В августе минпромторг подводит итоги очередного конкурса — на разработку и производство в России еще девяти жизненно важных препаратов, которые до сих пор закупались исключительно за рубежом.
О том, как нам удается постепенно "сползать" с импортной лекарственной "иглы", "Российской газете" рассказал директор департамента химико-технологического комплекса и биоинженерных технологий минпромторга Сергей Цыб.
В федеральной целевой программе по развитию фармпрома поставлена задача — обеспечить производство на территории России 90 процентов лекарств из перечня жизненно необходимых и важнейших (ЖНВЛП). Минпромторг объявил конкурсы на разработку препаратов из этого списка. Насколько эффективно этот способ стимулирует компании производить именно те лекарства, которые нужны?
Сергей Цыб: Помимо перечня ЖНВЛП правительство утвердило список стратегических лекарств, которые пока не производятся у нас в стране. Собственно, эти два перечня и ориентируют фармкомпании, какие препараты нужны российскому здравоохранению в первую очередь. В 2011-2012 году минпромторг инициировал более семидесяти проектов, связанных с разработкой и производством конкретных международных непатентованных наименований (МНН). Все они у нас не производятся, то есть приходится их импортировать в готовой лекарственной форме.
Семьдесят проектов — это семьдесят препаратов?
Сергей Цыб: Да. В перечне важнейших препаратов около 600 позиций. Мы пока не производим из них порядка 200. Как видите, благодаря начатым проектам почти половину этого пробела "закроем" в ближайшее время. Справиться со второй половиной предполагаем к 2015 году. Возможно, и раньше, учитывая активность фармбизнеса. Сейчас к нам на конкурсы приходят и активно конкурируют по пять-шесть компаний на один проект. С победителями заключаются госконтракты. Важно заметить, что все проекты софинансируются со стороны бизнеса: 50 процентов вкладывает государство, 50 — фармкомпании.
Что дает такой подход?
Сергей Цыб: Таким образом мы косвенно влияем на модернизацию и технологическое перевооружение фармпредприятий и повышаем их конкурентоспособность.
Государство участвует в финансировании научных исследований и разработок, в результате у компаний высвобождаются их собственные средства для того, чтобы они вкладывались в модернизацию. Уверен, уже в ближайшие годы российский фармпром будет способен производить лекарства, которые мы сейчас закупаем за рубежом. Государство — основной заказчик и покупатель на лекарственном рынке, на это тратятся огромные бюджетные средства. Поэтому, очевидно, правильно со всех точек зрения — и независимости от импорта, и экономии бюджета — производить самые нужные, самые востребованные препараты дома, в России.
Сколько времени проходит от старта проекта после того, как компания выиграла конкурс, и до момента, когда новое лекарство появляется на рынке?
Сергей Цыб: От двух до четырех лет. Это зависит от того, например, запускается в разработку и производство синтетический препарат или биотехнологический, есть ли у него патентная защита.
Мы ни в коем случае не нарушаем прав компаний, которые владеют оригинальными препаратами, находящимися под патентной защитой. Даже если мы собираемся производить их копии, проводим необходимые для этого процедуры, то все равно выводиться на рынок российский аналог импортного препарата будет только тогда, когда истечет срок патентной защиты. Но, работая в этом направлении заранее, мы максимально сократим сроки появления в России качественных дженериков собственного производства.
Отдельное направление, которое всячески поощряет государство, — развитие биотехнологий. В новом минздраве даже отдельный департамент создан с этой целью. Почему такие приоритеты?
Сергей Цыб: Причин, думаю, несколько. Во-первых, биотехнологии во всем мире сейчас бурно развиваются, за этими препаратами будущее. Во-вторых, эта сфера высокотехнологична, совершенно новый уровень требований и к научным исследованиям и разработкам, и к производству.
Биотехнологиями у нас активно занимались еще в советское время, и нам в каком-то смысле очень повезло, что остались перспективные наработки, сохранились исследовательские группы. Интеллектуальный потенциал — очень сильная наша сторона. Другое дело, что с точки зрения производства, технологии, оборудования мы серьезно отстаем. Поэтому так нужно активно взаимодействовать с крупными биотехнологическими компаниями: развивать партнерские проекты, создавать комфортные условия для того, чтобы такие производства было интересно открывать на территории России.
Как этому помогает государство?
Сергей Цыб: Это целый комплекс мер. Если говорить о федеральной целевой программе (ФЦП), то в области разработки и производства биотехнологических препаратов за 2011-2012 годы заключено контрактов более чем на 2 миллиарда рублей. Речь идет не только о проектах по разработке и производству лекарств, входящих в перечень ЖНВЛП. Финансируются также доклинические и клинические исследования. То есть государство поддерживает весь цикл от разработки действующего вещества и до производства готового препарата.
Помимо ФЦП за последние три года появились и другие финансовые инструменты поддержки: государственные институты развития; венчурные фонды; программы кредитования ВЭБ. Все эти инструменты работают на строго определенных условиях для бизнеса. Компания сама выбирает, какой из вариантов финансирования, чьи условия ей наиболее комфортны с точки зрения ее собственных корпоративных планов. Важно, что компании могут выбирать. Например, сотрудничество с Фондом "Сколково" очень выгодно исследовательским компаниям — они получают беспрецедентные льготы в части налогообложения на оплату труда ученых.
На недавно завершившемся в Бостоне международном форуме BIO-2012 российская делегация представила практически все эти возможности.
Сергей Цыб: Вы правы. Целью нашего участия в этом крупнейшем форуме — проинформировать наших западных коллег о том, как развивается фармацевтическая отрасль в России, включая и биотехнологии. Мы представили перспективные проекты компаний, научных институтов, корпораций. Мы показали, что в России это приоритет у правительства и президента, что государство активно поддерживает это направление.
Главное, что и на BIO-2012 в Бостоне, и состоявшемся вслед за ним Санкт-Петербургском экономическом форуме было подписано несколько важнейших соглашений о совместных проектах с представителями "большой фармы". Так, например, отечественная компания получила у одного из мировых лидеров эксклюзивное право на завершение клинических испытаний и дальнейшее производство препарата для лечения гепатита С. Достигнута договоренность о кредитовании проекта по производству фармсубстанций, что крайне важно — нам нужно собственное сырье для производства лекарств. Сейчас субстанции в основном импортируются из Китая, Индии, других стран.
Не будем забывать, у "бигфармы" существуют собственные корпоративные стратегии, планы, в том числе и геополитические, и "вписаться" в них совсем непросто. Они смотрят, как развивается фармацевтика на развивающихся рынках, где более комфортный инвестиционный климат, где лучше располагать собственные активы. Иногда биотехнологическое производство может быть одно на весь мир. И абсолютно не очевидно, что оно должно быть перенесено куда-то еще.
Не имеет никакого смысла заставлять или убеждать зарубежных коллег "тянуть" их к нам, если это экономически будет им невыгодно. А если создать такие условия, которые позволят компании сделать совместный проект, например, по разработке нового перспективного продукта, вместе с нашими учеными, тогда логичным продолжением такого сотрудничества будет размещение биотехнологического производства на территории нашей страны.
Что получается на практике?
Сергей Цыб: На сегодняшний день объявлено порядка одного миллиарда евро инвестиций со стороны иностранных компаний. Это и проекты, которые уже стартовали: строительство новых производств, совместные научные разработки, клинические испытания, и продекларированные планы об инвестициях, которые компании намерены вложить в России в будущем.
Насколько "бигфарма" заинтересована в том, чтобы работать в России, говорит тот факт, что за последние 2 — 2,5 года у нас побывали президенты всех крупнейших фармкомпаний мира.
Наш лекарственный рынок — один из самых быстрорастущих и он очень привлекателен для компаний, потому что правительство из года в год увеличивает бюджетные расходы, которые идут на здравоохранение и на лекарственное обеспечение.
