Президент ритейлера Baon Илья Ярошенко в интервью RNS рассказал об адаптации людей к росту цен, устаревших ГОСТах и попытках найти в России качественную ткань.
— Каких результатов по выручке и прибыли вы ожидаете по итогам 2016 года?
— Общий оборот по компании будет более 3 млрд рублей, если брать в расчет оптовую выручку по франчайзингу. Прирост по выручке по итогам года относительно 2015 года составит 20% с учетом прироста по новым магазинам и интернет-торговли. И этот, и прошлый год закрываем в плюсе. Рост прибыли в этом году относительно показателей прошлого года ожидается также в районе 20%.
— А по итогам новогоднего сезона?
— Мы торгуем не мандаринами и шампанским, поэтому предновогодний сезон проходит достаточно ровно, самый горячий сезон для BAON — это октябрь — ноябрь. В последние годы погода нас не радовала, первый снег выпадал в декабре, это было для нас основной причиной недобора выручек. Для нас идеальная погода — опережение климатической нормы. В этом году погода, несмотря на все запугивания о глобальном потеплении, была просто шикарная. Все складывалось удачно, мы хорошо расторговали коллекцию. Cейчас начинаются акции, все ждут скидок, уже нужно стимулировать спрос. Вскоре планируем выходить на глобальную распродажу вместе со всеми лидерами рынка fashion. Думаю, что новогодний сезон пройдет так же с приростом к прошлому году.
— Какие у вас планы на следующий год по открытию-закрытию магазинов? Планируете ли выходы в новые страны или города?
— У нас есть в географии бренда Украина, Белоруссия, Казахстан, они представлены франчайзингом. В другие страны СНГ мы выходить в ближайшее время не планируем, если только не появится какой-то интересный партнер-франчайзи… Важнее освоение российской территории: с нашим позиционированием middle мы можем открывать магазины не только в городах-миллионниках, видим запас развития в стране. Сейчас у нас почти 150 магазинов, 80 из них — собственная розница, остальные — франчайзинг.
— Сколько планируете открыть в следующем году? Каковы инвестиции в открытие одного магазина?
— Откроем десять собственных магазинов, может быть, если ситуация будет удачной, откроем и больше. Плюс к этому у нас запланированы ремонты наших самых успешных магазинов, так как в этом году мы разработали и запустили новый концепт. Более светлый, модный, удобный для покупателя. У нас уже пять магазинов работает в новом концепте и сейчас на ремонте находится Мега «Дыбенко» (в Санкт-Петербурге. — RNS), где мы переезжаем на большую площадь. По франчайзингу запланировано примерно такое же количество открытий, около 10–15. Ремонт, оборудование и реклама для нового магазина обходятся в 5–7 млн рублей в зависимости от площади, может доходить до 9 млн рублей (если площадь около 500 м). Это инвестиции в открытие одного магазина без учета товарного запаса.
— Планируется ли закрывать магазины в рамках оптимизации?
— Планируется, уже в январе будем закрывать магазины. Причина может быть только одна — убыточность точки в следствие высокой аренды либо недостаточности трафика. Пока планируем закрыть три магазина. Сейчас все больше срабатывает вторая причина, так как по аренде практически со всеми договариваемся, торговые центры понимают, что нужно идти друг другу навстречу, но есть торговые центры, которые сами по себе не развиваются. Мы открываем магазины большей площади, где-то 350–400 кв. м, а закрываем небольшие, примерно по 170 кв. м, так что, с точки зрения метражей, будет хороший прирост.
— Рассматриваете возможность роста за счет M&A?
— Кто-то периодически с какими-то — безумными и небезумными — предложениями приходит. Пока мы сами ничего не рассматриваем, но приятно, что вокруг на рынке начинаются сделки. То, что сделки восстанавливаются, это всегда все хорошо. Значит, рынок оживает.
— Вы развиваетесь на собственные средства или привлекаете кредиты? Если привлекаете, комфортны ли для вас условия кредитования?
— Кредиты мы привлекаем на закупку коллекций. Давно и успешно работаем с банком «Открытие», скоро будет 10 лет нашего сотрудничества. Это основной банк, есть также и другие, с кем мы работаем или рассматриваем потенциальное сотрудничество. Нас охотно кредитуют. Развитие у нас происходит на собственные деньги, поэтому оно очень продумано. Некоторые компании 3–5 лет назад говорили, что откроют за год 300 магазинов, можно сейчас достать те планы и посмотреть, что сейчас из себя представляют эти компании, поэтому у нас очень взвешенные, консервативные открытия, чтобы не было ситуации, когда после открытия 300 магазинов, 255 приходится закрывать.
— Условия кредитования для вас комфортны?
— Мы понимаем, что у нас не будет 2–3% как на Западе, но мы не жалуемся на недоступность кредитов. Если на рынке будет 2–3%, то опять все наберут кредиты, потом начнут думать, что делать с этими деньгами, поэтому я считаю, что здесь полный баланс. Если кто-то жалуется, что ему не дают кредиты, наверное, проблема в самой компании: или у вас что-то с бухгалтерией, или нет планирования, и банк видит, что вы сначала возьмете деньги, а потом начнете думать, куда их инвестировать. Мы также используем и другие банковские продукты: банковские гарантии, аккредитивы.
— Практикуете ли рефинансирование кредитов?
— У нас нет проблемы, как у некоторых даже крупных сетей, связанных с тем, что они не могут погасить кредиты. Мы полностью расплачиваемся и берем новый кредит на более интересных условиях. Когда у нас было глобальное строительство, были длинные кредиты на срок до трех лет, можно было рассматривать такую практику, а сейчас у нас краткосрочные кредиты, потому что ставка на них выгоднее, мы не берем долгосрочные кредиты.
— Чувствуете ли вы, что кризис отступает и потребители вернулись в магазины?
— Если рассмотреть весь год, то весна и лето были очень сдержанными и спокойными, изменений каких-то глобальных не было, нельзя сказать, что все пошли «шопиться», такого не было. Сезон осень — зима для нас очень удачный. Прирост начался еще в сентябре — 30% like for like, октябрь — ноябрь — чуть меньше, 25–27%. Тут, скорее всего, много факторов сыграли свою роль, в том числе и погода. Ранняя зима — это для нас основной фактор, кроме этого, мы считаем, что люди действительно адаптировались к новым ценам, потому что год назад стоимость пуховика в 15–20 тысяч рублей, конечно, была шокирующей, а сейчас люди потихоньку привыкают, не пугаются ценников, это ощущается. Возможно, шубы (требования к маркировке шуб. — RNS) в какой-то части сказались, а именно отказ от покупки дорогостоящих шуб и переход на более дешевые пуховики. Хотя где-то шубы могли и испортить рынок, потому что некоторые мелкие компании сливали немаркированный товар.
— Какие технологии, на ваш взгляд, станут будущим онлайн-продаж? Рассматриваете ли вы возможность вкладываться, например, в доставки продукции с помощью дронов от Amazon или доставку с помощью Uber?
— Дроны с нашей Федеральной службой охраны (ФСО) точно не очень приемлемы, в эту технологию мы пока не вкладываемся. Мы в основном следим за чисто технологическими моментами в плане доставки и оплаты. Мы сейчас работаем над тем, чтобы поменять наши эквайринговые аппараты на те, которые будут принимать Apple Pay. Здесь, скорее, важно предоставление нового вида сервиса, удобства доставки, программное обеспечение, которое позволяет упростить работу, повысить эффективность.
Сейчас доля интернет-продаж через все сервисы у нас доходит до 20%. Наши партнеры — это WildBerries, Lamoda, Ozon. Они тоже показывают очень хорошую динамику. При этом мы не видим, что интернет-продажи отъедают продажи в рознице, скорее, это синергия, та самая мультиканальность, которая позволяет покупателю купить товар в удобном месте и в удобное для него время.
В нашем собственном интернет-магазине реализована возможность не только заказать товар с доставкой курьером, но так же можно забронировать товар «с полки» магазина, либо использовать наши магазины в качестве пункта выдачи. Мы планируем в следующем году сохранить долю интернет-продаж на том же уровне, потому что будем наращивать продажи и в рознице, и в интернете. Мы не планируем взаимодействие с маркетплейсами. Считаем, что в одежде они себя не оправдали. Lamoda, WildBerries и Ozon работают не на условиях маркетплейса, у них другое отношение, они продвигают бренды, работают над контентом. Что касается новых веяний, мы надеемся расшириться и оптимизировать затраты с помощью взаимодействия с логистическим агрегатором «Яндекса», сейчас думаем над этим.
— Своих логистических центров у вас нет?
— Когда мы открывали интернет-магазин, у нас были свои курьеры, собственная служба, но потом мы от нее отказались, потому что это неэффективно ни с точки зрения затрат, ни с точки зрения покрытия, то есть нужен действительно большой логистический центр, чтобы покрывать не только Москву, но и Подмосковье, и так далее, а так получается, что и партнерам по логистике не даешь объем, и собственными силами не можешь покрыть, и помимо этого различные операционные проблемы. Сейчас у нас работает свой интернет-магазин, но вся логистика находится на аутсорсинге.
— Рассматриваете ли возможность выхода в новый сегмент?
— Введение нового бренда мы точно не планируем, а работа над собственным ассортиментом постоянно ведется. Мы действительно от спорта перешли в casual, потом от просто casual перешли в fasion-casual. Постоянно работаем над введением новых видов ассортимента, у нас в этом году вышли две капсульные коллекции Ляйсан Утяшевой, на следующий год мы тоже подписали с ней контракт. Мы довольны сотрудничеством в схеме с коллаборациями. Возможно, будем рассматривать новые виды ассортимента, но в рамках Baon.
— Сейчас много информации о борьбе с коррупцией. Вы замечаете результаты этой борьбы? Легко ли сейчас открыть магазины в регионах?
— Мы в нашем бизнесе не сталкиваемся с местной бюрократией. Когда мы открываем магазин в регионе, или в Москве, мы открываем магазин в торговом центре. При открытии торговых центров я понимаю, очень тяжело, без какого-то лоббизма никуда не сунешься. Если мы приходим на торговую площадку, и торговый центр нам предоставляет 300–400 кв. м, идет только договоренность с самим торговым центром, который тоже заинтересован в том, чтобы мы спокойно открылись, поэтому поводов для коррупции не существует.
— Минпромторг недавно предлагал вам работать с местными производителями тканей. Возможно ли это?
— Мы постоянно рассматриваем возможность сотрудничества с российскими производителями, но это всегда нелегко. Есть проблемы и с отсутствием нужных нам тканей, и местной инфраструктуры, всего, что нужно для швейного производства: ткани, фурнитура, доставка, логистика, очень слабый менеджмент. В Азии — это культура, все делается там быстрее, легче и, в результате, дешевле, но тем не менее мы постоянно рассматриваем российских производителей. Здесь, действительно, нужна помощь и воля государства, как с автопромом, когда государство потребовало, чтобы концерны сюда переносили производство, и они перенесли, год от года повышали уровень локализации. Если будет такое же волевое решение государства, а не просто решение все запретить, вполне все может получиться. Коллекцию с Ляйсан Утяшевой мы практически полностью шили в России, но это было сопряжено с огромными сложностями, с поиском сырья, потому что времени было мало, нужно было искать то, что есть здесь в наличии на складе. В итоге, отечественного сырья мы не использовали, потому что его нет, все было привозное: Германия, Италия, Китай.
— Где сейчас находятся основные мощности, на которых вы размещаете заказы?
— № 1 — Китай, № 2 — Вьетнам, № 3 — Россия, так же есть мощности в Бангладеше.
— Цена изделия сильно зависит от той страны, где оно было произведено?
— Мы выбираем фабрику по соотношению цена — качество. Во Вьетнаме у нас, в основном, верхняя одежда, там и качество выше. Но и сам Китай тоже очень немаленький и очень разный, приходится перемещаться в глубь страны, чтобы находить то же качество за меньшие деньги. Мы вынуждены быть постоянно в поиске новых фабрик и новых производств. В России у нас производится, в основном, вязаный трикотаж, мы делаем здесь все шапки и шарфы. Сейчас в России появились две фабрики, которые делают пуховики, они очень даже неплохие, качество пуха хорошее. Доля российских изделий занимает в нашем ассортименте 5–7%.
— Минпромторг неоднократно говорил, что необходимо маркировать не только шубы, но и одежду и обувь. Реально ли это осуществить, приведет ли это к удорожанию, позволит ли сократить количество контрафакта?
— Тема тяжелая, одно дело — маркировка шуб и совсем другое маркировка всей одежды, которая, однозначно, приведет к удорожанию, ведь помимо самой метки необходимо организовать всю инфраструктуру, нужны люди, которые внутри компании проверяли бы работу этой системы, потому что цена ошибок очень серьезна. Нужно проверять, чтобы все данные аккумулировались правильно, чтобы само государство обеспечивало достаточным количеством меток, не создавало бы очередей, проблем на этапе маркировки. В ходе маркировки меховых изделий на каком-то этапе просто закончились метки, потому что кто-то неправильно рассчитал объем рынка. Здесь действительно сложный вопрос, потому что при маркировке одежды будет действительно нереальный объем. При этом, я думаю, что мы выиграем от этого. Сейчас потренировались на шубах, потом потренируются на лекарствах. Мы знаем, что большой процент на рынке одежды еще ввозится нелегально. Все издержки, конечно, лягут в себестоимость, но будет прирост продаж, потому что закроют нелегальные пути ввоза в страну. Я считаю, что наша компания от этого выиграет, нужно только очень хорошо подготовиться. У нас было всего несколько моделей из натурального меха на остатках, мы их промаркировали, но пока больше не планируем заниматься этими изделиями. Мы это все сделали, но, действительно, отстояли очереди за метками, этот процесс затянулся.
— Рассматриваете ли вы возможность привлечения потенциальных инвесторов? Обращается ли кто-то, проявляет ли интерес?
— Периодически какие-то обращения есть, мы готовы их выслушать, но пока ничего не планируем, конкретных переговоров мы никаких не ведем. Потенциально мы, наверное, интересны.
— Как вы относитесь к деятельности Роскачества, которое предъявляло претензии к качеству ваших рубашек?
— Очень спорно… В ходе лабораторных исследований эксперты Роскачества подтвердили качество рубашки Baon, но несмотря на это, в своем пресс-релизе Роскачество указывает, что эксперты назвали качественной и безопасной продукцией только рубашки двух других производителей, тем самым исключив рубашку Baon из числа безопасной и качественной продукции. Хотя вопросы к нам были с точки зрения маркировки. Мы написали опровержение, так как вся необходимая информация у нас на изделиях нанесена.
— Повлияли ли как-то выводы Роскачества на потребительский спрос?
— Никак не повлияли. Наши рубашки абсолютно не стали меньше покупаться. Не было ни одного пункта, который говорил бы, что изделие некачественное. Основное Роскачество для нас — это российский потребитель, а то, что сделали еще какую-то надстройку, которая не имеет никакой пользы… Возможно, это важно для продуктов питания и рынка фармацевтики, где необходимо жесткое регулирование. А что касается одежды, то таких бирок как у нас, где указано вообще все, нет нигде в мире. У нас указаны: производитель, импортер, адрес импортера, такого нет больше нигде. Есть еще один момент: все проверки ведутся по ГОСТам, очень большое количество из которых просто устарели. Мы благодарны Роскачеству за то, что они прислали нам для ознакомления результаты следующей проверки. Наши юристы сейчас достаточно активно с ними спорят, потому что это коснулось нашей главной категории — верхней одежды и там есть некие вопросы к нашим изделиям, которые проверяются по тем ГОСТам, хотя, если проверить западные аналоги, то основное количество их этому соответствовать не будут, мир живет без этих ГОСТов. Есть международные стандарты качества. А сейчас получается, что какие-то пункты выдергиваются из контекста, применяются к нашему бренду и делаются неверные выводы. Какие-то вещи делаются для того, чтобы повысить качество и потребительские свойства, например, на подкладку наносится специальная пропитка, которая предотвращает миграцию пуха, либо вместо подкладки используется ткань верха, что существенно дороже, чем использовать простую недорогую подкладочную ткань. Такие чисто технологические вещи идут на пользу изделию, а ГОСТам при этом не соответствуют. Это в принципе подход, который нужно менять.
