О том, как развивается бренд на рынках стран БРИК, о том, почему Cartier никогда не будет оформлять отели и производить серебряные украшения и как самой копируемой в мире ювелирной марке удается бороться с контрафактной продукцией, корреспонденту РБК daily ВЕРОНИКЕ ГУДКОВОЙ рассказал президент французского ювелирно-часового дома Cartier БЕРНАР ФОРНАС.
— Вы не раз говорили журналистам, что в кризис сильные компании только усиливаются. Сейчас экономисты предрекают новую волну кризиса. Не изменилось ли ваше мнение?
— Нисколько! Cartier — ювелирная компания номер один в мире, и в течение кризиса наши позиции отнюдь не ослабли в сравнении с предыдущими годами. Мы развивались в течение 2008 и 2009 годов, и я уверен, что развитие продолжится и в дальнейшем.
— Каковы ваши позиции в странах БРИК, в частности в Китае? Несколько лет назад вы рассматривали Китай как один из ваших основных рынков.
— В странах БРИК у нас очень сильные позиции, поскольку мы пришли в эти страны очень давно, раньше многих других брендов. Например, в Китае мы бренд номер один, у нас 42 бутика в 24 городах. Не только в Пекине и Шанхае, как у большинства других ювелирных домов и брендов, но и по всей стране. Поэтому влияние и имидж Cartier в Китае очень высоки. Китайцы покупают наши предметы не только у себя на родине, но и в путешествиях по всему миру — во Франции, Италии, Испании, Арабских Эмиратах, на Ближнем Востоке и в других регионах. Примерно такая же ситуация и в Бразилии — многие бразильцы высоко ценят нашу марку и покупают Cartier по всему миру. В Индии иная ситуация, поскольку местный рынок в этой стране достаточно узок для нас. Не потому что индийцам не нравится Cartier, а из-за налогов — они там очень высоки: на предметы роскоши, на импорт… Скажем, вот эти мои часы становятся в Индии на 50% дороже, чем, например, в Дубае. Разумеется, индийцы предпочитают покупать наши вещи там. Россия, в свою очередь, для нас тоже очень сильный рынок, мы довольны результатами нашей работы в вашей стране, равно как и в других республиках бывшего СССР — Казахстане, Азербайджане. Позиции Cartier весьма сильны и в крупных городах российских регионов.
— Есть ли какая-то связь между кризисом и инновациями в ювелирном деле? Например, во время Великой депрессии появились новые материалы и технологии, в моду вошли дамские портсигары, желтое золото уступило место белому …
— Я не думаю, что в этом есть связь с экономическим кризисом. Мода на цвет золота меняется периодически: несколько лет назад в тренде было белое золото, сейчас — розовое, завтра, возможно, оно потеряет популярность и хитом станет желтое. Материал не так уж важен. Люди ищут настоящее — настоящее качество, настоящую роскошь, настоящий дизайн. Вкладывая деньги в драгоценности, клиенты хотят получить нечто, что не утратит своего качества со временем, что никогда не обесценится и всегда будет красиво. Мы марка с обширным наследием, мы знаем, как создавать вневременные вещи, будь то часы или украшения. А вневременные вещи всегда в тренде.
— Могут ли какие-то новые бренды с инновационным продуктом составить конкуренцию Cartier?
— Конечно, с нами конкурирует множество брендов по всему миру. Но если вы делаете украшения, как Cartier, в течение 165 лет, с вами очень сложно конкурировать. Вы обладаете феноменальным опытом, феноменальными знаниями. Сейчас новым брендам сложно выходить на рынок в присутствии такого короля ювелирного дела, как Cartier, который за годы существования аккумулировал огромное количество технологий и знаний. В том, что касается часов, мы номер два после Rolex. Первые в ювелирном деле, вторые в часовом во всем мире. Кстати, что касается женских ювелирных часов, часов-украшений, мы тоже первые в мире. Естественно, новые бренды могут выходить на рынок и пытаться с нами конкурировать, но мы не можем гарантировать им победу.
— А есть какие-то проблемные регионы для Cartier? Япония, например…
— Мы там тоже на первом месте. Можно сказать, что Cartier — это самолет с пятью очень сильными двигателями. Понятно, что одно направление деятельности не может реализовываться одинаково успешно в одно и то же время повсюду в мире. Если у вашего бизнеса только один «мотор», вы двигаетесь медленно, это закономерное экономическое условие. Cartier — номер один в Европе, номер один в Японии, на Ближнем Востоке, в Юго-Восточной Азии. В США мы делим с другими брендами первую-вторую строчки в рейтинге популярности. Таким образом, у нас пять сильных «моторов», и если экономические условия благоприятны, это придает нам огромную силу, если же неблагоприятны — сохраняет на плаву. Это единственный способ подготовиться к кризису и пережить его. Неподготовленные к кризису марки слишком поздно спохватываются. Мы подготовлены хорошо, и если вдруг завтра где-то грянет кризис, наши «моторы» нас вытянут, чего нельзя сказать о многих других брендах.
— Некоторые ваши конкуренты диверсифицируют бизнес в далеких от ювелирного и часового дела направлениях, например открывают сеть отелей, как Bvlgari. Почему Cartier не делает ничего подобного?
— Потому что невозможно быть лучшим во всем. Ты хорош в том, что ты хорошо знаешь и умеешь. Мне кажется, для тех ювелирных или часовых брендов, которые открывают гостиницы, было бы лучше сконцентрироваться на украшениях и часах. Cartier — король часов и драгоценностей, но не король отелей, это не наш бизнес. Мы тратим много времени и сил на то, что хорошо умеем, и не можем позволить себе тратить его на отели. Не раз ко мне приходили и предлагали: «Давайте мы будем использовать бренд Cartier для нового отеля, мы заплатим большое роялти». Я отказывался, поскольку это ослабляет ваш бренд, размывает его имидж. А в кризис имя имеет огромное значение. Если в сложные времена потребитель хочет купить отличное украшение, он не пойдет к человеку, который держит отель. Он пойдет к тому, кто делает лучшие в мире украшения. У нас есть чем заняться, рынок огромный, и есть еще не освоенные до конца сегменты. Так что нет, никаких отелей, никогда — нам просто некогда.
— Но вы выпускаете сумки и парфюмерию.
— Да, мы делаем очень хорошие кожаные и вечерние сумки уже сто лет. Производим также ручки, зажигалки. Это небольшая часть нашего ассортимента, которая к тому же способствует его популярности и узнаваемости. Производим и парфюмерию, но небольшими партиями. Парфюмерия — демократичный бизнес, и парфюм, который будет продаваться за небольшие деньги, — это уже не Cartier. Cartier — нечто уникальное, редкое. Мы делаем сумки, аксессуары, парфюмерию, но они призваны только оттенять и дополнять два основных направления нашей деятельности — украшения и часы.
— В 2010 году Cartier в сотрудничестве с ЮНЕСКО разработал дизайн золотой монеты весом 1 кг достоинством 5 тыс. евро с изображением Тадж-Махала, украшенной 68 бриллиантами, из серии «Всемирное наследие ЮНЕСКО». Расскажите об этом проекте.
— Это часть благотворительной деятельности Cartier, которая очень важна для марки. Мы также поддерживаем программу Cartier Women’s Initiative Awards, направленную на содействие женщинам-предпринимателям, и другие благотворительные программы. Фонд Cartier оказывает помощь развитию искусства, помогает молодым художникам. В России мы проводим акции в поддержку Мариинского театра, принимали участие в реставрации мебели в Большом театре. Все это Cartier, новая, современная сторона нашей деятельности, причем очень органичная сторона, поскольку Cartier — художественный бренд. Мы создаем красоту, уникальные вещи, искусство, поэтому мы сохраняем связь с художниками, крупными театрами. Это в свою очередь дает бренду новые идеи.
— В этом году на выставке SIHH в Женеве вы представили сложные часы Multifuseaux и другие новые модели. Расскажите об этом.
— Мы очень сильны в направлении часов с усложнениями и активно его развиваем. Во всех бутиках, где будут представлены новинки, под них будет выделено особое пространство, чтобы клиент мог сразу оценить весь доступный ассортимент, для этого мы изменили интерьер многих магазинов.
— Вы можете рассказать о новинках будущего года?
— Нет, ни в коем случае. Мы не раскрываем секреты новых коллекций до SIHH. Но не секрет, что у нас будет много новых моделей с невероятными усложнениями, а также новинки во всей пирамиде нашего ассортимента — в мужском и женском сегменте, от базовых моделей до уникальных сложных и ювелирных часов. Мы всегда рады продемонстрировать творческий потенциал нашего дома. Что же касается ювелирной коллекции, то несколько недель назад мы представили очередную нашу коллекцию в Риме. Она состоит из 85 абсолютно новых оригинальных моделей haute joaillerie и 400 прочих ювелирных изделий самого высокого уровня. Презентация прошла с огромным успехом.
— Вы использовали в коллекции какие-то новые материалы и технологии?
— Да, разумеется! Мы работаем со множеством новых материалов и их комбинаций. Стремимся создавать одновременно современные и вневременные вещи, базируясь на инновациях и нашем наследии, традициях. В Cartier хранится огромная коллекция шедевров марки разных времен, включающая украшения, часы, в том числе знаменитые Mystery Clocks с прозрачным циферблатом. Кроме того, мы располагаем большой коллекцией современного искусства.
— Вы приглашаете к сотрудничеству известных дизайнеров?
— Нет, все наши дизайнеры работают в Cartier, у нас их 30 — мужчины и женщины, молодые и пожилые, 11 разных национальностей — это фантастическая творческая алхимия. Все, что производится Cartier, создается внутри самого дома. Мы не приглашаем никого извне.
— Как вы развиваете свое присутствие в Интернете?
— Мы были одним из первых ювелирно-часовых брендов класса люкс, кто начал продавать свои изделия в Интернете — в Японии и США, сейчас мы готовимся реализовать эту возможность в некоторых других странах. Но я считаю, что электронная покупка никогда не заменит клиенту тех впечатлений, которые он получит, посетив офлайновый бутик. Это эмоции, мечты, новые ощущения, внимательное обслуживание. Даже если покупатель пришел за какой-то совсем небольшой вещицей, в бутике он король или королева. Для какой-то категории товаров Интернет вполне приемлем — например, если вы не хотите терять время, покупая парфюмерию или аксессуары. Но мы отмечаем, что даже в тех странах, где у нас работают интернет-магазины, 99% покупок клиенты делают в бутиках.
— Если какой-то эскиз или дизайнерская идея нового украшения отвергается, может ли случиться так, что вы вернетесь к ней спустя какое-то время?
— Все, что создается дизайнерами, представляется мне на утверждение, и прежде чем эскиз пойдет в работу, я должен его подписать. Часто я отвергаю эскизы — по многим причинам: идея может быть плоха или плохо реализована, не соответствовать концепции марки, корням и духу Cartier. Нередко то, что было отвергнуто, более никогда не рассматривается. Но иногда я отправляю материал на переделку, говорю дизайнеру: «Это не слишком хорошо, но поправимо, забери эскиз, поработай еще и возвращайся». Это тоже нередкий случай. Но, повторюсь, мы никогда не обращаемся к сторонним дизайнерам.
— Cartier одна из самых копируемых в мире марок. Как вы с этим боретесь?
— Прежде всего скажу, что копируют нас все реже, поскольку мы боремся с контрафактом очень жестко, особенно в Китае, стране — лидере по контрафактному производству. Мы поддерживаем деловые отношения с местными властями и ведем настоящую охоту на изготовителей контрафакта. Разумеется, контрафакт производят не только подпольные мастерские. Иногда нас копируют даже наши конкуренты. Это не контрафакт, скорее они перенимают наш дух, делают что-то очень похожее на наши изделия. С этим бороться бесполезно: если ты делаешь что-то хорошо, тебе всегда подражают. Вторая причина, по которой нас реже копируют, в том, что мы очень быстро развиваемся — и в творчестве, и в производстве. Копирующие просто не успевают за Cartier.
— Cartier работает с золотом и платиной. Не планируете ли вы производство украшений из серебра по более демократичным ценам для, скажем, молодых поклонников марки?
— Нет, никогда. Если девушка сегодня не может купить украшение от Cartier, о котором мечтает, возможно, она исполнит свою мечту завтра. К тому же мы производим много небольших украшений из золота, например charms, которые может себе позволить почти любая клиентка. И это будет настоящая вещь от Cartier. Покупать нужно только настоящее.
