Типичный образ выпускника бизнес-школы в наши дни — схематично мыслящий и бездушный белый воротничок. Чтобы изжить этот стереотип, ведущие российские предприниматели три года назад учредили «Сколково» при поддержке Дмитрия Медведева. Вчера он вручал учащимся школы студенческие билеты. А накануне «Ведомости» побеседовали с ректором «Сколково» о том, как продвигается самый амбициозный проект в российском образовании
Московская школа управления «Сколково» должна была встретить новый учебный год в собственном кампусе, построенном по проекту британского архитектора в духе супрематических композиций Малевича. Однако по старинному российскому обычаю строительство затянулось. Окончательно «Сколково» переберется на 1-й км Сколковского шоссе летом 2010 г. Пока же иногородние студенты живут в гостинице «Балчуг», сделавшей солидную скидку для школы. Там же проходят и занятия. «Обычное дело в мировой практике бизнес-школ, конференц-залы в гостиницах хорошо подходят для учебного процесса», — говорит ректор «Сколково» Андрей Волков. Иностранным преподавателям школа снимает квартиры в Москве, ее штаб-квартира — в центре города. Так что Волков для бизнес-ланча с «Ведомостями» предпочел «Нобу» на углу Большой Дмитровки и Столешникова переулка — близко от офиса.
Гималайские уроки
Он тут бывал пару раз и уже ориентируется в меню, поэтому, придя к обеду первым (и ровно в назначенное время), сразу заказывает здешние специалитеты — сашими из желтохвостика с перцем халапеньо и свежие соевые бобы с солью. О ресторанах международной сети «Нобу», открытой в 1994 г. актером Робертом Де Ниро и японским шеф-поваром Нобуюки Мацухисой, с подачи глянцевых журналов принято говорить с особенным придыханием. Но от президента Федерации альпинизма России, награжденного орденом Дружбы народов за восхождение на Эверест, проявлений снобизма не дождешься — Волкову просто нравятся суши, «вот [знакомые] и порекомендовали сюда заглянуть».
В декабре 2008 г. мой собеседник в интервью «Ведомости-Пятница» признавался: «Я не знаю лучшей бизнес-модели, чем альпинизм. Главный управленческий опыт получил в горах, а не на менеджерской должности». Истории в подтверждение этого тезиса не для слабонервных: например, однажды в Гималаях Волков с товарищем чудом выбрались из «мокрой» снежной лавины (она моментально застывает и превращается в кусок льда), а в другой раз они 17 дней и ночей поднимались по отвесной и гладкой гранитной стене, точно зная, что в случае непредвиденных проблем ни вертолет, ни спасатели к ним не доберутся. «Может быть, ваша аналогия с альпинизмом применима только к российской агрессивной деловой среде, а где-нибудь в Ирландии бизнес устроен уже не так драматично?» — интересуюсь я. «Думаю, это универсальный пример, — отвечает Волков. — Для любого дела требуются партнеры. Взаимопонимание между ними — критический фактор для длинного и хорошего дела, я в этом убежден. И не важно, где все происходит — в Ирландии или России». Волкову приносят зеленый салат с фирменным соусом «Мацухиса», а мне — чашку супа мисо и лаковую коробочку-бенто с комплексным обедом. Официантка инструктирует, в какой последовательности надо поглощать их «самые популярные блюда»: суши и маринованный имбирь, «который рекомендуется для очищения вкусовых рецепторов», полагается есть в финале. Официанты в «Нобу» своими частыми появлениями и хоровым приветствием гостей на японском языке, пожалуй, обращают на себя несколько больше внимания, чем подобает ресторану с обедами по 100 евро на персону. Но Волков не реагирует на внезапные вторжения в нашу беседу, и мы продолжаем разговор о «Сколково».
«Все должно быть насыщеннее, чем в жизни»
Этой осенью школа, учрежденная три года назад, приняла первый набор студентов на дневное обучение по программе MBA (full-time MBA). За 18 месяцев обучения надо заплатить 50 000 евро, что сопоставимо с ценами старейших западных бизнес-школ. Из 40 новобранцев треть приехала из-за границы — за исключением Белоруссии, по одному человеку из каждой страны, где «Сколково» проводила рекламную кампанию (Волков считает, что для первого года в бизнес-школе без международного имени да еще в России это исключительно хороший показатель). Резонный вопрос: что люди получают в обмен на свои деньги?
В пресс-релизах «Сколково» без обиняков именует себя «одной из самых инновационных бизнес-школ мира». «Программа “Сколково” — это единственная программа MBA во всем мире, в рамках которой 2/3 образовательного процесса проходит не в формате традиционных лекций, а в виде консалтинговых проектов, которые студенты будут осуществлять в реальных компаниях», — извещает ее сайт. С января 2010 г., когда закончится курс лекций от всемирно признанных гуру делового образования, студенты на целый год с головой окунутся в совсем уж нерафинированную деловую реальность. Будут готовить настоящие проекты для федеральных и региональных властей, в компаниях Индии и Китая, в российских корпорациях и компаниях США. К примеру, те, кому выпадет задание составить инвестиционный план для моногорода, столкнутся со всеми реалиями российской провинции: с тем, как устроены региональные администрации, с бюджетными и законодательными ограничениями (возможно, даже с настоящей коррупцией), обещает Волков.
Здесь он снижает пафос и рассказывает, что бизнес-школа Sloan при Массачусетском технологическом институте, с которой у «Сколково» партнерские отношения, на три месяца забрасывает студентов и в Африку, и в Латинскую Америку, и в страны арабского мира — безо всякого сопровождения, в реальные предпринимательские проекты: «Мы нестандартны, да, но в мире такие радикальные вещи уже есть. Мы только их гиперболизировали». Ответ на вопрос, почему другие не делают так же, как «Сколково», у Волкова готов. «Все дело в академической традиции, на базе которой работают все остальные бизнес-школы. Просто вместо истории, физики и математики — маркетинг, логистика, стратегическое планирование. Но суть та же: освоил все эти предметы — и вроде бы пригоден к управлению компанией, — объясняет он. — Я же считаю, что эта модель обучения себя полностью изжила и должна в ближайшие 20 лет окончательно сойти со сцены. Потому что в жизни все проблемы случаются сразу и комплексно, а не по частям — и в финансах, и в маркетинге, и в стратегии. Так что в бизнес-школе главное, что нужно, — смоделировать реальность, в которой принимаются решения, как она есть. Только во время обучения — в интеллектуальном смысле — все должно быть интенсивнее и насыщеннее, чем в жизни». Школа ведь для того и нужна, чтобы поучиться реальности, но не насмерть, уточняет полушутя мой собеседник.
У «Сколково», по его словам, есть еще одно преимущество перед именитыми бизнес-школами. В США, где таких больше всего, у преподавателей — пожизненное профессорство. «Это один из секретов успеха американской высшей школы наряду с массовой эмиграцией ученых из Европы в США во время Второй мировой и большими эндаумент-фондами, — увлеченно рассказывает Волков, принявшись за только что принесенного королевского краба в кремово-пряном соусе. — Но американцы уже начинают беспокоиться, что их высшее образование по этой же причине [из-за пожизненного профессорства] утратит международную конкурентоспособность». А новая русская бизнес-школа от таких ограничений в развитии свободна. «Правда, у нас и риски больше, и мы их для преподавателей не хеджируем», — добавляет ректор «Сколково». Ведь заработки в сфере бизнес-образования уже и так высокие: за границей — на уровне $200 000-300 000, и труд лучших преподавателей в «Сколково» оплачивается не хуже.
У «Сколково» есть все, что положено иметь бизнес-школе: и сокращенные курсы для менеджеров, главный источник дохода в современном бизнес-образовании, и длинные программы для руководителей высшего звена (executive MBA). Но своей экзотической программой MBA Волков особо гордится, хотя баснословной прибыли та не приносит: «Обычная реакция на то, что курс стоит 50 000 евро, — “С ума сойти, как много!” А на самом деле это весьма немного, если учесть затраты на его организацию».
«Нагловато для нашей страны»
Волков уже заказывает чизкейк на десерт, а я все еще сижу с палочками над бенто — жареные овощи в остром соусе слишком уж радикально очистили вкусовые рецепторы. Жду, пока ко мне вернется способность воспринимать вкусы, пью воду и расспрашиваю Волкова про источники финансирования «Сколково». Зарабатывать деньги на высокие профессорские зарплаты школа может только двумя способами: на образовательных услугах и на консалтинге. «Сколково» за последние 1,5 года уже выполнила два консалтинговых заказа — каждый стоимостью $1 млн. Годовой бюджет школы при этом — $15 млн (без учета расходов на строительство). Волков рассчитывает, что через восемь лет эта цифра вырастет до $60-70 млн и формировать свой бюджет в дальнейшем школа будет самостоятельно, без помощи учредителей.
А пока основную лепту в содержание «Сколково» вносят девять компаний («Русский стандарт», «Итера», Первый чешско-российский банк, «Северсталь», ТД «ГУМ», «Тройка диалог», ТНК-ВР, Credit Suisse, SUN Group) и столько же известных предпринимателей: Александр Абрамов, Роман Абрамович, Рубен Варданян, Валентин Завадников, Леонид Меламед, Леонид Михельсон, Константин Николаев, Сергей Попов и Андрей Раппопорт. В жизни школы они участвуют по-разному: Михельсон, к примеру, курирует строительство кампуса, Завадников помогает наладить издательскую деятельность, а вот Абрамович, предоставивший школе земельный участок (26 га в Одинцовском районе Московской области), редко бывает в «Сколково». «Но, вы знаете, его взнос настолько значим, что грех требовать что-то еще! — парирует Волков, когда я обращаю на это внимание. — Его импульс для развития школы огромен».
Ключевую роль в развитии «Сколково» сыграл Варданян. Идея «Сколково» сформировалась в апреле 2005 г. в кабинете ректора Академии народного хозяйства (АНХ) Владимира Мау (Волков тогда был его заместителем): «До этого мы с Мау вели около года беседы на тему, какой должна быть идеальная бизнес-школа, если строить ее с чистого листа. Когда случился разговор с Рубеном (он вел мастер-классы в АНХ), выяснилось, что он об этом и сам давно думает. И в результате Рубен сказал: “О’кей, начинаем это делать” (Мау также входит в попечительский совет школы. — “Ведомости”)». Варданян ранее рассказывал, что познакомился с Волковым году в 2004-м и в биографии будущего ректора «Сколково» его особенно восхитило восхождение на Эверест.
Варданян энергично принялся за поиск денег на запуск проекта среди знакомых предпринимателей. Первоначальный учредительный взнос составлял $5 млн в течение трех лет. Список учредителей открыт и сейчас, но с ограничениями — «Сколково» принимает взносы только от частных компаний и бизнесменов и к выбору новых партнеров подходит разборчиво: «Все наши крупные предприниматели друг друга знают, и им не все равно, с кем вместе заниматься таким проектом». Учредители, присоединившиеся последними (Меламед, Попов, Николаев и Credit Suisse), платят уже по $10 млн. «Они рискуют меньше, ведь проект уже практически встал на ноги, — поясняет Волков. — Все-таки иметь амбицию построить с нуля школу, которая войдет в рейтинг лучших мировых учебных заведений, — немного нагловато для нашей страны».
Я шучу, что ничего особенного в этом как раз нет — обычный русский подход «шапками закидаем». Волков с улыбкой соглашается, но продолжает всерьез: «Попасть в мировую обойму очень сложно. Никакой гарантии здесь не существует. А люди ведь не просто так тратят время и деньги, свое имя и свою репутацию». Стоимость всего проекта оценивается в $500 млн, примерно половина этой суммы — расходы на строительство кампуса, которые покрываются за счет кредита Сбербанка ($245 млн на 10 лет). Суммарные обязательства учредителей на сегодня составляют $110 млн. Завадников ранее говорил, что в случае необходимости учредители готовы добавить школе денег.
«Как ядерное оружие в 1960-е»
Чизкейк в «Нобу» подают в сопровождении соуса из маракуйи и мангового сорбета с ажурным кружевом из лимонной карамели — я заказываю себе такой же, как у Волкова. И спрашиваю у ректора школы: в самом деле, зачем же учредителям «Сколково» расходы, которые окупятся неизвестно когда (или никогда), собеседования с абитуриентами, многочасовые споры с коллегами-попечителями о развитии школы? «По “Сколково”, как и в целом по бизнес-образованию, кризис ударил — произошел такой провальчик на полгода, который сейчас компенсируется за счет быстрого роста корпоративных заказов. Но все учредители свои обязательства выполняют по графику», — говорит Волков.
Один из вариантов ответа лежит на поверхности: проект с самого начала пользовался благожелательным вниманием властей. Решение о создании в России двух бизнес-школ международного уровня (одной — в Москве, другой — в Петербурге) было принято в 2006 г. в рамках национального проекта «Образование». За нацпроекты отвечал первый вице-премьер Дмитрий Медведев, который возглавил попечительский совет «Сколково» (его ближайший соперник в аппаратной конкуренции — вице-премьер Сергей Иванов стал куратором Высшей школы менеджмента при СПбГУ). Президент Медведев по-прежнему руководит международным попечительским советом «Сколково». Так что у школы неплохая возможность напрямую донести до главы государства какую-то информацию. «Мы своими возможностями пользуемся. Но не злоупотребляем ими, — откликается Волков. — Мы же всего лишь небольшой проект в сфере образования, а в стране еще тысячи больших важных дел».
«Вряд ли наши учредители рассчитывают на возврат своих инвестиций. Да и возможность подобрать менеджеров среди выпускников для них не главное», — считает ректор «Сколково». Для них, по его наблюдениям, важнее другое: желание, чтобы твое имя в будущем ассоциировалось с каким-то хорошим делом, ну и, наверное, удовлетворение амбиций, свойственных российскому предпринимателю. «Если в 1960-е гг. страна, которая хотела быть сверхдержавой, должна была иметь ядерное оружие и атомную энергетику, то сегодня такой обязательной вещью является современное научно-техническое и управленческое образование. Мы обречены на разработку собственной модели управленческого образования — или же будем на вторых ролях в мире», — убежденно заключает Волков.
С неба на землю
Ректор «Сколково» отдыхает, не только поднимаясь в горы. «Последние лет пять занимаюсь скайдавом. Это прыжок с парашютом с 4000 м, когда ты одну минуту находишься в свободном падении, выполняя различные фигуры. Мне это помогает переключиться и зарядиться для следующего цикла работы», — рассказывает Волков.
