Видеопиратство — явление, с которым государство вело борьбу столь же бессмысленную, сколь безуспешную. За годы борьбы изменились носители, изменился формат бизнеса, но он по-прежнему один из самых прибыльных в глобальном масштабе. "Деньги" досконально изучили кухню видеопиратства.
В начале 90-х о борьбе с пиратством речи вообще не было. Времена были дикие, у правительства были более неотложные задачи. В то время ради видеомагнитофона воры не считали зазорным залезть в квартиру или, допустим, в школу. На каждом шагу работали видеосалоны, куда народ валил толпами, чтобы приобщиться к мировой киноклассике или мировой порнографии. Нетрудно догадаться, что ни зрители, ни владельцы салона, ни те, у кого они покупали кассеты VHS, не заморачивались вопросами урегулированности проблем с правообладателями.
Конечно, такое отношение было не только к фильмам, но и к аудиозаписям, компьютерным программам. Но видеопиратство было на виду — во всех смыслах — и, похоже, именно там крутились самые большие деньги.
1 января 1997 года вступил в силу новый Уголовный кодекс РФ, сменивший УК РСФСР 1961 года, и в нем видеопиратство было поставлено вне закона. Правительство, возможно, хотело показать миру цивилизованность и уважение к правам интеллектуальной собственности. Однако еще важнее стала экономическая заинтересованность российских дистрибуторов голливудских мейджоров. Кстати, по иронии большинство этих дистрибуторов выросли из пиратского бизнеса.
Боролись по-всякому. В апреле 1997 года "Деньги" рассказали об инициативе телекомпании ОРТ по борьбе с пиратством под девизом "Видео — территория закона": "В настоящее время видеопираты контролируют большую часть рынка продаж видеокассет… Как сообщил представитель Управления по борьбе с экономическими преступлениями ГУВД Москвы Андрей Филинов, только в столице России действует не менее 500 подпольных студий". Интересными сейчас кажутся и методы борьбы: "Одной из первых акций кампании… станут публикации в газетах с разъяснением того, что качество продукции видеопиратов уступает лицензионным кассетам".
Более эффективными оказались рейды по рынкам, на которых сбывалась эта продукция, в первую очередь по знаменитой "Горбушке", ставшей всероссийским центром пиратства, а также по Митинскому радиорынку. Чаще всего рейды затевали юридические фирмы, выявлявшие пиратов по заказу клиентов-правообладателей. В августе 1997 года бригада корреспондентов "Денег" приняла участие в одном таком рейде. Узнали много интересного. Например, помимо самодеятельных пиратов левыми кассетами приторговывали и весьма крупные, даже солидные фирмы, у которых официально на прилавке выставлялись вполне лицензионные кассеты.
Другое важное открытие, которое сделали корреспонденты "Денег",— борьба с пиратами выгодна всем, кроме покупателей. "В принципе почти все, кто занимается сегодня легальным видеобизнесом,— бывшие пираты. Раньше никто с ними не боролся, поскольку воровали они у далекого Запада… Но появились крупные официальные изготовители видеопродукции. С их появлением цена на один фильм увеличилась почти в пять раз. Причем и на пиратские копии, которые сейчас почти не отличить от лицензионных, тоже… Борьба с видеопиратством существенно обеднила и ассортимент видеорынка. Например, практически полностью исчезла из продажи классика европейского кино".
Как объяснял тогда Александр Хомчик, начальник правового департамента компании West Video, "не нужно, чтобы пират сидел или даже платил штраф": "Лучше, чтобы он пришел к нам и приобрел лицензию на тиражирование наших фильмов". То есть бывшим пиратам дали возможность тиражировать фильмы законно, получая лицензию. Вывод: "Пойманные пираты становятся дилерами видеокомпаний. А значит, качество копий при этом отнюдь не повышается. Ведь бывшие пираты получают от компании только master-копию и обложки, а пишут потом на своей аппаратуре до износа". Излишне говорить, что лицензия приобреталась на определенное количество копий, однако этим количеством никто не собирался ограничиваться.
Парадоксально, но факт: борьба с пиратством была выгодна пиратам. Юридические фирмы требовали с нарушителей в среднем не более 100 минимальных окладов (8 349 000 неденоминированных рублей). Как подсчитали наши корреспонденты, лицензия на фильм на лос-анджелесском или каннском видеорынке стоит от $5 тыс. до $300 тыс. То есть, чтобы окупить средний фильм, легальным компаниям достаточно было поймать за руку десяток пиратов. А пираты с радостью шли на досудебное урегулирование: "Ведь им легче заплатить 100 минимальных зарплат, чем доводить дело до суда… Ответственность пиратам грозит и уголовная (от 200 до 800 минимальных зарплат или лишение свободы до пяти лет)".
Между тем рейды проводились в основном в Москве. В регионах же о защите прав было весьма смутное представление: на 10% легальных кассет там приходилось 90% пиратских.
Еще месяц спустя в том же 1997 году набиравшая популярность тема пополнилась подробностями: "Деньгам" удалось заглянуть в "творческую лабораторию" пиратской фирмы.
Эта фирма начинала, как все, с обычной квартирной студии. На условиях анонимности матерый видеофлибустьер рассказывал: "Технология пиратского видеопроизводства проста. В фильмах не первой свежести ценится качество, поэтому копии пишут с лазерных дисков. Оригиналы покупают на "Горбушке" — alma mater российского видеопиратства. С новинками сложнее: прелесть в том, чтобы украсть фильм до его появления на кассетах… А еще круче — украсть фильм до выхода в широкий прокат — например, с промоушенл-тейпа. "Тряпки", или экранные копии, делают так. Группа товарищей покупает места в иностранном кинотеатре в трех рядах, группируясь по двое вокруг оператора, который ставит камеру на подлокотник. Иногда за деньги договариваются с механиком и снимают прямо из будки". После копирования фильм поступал в студию. В обычной квартире стояли стеллажи, рассчитанные на десять пишущих видеомагнитофонов и один "подающий". Работали круглосуточно, 30 аппаратов выдавали около 6 тыс. копий в месяц. Сбывали через коммерческие палатки и зарабатывали до $10 тыс. в месяц. Через год стали снимать офисы на предприятиях и в НИИ, где без устали трудилось 400 видеомагнитофонов. Для их обслуживания пришлось нанимать работников и формировать из них рабочие смены. А в 1995 году фирма уже оперировала тысячей "видаков", для работы которых был снят цех на одном из московских заводов. Писали по 8 тыс. кассет в сутки… Чистая прибыль превышала $2 млн в месяц. Кроме того, крупные видеопираты стали создавать оптовые магазины: "В нашей фирме клиенты из регионов еженедельно увозили по 3-5 тыс. кассет".
Примерно в конце 1996 года появились первые признаки борьбы с пиратством. Это подарило пиратам новый сверхприбыльный бизнес — полиграфию (коробочки для кассет): "Наша фирма вычислила порядка 600 фильмов, на которые еще не были заявлены права у нас в стране. Затем отпечатала на каждый фильм по 10 тысяч экземпляров псевдолицензионных коробочек. Они мгновенно разлетелись, дав около $1 млн чистой прибыли".
Иными словами, что бы ни предпринимали борцы с контрафактом, изощренные пираты все обращали в свою пользу. О борьбе говорили цинично: просто идет передел рынка: крупные игроки расчищают поле от мелкоты.
"Деньги" и в дальнейшем следили за перипетиями борьбы с видеопиратством. Новости поступали весьма эмоциональные. "Видеопиратов удушат лицензированием", "Российские пираты грабят Америку", "$3 млрд ежегодно теряет кинобизнес США от незаконного копирования фильмов" — под такими заголовками шли вести с полей антипиратской войны. Ее результаты лучше всего отразил и вовсе абсурдный заголовок: "Управление делами президента приютило видеопиратов". В этом сообщении от 8 октября 2002 года говорилось: "…в списках подозреваемых в нелегальном производстве аудио- и видеопродукции в МВД числится 22 частных предприятия. При этом два из них расположены на площадях, принадлежащих Министерству РФ по атомной энергии, одно — на площадях Министерства здравоохранения РФ, восемь — на площадях Российского агентства по системам управления. Любопытно, что еще одно из частных предприятий, подозреваемых МВД в нелегальном производстве аудио- и видеопродукции, расположено на площадях, принадлежащих управлению делами президента РФ".
Сегодня видеокассеты и диски выглядят уже архаикой: видеоконтент качается из интернета, с торрентов. Боремся теперь с ними.
