, иначе получится довольно скучная история — такая погремушка, набитая разрозненными фактами, которые не определяют ни развитие человека, ни его социальный успех. Я как раз не за то, чтобы ребенок знал все мировые столицы, я за то, чтобы он знал, как дружить, строить отношения, делать карьеру, уметь работать. Трудовые навыки — звучит страшновато, но я говорю именно о том, как не бояться работы. Упорного, монотонного, повторяющегося набора действий, необходимого для решения каких-то задач. Я не имею в виду чистое упрямство, но в человеке должно быть немного от дятла — какую-то вещь нужно просто взять и додолбить до результата.
Об успехе
На выбор специальности я был обречен. Невозможно было стать, например, инженером в семье, где с утра до ночи говорят только о юридических вещах: отец занимался теорией государства и права, историей политических учений, мама была практикующим адвокатом. Здесь мог вырасти только юрист. Я вот сейчас пытаюсь исправить эту ошибку и хочу, чтобы инженером стал мой сын. Но вообще выбор дела очень зависит от того, насколько человек готов к жизни. Моей жене говорили: зачем вы отдаете детей в школу в восемь лет, теряете год? На что жена всегда отвечала: "Вы, главное, с 20 до 40 десять лет не потеряйте". И это очень точно, потому что "с 20 до 40" — это ровно о том, насколько человек приспособлен к жизни. Чем он займется — тем, что нравится, или тем, что навязано. И здесь должна быть гармония, он должен хорошо понимать себя, а это сложно. Одна из самых распространенных социальных аберраций — непонимание самого себя. У меня с этим тоже было плохо, мне кажется, я что-то потерял. Все разговоры о моей успешности — это ведь как посмотреть. Ну, с формальных, объективных сторон — да, я успешен. Но когда мне было 16, или 18, или даже 20, я собирался жить одной жизнью, а наступила совсем другая. Я, может быть, произвожу впечатление человека, управляющего жизнью и, разумеется, на что-то влияю: выбираю, чем заниматься, чем нет, понимаю ценность времени как главного ресурса… Но все равно до сих пор живу в ощущении неясности будущего. И, прямо скажем, по части неожиданностей жизнь меня не подвела.
О свободе
Свобода — это, конечно, внутреннее состояние. Часто о ней говорят как о системе исключительно внешних обстоятельств, но для меня она то, что внутри. Я в советское время работал юрисконсультом на заводе. Понятно, что я находился в жестком графике и вообще в такой довольно неромантической системе координат, но чувствовал себя совершенно свободным. Это было начало 80-х, и, конечно, свободны мы тогда были весьма условно, но пространство свободы всегда находится глубоко в тебе… Там, где обитает дух, простите за пафос.
О страхе
Страхов у меня полно, естественно. Больше всего я боюсь за детей, за близких, чтобы они не заболели… ну, простые какие-то вещи. Я не боюсь принимать решения. Хотя я человек сомневающийся, но решений принимаю много и быстро, просто иначе их совсем нельзя принять и тем более реализовать. Мой способ состоит в том, что я все время думаю. А еще — очень люблю слушать других. И не знаю, можно ли действовать иначе. Бояться принимать решения — значит бояться совершать поступки. Не совершая же поступки, трудно реализовать любые планы. Может, это звучит чересчур романтически, но ведь и любовь состоит из поступков, не из слов.
О любви
В какие-то моменты состояние влюбленности меня сильно тормозило, кроме этого, я ни о чем не мог думать. Бывало и наоборот, чрезвычайно стимулировало — я хотел, чтобы мною можно было гордиться. Но это уже в состоянии более зрелом, нежели первая влюбленность. Для меня высшая форма любви — дружба. Это еще по-прежнему любовь, но она уже такая… многомерная. И вот это не кончается. Иногда отношения увядают, но, мне кажется, это связано прежде всего с тем, что кто-то перестает развиваться, начинает тормозить. Отношения любовные, романтические — это всегда бег в паре. И люди должны обязательно удивляться тому, что с ними происходит. У них всегда должны быть друг для друга новости, они должны ими обмениваться — тогда им будет бесконечно интересно вдвоем. У меня, собственно, была в жизни одна большая история — и она была именно такой.
О дружбе
Дружба отчасти похожа на любовь. Мы все дружим только с теми, с кем нам интересно. Как только пропадает интерес, отношения становятся рутиной — все распадается и исчезает. Вокруг меня, конечно, такое было. Но я это потерями не считаю — ведь когда предмет теряет ценность, его утрата не ощущается потерей. Предавали ли меня друзья? Наверное, нет — я стараюсь дружеские отношения не доводить до близости, при которой возможно предательство. Это не значит возводить стеклянную стену — нет, я довольно искренний и откровенный человек. Скорее, это значит не искушать, не подвергать отношения риску. Деликатно относиться к другому человеку и не обременять его вручением ключей от собственной судьбы.
О важном
В том, что со мной происходит, я виню исключительно себя самого. Вот эти все "так сложились обстоятельства" — я не готов с этим соглашаться. Мне нравится совершать хорошие поступки, как ни банально — даже маленькие поступки. Если какая-то польза в жизни людей от меня случается — я очень рад. Мне хочется, чтобы со мной было интересно, чтобы я для этого что-то такое все время генерил. Я в человеческие отношения вкладываю прежде всего время. Потому что если говорить про деньги — они в том или ином количестве есть более или менее у всех, а вот мое время — уникальная инвестиция. Еще, конечно, вкладываю усилия, раздумья и, разумеется, поступки. Если говорить о поступках, которые нельзя простить… Экстремальные ситуации в нашей жизни случаются достаточно редко, поэтому все-таки мой принцип — это "понять — простить". Конечно, преступления — они за периметром дискуссии. Но если человек упорно занимает позицию, которая со мной находится в полном диссонансе, я тихо отползу в сторону, и все. Про детей я вообще говорить не буду, это даже обсуждать как-то странно — ребенку можно простить все. То есть вообще все. Полно вещей, о которых я жалею в прошлом,— неиспользованные возможности, неправильные поступки… Помнить о них — правильно, ворошить — не надо. Надо двигаться, рассчитывая, что лучшее обязательно впереди.
О вере
Думаю, единственное, во что можно верить,— в живых людей, в способности человека, в самого себя. В душе каждого существует какое-то особое удивительное размышление. Можно назвать это верой, или сомнением, или убеждениями. Каждый ведет внутренний уникальный диалог с самим собой — часто вполне атеистический по форме, но глубоко религиозный по сути. А вот судить о результатах этого диалога можно по жизни и делам, и только это по-настоящему важно. О чем там человек сам себе шепчет, засыпая,— это интимная история. Но когда он проснется, оденется и пойдет совершать поступки, тогда и будет понятно, во что он верит. Ждать от нас какого-то единообразия очень сложно. При этом от нас можно требовать человекоцентричного поведения, богом нашим должен быть человек. Другими словами, мы должны жить гуманистически. У нас для этого есть хорошее классическое русское культурное основание. Ты должен просыпаться и засыпать с мыслью о необходимости своей положительной роли в жизни других людей.
О деньгах
Деньги — это одна из возможностей собственной реализации. Дунаевскому, для того чтобы себя реализовать, деньги были не нужны, то есть кому-то достаточно выдающихся природных способностей. А кому-то нужны деньги — чтобы для той же самореализации запустить свой проект. Мне они нужны для удовлетворения любопытства, оно толкает меня вперед. Но по-настоящему стоит вкладываться только в то, что можно оставить детям. И главное, что можно и нужно оставить,— доброе имя. А вот как заставить деньги на него работать — это большой и важный проект. Когда-нибудь этот вопрос по-настоящему серьезно встанет перед первым поколением русских предпринимателей, которых уже сто лет как не встречалось, и вы посмотрите, что станет происходить… Надеюсь, что останутся музеи, университеты, благотворительные фонды. Но целеполагание только одно — передать детям репутацию, доброе имя, и желательно в таком виде, чтобы оно быстро не затерлось. В наш век все стремительно: три эсэмэски — роман, две эсэмэски — разрыв… все мгновенно забывается. И роль денег — в том, чтобы оставить о себе долгоиграющую память.
Про детей
Мои дети имеют полную свободу выбирать, как жить. Если в процессе этого выбора они спросят меня о чем-то — я расскажу, если не спросят — выберут сами. Я никогда в них не разочаровываюсь. Они должны оправдывать представления о прекрасном, но свои, а не мои. При этом их представления довольно сильно совпадают с моими — не сегодняшними, а тех лет, когда я был в их возрасте. Я считаю, что они должны быть счастливы, живя. Пусть это не всегда гладко, но всегда интересно, когда есть неизвестность будущего. Что касается их внутренней свободы — здесь есть опасность перейти от советов к практической помощи. А это, на мой взгляд, крайне неделикатно. Даже при том, насколько я люблю своих детей и, понятное дело, желаю им хорошего, вторгаться в это — значит нести риск. Иногда они спрашивают: что происходит с нами, с нашей жизнью, что будет дальше? И тут есть соблазн сказать: "Не думай ни о чем, папа сейчас порешает вопрос" — вот это опасно.
Три слова о себе
Кто-то сказал "Нужно быть настоящим монахом. Но во мне есть слабости, и они заставляют меня лететь на огонь". Кажется, это про меня.
Официально
Александр Леонидович Мамут родился 29 января 1960 года в Москве в семье юристов. Отец — бывший представитель президента РФ в Конституционном совещании Леонид Мамут. В 1982 году Александр Мамут окончил юрфак МГУ. Четыре года проработал юрисконсультом в типографии, затем поступил в аспирантуру и устроился во Внешэкономбанк СССР.
В 1990 году учредил и возглавил юридическую фирму "АЛМ консалтинг" и адвокатское бюро АЛМ. Позже создал банки "Бизнес и сотрудничество" (с марта 1991 года — "Империал"), "Лефортовский", Межбиржевую кредитно-финансовую компанию, Компанию по проектному финансированию (КОПФ) и др. С 1993 года был совладельцем сети магазинов "Седьмой континент". В 1998-1999 годах — советник главы администрации президента РФ. В 2000-х годах занимался банковским, страховым, телекоммуникационным, издательским, нефтяным бизнесом, ритейлом. Входил в руководство Собинбанка, МДМ-Банка, "РЕСО-Гарантии", "Ингосстраха", "Тройки Диалог" и других компаний. С 2000 по 2008 год — член бюро правления РСПП. В 2001 году совместно с Олегом Дерипаской и Романом Абрамовичем основал Фонд содействия отечественной науке. В марте 2002 года стал одним из учредителей ЗАО "Шестой канал", владел 7,5% акций. Входил в состав совета по предпринимательству при правительстве Михаила Касьянова.
Бизнесмену принадлежат 50,1% "Евросети", около 6% новосибирской продуктовой сети "Холидей классик" (оба актива выставлены на продажу), более 61% акций продуктового ритейлера Spar, британская сеть книжных магазинов Waterstone’s, около 50% интернет-компании SUP ("Газета.ру", LiveJournal и другие), более 60% издательской группы "Азбука-Аттикус", около 10% компании "Полиметалл". В 2012 году занял 40-е место в списке богатейших бизнесменов России журнала Forbes c состоянием в $2,1 млрд.
Был дважды женат, трое детей.
За и против
За
"Ужасный Мамут на самом деле скромный, интеллигентный, умный, тонкий человек. С блестящим юмором. Он такой же пострадавший, как и я. Сделали из него монстра. За что? Мне кажется, ощущение опасности от этих людей (Романа Абрамовича и Александра Мамута.— "О") навеяно в обществе тем, что они неизвестно откуда взялись. Только что были "никем", а стали "всем". У нас как положено: постепенно, сначала стал тем-то, потом тем-то и так — до верха. А они — сразу! И вмиг сравнялись со знаменитыми. Как так? Явно что-то тут не то!"
Татьяна Дьяченко, интервью "Огоньку", 2000 год
Против
""Если захочет, он может понравиться всем. Это маска, вы можете быть ему абсолютно неинтересны, но он не позволит себе это продемонстрировать". Казалось бы, типичная характеристика законченного циника и авантюриста, этакий современный Чичиков. Но хорошо его знающие люди с таким сравнением не согласны. "Да нет, это все даже не ради корысти, это воспитание. Он парадоксально искренен в своем лицемерии. Он даже предаст тебя со священным ужасом в глазах"".
Журнал "Компания", 2002 год
