"ВымпелКом" долгое время терял абонентов, примерно полтора года гендиректор компании Михаил Слободин пытается "развернуть этот корабль". В интервью РБК он рассказал о том, как компания возвращает долю рынка, и о влиянии на бизнес подешевевших рубля и нефти.
"Цены корректируются на отдельных направлениях"
— За первый квартал ВВП страны сократился на 2,2%, падение ускорилось. Компании связи почувствовали это на себе?
— В сложной экономической ситуации мы работаем уже примерно шесть—девять месяцев. Мне кажется, что дна экономика страны еще не достигла. Понятно, что, когда курс доллара с 70 руб. возвращается на 50, кажется, что уже отлегло. Но на самом деле это не так. Экономика продолжает замедляться, и мы видим это по нашим b2b-клиентам, на этот сегмент приходится около пятой части нашего бизнеса. Люди начали активно переезжать из офисов А-класса в В-класс, закрывается большое количество компаний, новых открывается гораздо меньше. Мы видим, что в развитии бизнеса, особенно малого и среднего, идет серьезное замедление. Многие компании, которые еще четыре-пять месяцев назад не планировали оптимизации, сокращения персонала, корректируют свои планы, столкнувшись с падением спроса. Безусловно, это будет влиять на экономику страны еще какое-то время.
Наша индустрия достаточно инертная. Для того чтобы понять долгосрочные тренды поведения потребителей на массовом рынке, нужно больше времени. Здесь влияние кризиса заметно гораздо меньше, но это ожидаемо. Люди стали существенно реже ездить за границу — примерно на 15–20%. Но при этом активность перемещений внутри России увеличивается, хотя и в меньшей степени.
— Трафик не уменьшается?
— На самом деле люди разговаривают больше. Сегодня операторы на некоторых тарифах предоставляют безлимитные услуги — на общение внутри сети, например. Люди понимают, что это им ничего не стоит и не ограничивают себя в разговорах, меняя модель поведения. При этом абоненты больше потребляют даты [от англ. data — "данные", подразумевается мобильный интернет], потому что это все больше становится частью нашей жизни. Дата продолжает быть драйвером роста. Но в целом потребление услуг связи растет. MOU [среднее количество минут разговоров на одного абонента в месяц] растет. Цена на голос падает, но увеличивающееся использование даты компенсирует снижение ARPU по голосу.
— В кризис должны быть востребованы дискаунтеры, то есть такие "Пятерочки" от связи, как Tele2, например…
— У нас и так демократичный набор. Вы можете выбрать тариф "Все!" за 200 руб., за 600, а можете и за 1500 руб. И при этом получить разумное качество. Разница в ARPU [средняя ежемесячная выручка на одного абонента] между Tele2 и "большой тройкой" составляет 50 руб. И клиенты часто выбирают операторов "большой тройки". Людям нужно качество, они хотят пользоваться интернетом и нормальным, качественным сервисом. Даже если за это придется платить немного больше. Цена не является критичным фактором. Критичным является возможность позвонить, выйти в интернет — если ее нет, то экономия бессмысленна.
— Традиционно у операторов множество тарифов в каждом из регионов — сразу и не поймешь, сколько в реальности стоит связь…
— В каждом регионе у "ВымпелКома" сейчас очень простая тарифная линейка. Наши тарифы "Все!" — это пять вариантов в зависимости от того, сколько интернет-трафика и минут вы планируете использовать и какое количество денег готовы тратить. Люди переходят на пакеты. Когда я пришел в компанию, пакетными тарифами пользовались 8–9% клиентов. Сейчас — почти 25%, и эта доля постоянно растет. В мировой практике доля пакетов может достигать 60–80%. Мы тоже двигаемся в этом направлении. Безусловно, останется большое количество клиентов, которые хотят пользоваться тарифами по старой модели — "сколько звоню, столько плачу". Но она уже устарела.
"Скорость падения стала более-менее понятной"
— Вас пригласили в конце 2013 года, чтобы, как говорили акционеры, "развернуть корабль". Насколько "ВымпелКому" удалось восстановить утраченные рыночные позиции?
— Мы только недавно восстановили паритет по качеству. До этого у "ВымпелКома" было серьезное отставание в развитии 3G — базовой технологии, которая обеспечивает доступ к мобильному интернету. 4G, LTE — перспективная технология, но сейчас она доступна лишь 5% клиентов, у которых есть соответствующие устройства. В Москве у нас, я считаю, лучшая сеть LTE среди всех операторов, очень хорошие показатели в Петербурге и на других территориях, где концентрируются клиенты, которые могут пользоваться этими услугами.
Мы долгое время были не конкурентоспособными по цене. Мы были заложниками своего предыдущего успеха, и очень большое количество клиентов пользовались устаревшими и достаточно дорогими тарифами. Сейчас мы планово мигрируем на более современные тарифы, которые позволяют за те же деньги пользоваться большим количеством услуг.
Трансформация компании займет около трех лет. Мы сейчас лишь в середине пути и только почувствовали вкус первых побед. Думаю, в следующие полтора—два года будет очень серьезная динамика этого процесса.
— По итогам 2014 года победы "ВымпелКома" неочевидны: общая рублевая выручка сократилась на 3%, хотя у МТС и "МегаФона" выросла, абонентская база увеличилась лишь на 1% — меньше, чем у конкурентов. На что ориентироваться?
— Система носит инертный характер. Если сравнивать 2014 год с 2013-м, то можно сказать, что он был не самым лучшим. Потому что предыдущие годы компания жила в кредит у абонентов — и по качеству сервисов, и по тому, каким образом она зарабатывала деньги. И в 2014-м мы этот кредит все еще отдавали. В отличие от наших коллег мы уже давно отказались от токсичных форм заработка — когда доход идет от навязываемых клиенту услуг. Мы системно работали над повышением качества связи, проводили огромную работу по всем точкам контактов с клиентом, развивали сервис и digital-форматы обслуживания. Это отразилось на показателях нашего NPS [Net Promoter Score — индекс готовности потребителей рекомендовать компанию своим знакомым], который впервые за два года начал расти и рос все четыре квартала 2014-го.
— На чем "ВымпелКом" собирается экономить?
— На нас сейчас сильно давит курс, но поднять эффективность вложений на 30–40% — вполне решаемая задача. Мы оптимизируемся практически по всем статьям. Огромную работу провели с вендорами [поставщиками техники] по снижению затрат — выбивали скидки. Запустили программу снижения расходов на аренду сайтов, которых у нас больше 30 тыс. — где-то уходим с дорогих ресурсов, где-то получаем скидки.
Безусловно, сокращаем численность персонала. Но это связано прежде всего не с кризисом, а с оптимизацией бизнес-процессов — меняются подходы, система управления. В кол-центрах у нас работает порядка 5 тыс. сотрудников, в офисах продаж — порядка 6 тыс. Общая численность сотрудников компании — около 27 тыс. Мы видим, что клиенты, которые устанавливают наше мобильное приложение и пользуются "личным кабинетом", на 40% меньше звонят в службу поддержки. Каждую неделю мобильное приложение устанавливают порядка 70–80 тыс. клиентов. Это означает, что в течение трех-четырех лет мы ожидаем существенное снижение нагрузки на кол-центр. Соответственно, мы будем оптимизировать численность.
Происходит серьезная, глубокая трансформация. Например, мы делаем проект по шерингу [совместное использование инфраструктуры связи] с МТС. Это дает примерно 30–40% экономии по капзатратам. Количество людей, которые обслуживают вышки, будет в два раза меньше.
"Если верить слухам, меня увольняют регулярно"
— Недавно в голландской Vimpelcom, материнской компании для российского "ВымпелКома", произошла смена руководства — гендиректором вместо Джо Лундера стал Жан-Ив Шарлье. Как вам новый начальник?
— Вполне серьезный, уважаемый европейский бизнесмен с хорошим уровнем предпринимательского духа. С пониманием реалий индустрии и видением того, куда надо двигаться. Мы общались и дискутировали с ним здесь два дня. Обсуждали итоги первого квартала и планы на будущее — очень интересно и очень продуктивно. Мне кажется, что это серьезное усиление группы.
— А почему ушел Лундер? Говорили, что акционеры были им не слишком довольны. Так ли это?
— Я не комментирую слухи. Если верить слухам, то можно подумать, что меня увольняют регулярно. Я знаю, что Джо проделал огромную работу. При нем группа по многим параметрам совершила серьезный разворот. Завершена алжирская сделка, Россия находится в состоянии разворота, урегулирована история по Украине — получена 3G-лицензия, в Италии — очень большое количество позитивных сдвигов. Огромная работа проведена, и она дает первые результаты.
— Главный акционер "ВымпелКома" Михаил Фридман любит делать свои российские компании частью международных корпораций. Может ли он в конце концов отказаться от бизнеса в России?
— Этот вопрос вам лучше задать нашим акционерам. Чем хороши "Альфа-Групп" и Михаил Маратович — у них крайне прагматичный подход. Если что-то будет выгодно — они это сделают. Насколько я понимаю, сейчас что-то делать с российским бизнесом, кому-то его продавать невыгодно. Все равно российский бизнес составляет основу Vimpelcom, он сильно интегрирован с бизнесом СНГ, с Украиной, с Казахстаном. Это часть единой большой экосистемы. У меня с работой проблем в любом случае не будет, поэтому я ко всему отношусь очень спокойно.
— У вас есть акции "ВымпелКома" или опцион на них?
— Нет. Корпоративная система мотивации не связана с опционами. Работаю в рамках этой системы.
— За вашими конкурентами стоят бизнесмены, более близкие к властям, — Алишер Усманов за "МегаФоном", Юрий Ковальчук за Tele2… Это усложняет конкурентную борьбу?
— Какая разница? Голосуют клиенты. Им нельзя сказать — идите туда или идите сюда. Они голосуют ногами, своими деньгами. Они выбирают качество, сервис и цены.
— Но ведь есть еще доступ к денежным ресурсам, частотам…
— Слава богу, телеком — один из немногих и самых ярких примеров того, как чистая разумная конкуренция и отсутствие каких-либо значимых преференций создают самую эффективную индустрию.
— До "ВымпелКома" вы работали вице-президентом по стратегии и развитию бизнеса ТНК-BP и лучше многих понимаете, что будет происходить с ценами на нефть…
— Прогнозирование цены на нефть — это неблагодарное занятие. Любая война, эскалация напряжения резко меняют все расклады, увеличивают риски. Если все будет идти так, как есть, без каких-то серьезных конфликтов, думаю, что нефть найдет баланс в диапазоне от $50 до $70 за баррель. Скорее даже между $50 и $60. Экономика страны уже работает при таком уровне цен, и для нее ничего фундаментально нового не произойдет. Она будет жить по траектории, которая сейчас уже задана — медленно, но верно опускаться. Это как попал в болото, и что бы ты ни делал, как бы ни дергался, ты погружаешься. Надеемся, что все понимают ситуацию и будут совершать правильные действия, чтобы нам в какой-то момент перестать погружаться. Погружаться можно очень и очень долго. Но удовольствия от этого никакого.
