Торговые павильоны, а попросту ларьки, в Екатеринбурге выживают за счет энтузиазма хозяев. Баснословные прибыли 90-х, которые приносил этот бизнес, канули в лету: покупатели перебрались в «магазины у дома», а конкурировать с торговыми сетями себе дороже. Если будет принято решение о запрете на торговлю пивом, киоски вымрут как динозавры — тихо и навсегда.
Мне “Яву” легкую и “Жигулевского” за 19 рублей», — моего первого покупателя «штормит» как боцмана после годового плавания. Бросаюсь к пивным полкам, от этикеток рябит в глазах. Хватаю нужную и назад к кассе. Теперь табак, перебираю десятки пачек на стеллаже. Вот и она. Теперь рот до ушей. «Пиво теплое, а сигареты мне надо было в мягкой пачке», — лениво бросает посетитель. Еще три минуты трачу, чтобы поменять заказ. Покупатель щедро сыпет на стол мелочь. Лихорадочно считаю монеты, недосчитав (копеек 15 недоплатил), сгребаю в ладонь и сыплю в кассу. Бросаю вслед уходящему перегару: «Приходите еще». В ответ икота. Ничего страшного. О таких потребителях предупрежден заранее. Любого клиента надо обслужить быстро и вежливо — наказ хозяйки, согласившейся на сутки оставить меня в качестве продавца и охранника одновременно. А как еще понять этот вид предпринимательства? Только посмотреть на него изнутри.
Утро
7:00. Заступаю. Киоск состоит из двух помещений: торгового зала с холодильниками, прилавками, витринами с выставленной продукцией и небольшого склада для хранения товара. От глаз покупателей скрыто кресло, где можно передохнуть пару минут днем и попытаться уснуть ночью. Павильон расположен на одной из автобусных остановок. Раньше здесь было на пару маршрутов больше, но их перенесли на соседнюю улицу, поток клиентов сократился. С утра народ, ожидающий общественный транспорт, охотно берет в основном чай, кофе и печенье. Люди торопятся на автобусы, на продавца почти не смотрят, взгляд прикован к остановке. Таким хоть кирпич в пакет засунь, не проверят.
10:37. Привезли сигареты. Расписываюсь в накладной. На расплату едва хватает вчерашней вечерней и сегодняшней утренней выручки.
…Чуть поток схлынул, грянула проверка: чиновники чистоту павильонов проверяют. Благо, с веником в руках застали. На только что вытертой тряпкой поверхности находят пыль. «Нууу не знаааю, как мы вас оценивать будем», — представительница районной администрации специально тянет слова, подчеркивая важность своей инспекции. Заверяю, что в срок приведем все в порядок. Знающие люди говорят, что такие комиссии нередко встречают хлебом-солью и конвертом с купюрами.
День
12:00. Пора за товаром на базу. На часик закрою ларек на клюшку. Оптовая база в 10 минутах езды. Туда-сюда снуют грузовые ГАЗели, грузчики таскают разнокалиберные ящики. Со мной длинный список: чипсы, пакеты, печенье, сушеная рыба, пиво, сигареты, рулеты, кексы, соки, сухарики, шоколад и жвачка. Ящики со стеклянными бутылками подтаскивают почти к багажнику, остается лишь приподнять коробки и грамотно их разместить. Сложнее с более мелким товаром, не проверишь — обманут. То там, то здесь по случайным обстоятельствам недосчитываешься пакетика, а то и двух. Как правило, таких поездок в неделю одна-две. Возвращаюсь, спешно расставляю товар на полки и открываюсь.
…Усатый мужик настроен на долгий разговор. «Мы ваше имущество лучше оберегать будем, чем вневедомственная охрана. Это я вам как бывший сотрудник милиции говорю», — почти с угрозой произносит представитель фирмы с трудно запоминаемым названием. На отказ не реагирует: «Через остановку тоже киоск отнекивался, так пару ночей назад спалили», — резюмирует человек и буквально испаряется после моего намерения вызвать стражей порядка.
Фото: Андрей Порубов
На смену пришли бомжи: тщательно выгребли из карманов почерневшую медь и обменяли на двухлитровые пластиковые пузыри с пивом. «Деньги не пахнут», — говорила хозяйка. Потому не прогоняю и предельно вежливо общаюсь с гостями.
Следующие посетители — нетрезвые продавщицы, видимо, из магазина напротив. Этим «оторваться» надо, слить накопленный за смену негатив. Причем тем же образом, что и их покупатели: «У вас что, товар залежалый? Шоколад-то растаявший. Где ваше внимание?». Упреки сношу молча. Еще и чек попросили отбить (всем подряд лучше не отбивать, разориться можно).
Далее — водитель «Мерседеса». «Ты на продавца не похож», — заявляет он. И тут же спрашивает: «Владелец, что ли?». Смущенно киваю головой и что-то мямлю про оптимизацию производства.
В завершение дня странный сотрудник странной компании хочет забрать холодильник, который когда-то для хранения напитков предоставляла разорившаяся фирма. Сейчас предприятия нет, а доказать причастность к ней новой компании посетитель не смог.
Вечер
Это время уже не случайных пассажиров, а постоянных клиентов. «Мы здесь “Козла” постоянно берем», — утверждают два молодых посетителя. Несу светлого. Клиенты на правах постоянных покупателей просят на следующей неделе привезти попробовать «Гуся». Обещаю. О других «постоянных» тоже предупрежден: кто за водой приходит, кто за сигаретами или шоколадом.
В разрез с общественным мнением, мол, киоски спаивают молодежь, хочу сказать, что это полная ерунда: подростков здесь не видел, пива им не продавал. Зато видел то ли разведчиков, то ли конкурентов. Один из покупателей заявил о намерении освоить подобный бизнес: «Сколько стоит такой ларек открыть? Кому и сколько откатов платить?». Я бдителен: «А может, вы из администрации?». «Да вы что!» — краснеет собеседник. Заканчивается диалог обсуждением ассортимента. По мнению «засланца» то ли мэрии, то ли подобного бизнеса, в «моем» павильоне он скуден: например, всего пара видов соков, не представлен высокий ценовой сегмент. Парирую: «Товар отвечает запросам потребителей. Не хотят люди за 150 рублей сок покупать, хотят за 41 рубль».
Особая каста — водители маршруток: этим мороженое и воду подавай в обмен на пятаки.
Ближе к ночи публика меняется. Все чаще спрашивают «Беломорканал» (только позже узнал, что туда траву набивают вместо табака) и «учебную резину» (презервативы). Но самый ходовой товар — пиво. За счет него павильоны и держатся. Если его реализацию запретят (в правительстве к 1 декабря разрабатывают техрегламент на алкогольную продукцию), можно смело сворачивать бизнес. На одних чипсах долго не протянуть.
Ночь
Уже за полночь. Опускаю ставни, выключаю холодильники, даже чек итоговый отбиваю. Окидываю павильон взглядом почти владельца — снисходительно и по-деловому. Сока надо дозаказать и сигарет пару коробок. Пересчитываю прибыль: негусто с учетом потраченного на новый товар, еще и дворнику придется утром отдать рублей 500. Падаю в кресло, проваливаюсь в полудрему…
…Минут через десять — хлопок, от которого трясутся стены, пара бутылок с грохотом летит на пол. Чтобы ни случилось, из павильона выходить нельзя: может, грабители специально шумиху подняли, голову высуну, получу кирпичом — и товар вынесут, и смешную прибыль утащат. Зато можно нажать на кнопку вызова. Вот только где она? В полутьме нащупал брелок — нажал. Вневедомственная охрана явилась минут через 10. Уже пару раз убили бы. В замочную скважину рассмотрел милицейскую форму. Открыл дверь. Обошли ларек. На стеклянной стене нашли отверстие от выстрела из пневматического пистолета. Всплыло усатое лицо бывшего милиционера. Потом допрос с пристрастием и непонятный вывод — ложный вызов.
Посреди ночи — шаги по крыше. Хоть взорвут, думаю, ментов все равно не вызову. Походили и ушли. Под утро еще один удар в стену, чьей-то головой. Здесь помогла громкая сигнализация: и хранителей порядка не надо звать, и шуму много. В общем, почти не спал.
…И снова утро. Из павильона еле волочу ноги. Голова кругом от этикеток, коробок, мелочи и ночных приключений. В голове только одна мысль: «Как эти предприниматели выживают?». Чиновники мешают, криминал лезет, сети демпингуют, поддержка государственная даже во сне рисуется в виде трехголового змея: одна голова орет «Отберу!», вторая — «Повышу аренду!», третья — «Больше налогов!».
Вера — только в покупателей. Я заметил: есть такие (пусть немногие), поход в павильон для которых, может, и не привычка, но некая потребность. И дело, конечно, не в ассортименте. Вряд ли в сетях у кассы тебя спросят: «Как дела? Что нового? Там же работаешь?», я уже молчу про приветы семье. А человек — существо социальное, ему такое общение нередко важнее скидок на молоко.
…Во рту пересохло. Ноги повернули к магазину. Остановился, подумал — и пошел в ларек. Про погоду поговорю.
