Два последних раза президент Cartier International Бернар Форнас приезжал в Россию по случаю открытия московских бутиков марки: сначала в Столешниковом переулке, потом в ГУМе. В минувшие выходные Cartier с размахом открыл первый в истории бутик в Санкт-Петербурге по адресу набережная Мойки, 55. Гости обсуждали, как деликатно архитектор и дизайнер Брюно Муанар вписал четырехэтажный магазин в местный ландшафт, и с интересом рассматривали выставку исторических украшений, созданных Cartier для придворных фамилий. В этой светской круговерти Бернар Форнас нашел время встретиться с корреспондентом «Пятницы».
— Почему вы так долго не открывали бутик в Санкт-Петербурге?
— Мы ждали момента, когда город будет готов. Когда для этого появятся достаточно развитая инфраструктура и соответствующий уровень благосостояния. Это первая причина. Вторая — мы хотели найти для него самое лучшее место: это часть нашей политики — открывать магазины Cartier только в исторических районах города. Посмотрите на наши магазины в Москве: Столешников, Кузнецкий Мост, Красная площадь, — что может быть лучше?! Но как только мы нашли здесь правильное место — особняк на Мойке, — процесс пошел гораздо быстрее. Если мы открываем магазин, это означает, что мы хотим остаться здесь навсегда, а не переехать из со временем переставшего быть популярным места в какое-то новое. Я хочу, чтобы люди воспринимали его как Дом Cartier, говорили друг другу: встретимся рядом с бутиком Cartier. Мы не опоздали с открытием. Вот пять лет назад точно было бы рано, а теперь — самое время.
Если мы открываем магазин, это означает, что мы хотим остаться здесь навсегда
— Тем не менее вы открываете бутик, когда весь мир восстанавливается после кризиса, вы уверены, что инвестиции окупятся?
— Конечно, мы рассчитываем на то, что он станет приносить прибыль. Что до кризиса — после любой бури вновь выходит солнце. А потом снова разыграется гроза. Таковы законы природы, таковы законы бизнеса. И я не устаю повторять: Cartier здесь навечно. Марке уже 163 года, и за это время мы пережили несколько войн, революций и финансовых кризисов, но каждый раз выходили из трудных ситуаций более сильными, чем прежде. Мы не можем контролировать процессы в мировой экономике, но мы можем реагировать быстрее, быть более гибкими, чем наши конкуренты.
— Возвращаясь к бутику в Санкт-Петербурге: как в нем сочетаются дух марки и архитектурный стиль города?
— У нас есть единая концепция бутиков Cartier по всему миру: определенный рисунок ковров, канделябры и большие люстры, тяжелые шторы и многие другие элементы. Но мы стараемся отразить специфику и культуру места, в котором мы открываемся. А в интерьер стремимся включить элементы местной культуры, так или иначе имеющие связь с Cartier. К счастью, у Cartier и Санкт-Петербурга богатая совместная история, Пьер и Луи Картье с 1904 года регулярно приезжали сюда с выставками-продажами. И поэтому бутик украшают фотографии того периода: сам Пьер Картье в санях, запряженных тройкой, и лучшие клиенты Дома, представители императорского двора — великая княгиня Мария Павловна, князья Юсуповы. А на первом этаже, на видном месте мы не без гордости повесили диплом 1907 года за подписью самого Николая II — он удостоверяет, что Луи Картье стал ювелиром-поставщиком императорского двора Его Величества.
— Есть ли для вас в этой истории какой-то момент, лучше всего характеризующий Дом Сartier?
— Пожалуй, это те украшения Cartier, что были созданы для русских клиентов под влиянием русского стиля и культуры: диадемы в виде кокошников, пасхальные яйца; Cartier нигде не делал ничего подобного. Это феноменальный опыт для нас, ведь таким образом обогощался сам стиль Cartier.
— В коллекции Cartier уживается и колье Haute Joaillerie, предназначенное для очень богатых людей, и небольшое кольцо с ониксом или шелковый платок, созданные в том же узнаваемом стиле Cartier, уже для среднего класса.
— Вы правы, и знаете: делать такой широкий ассортимент для разной аудитории довольно непросто. Ведь чем меньше и, соответственно, дешевле предмет от Cartier, тем сложнее его дизайн. Но у нас в Доме работает отличная интернациональная команда — 28 человек. Это люди разного возраста, происхождения, они чувствуют бренд и создают «алхимию» стиля Cartier. Между ними существует некоторое соревнование, и это стимулирует творческий процесс. Итогом этого процесса должен стать эффект узнавания: взглянув на человека за соседним столом в ресторане, вы сразу понимаете, что у него на запястье часы Cartier.
— Если представить себе памятник Cartier за вклад в ювелирное искусство, то какие бы слова были на нем написаны?
— Слова на воображаемом монументе… Я не устаю повторять: «Сartier здесь навечно» — на мой взгляд, это подходящие слова. И мы стараемся идти в ногу со временем: мы есть на Facebook, рекламируемся на некоторых сайтах, продаем товары онлайн в США и Японии (я и сам покупаю через интернет некоторые вещи, например, клюшки для гольфа). Но при этом гарантируем доставку в духе Cartier: в знаменитой красной упаковке и в течение 48 часов. Такова сегодняшняя жизнь — важно быть не памятником, а современным механизмом. Важно относиться к делу с подлинной страстью, все наши 6000 работников по-настоящему страстны в своем деле. В этом смысле у нас уникальная компания, я даже не знаю, чем я смогу заниматься после того, как перестану быть президентом!
— Ну, вы сможете побольше сидеть за рулем своих олдтаймеров и продолжать коллекционировать современную живопись!
— Этим я могу заниматься и сейчас, оставаясь президентом Cartier!
— А что самое сложное в вашей работе?
— Необходимость ограничивать поток идей. Представьте, каждые десять дней 28 дизайнеров приходят ко мне с сотнями эскизов. Это огромное количество новых идей, нужно быть очень избирательным, ведь в производство будет запущено лишь 10% всего, что придумывается. Каждый год у нас проходит международная встреча 250 сотрудников, где мы представляем все созданное за год в десяти комнатах по 20 метров каждая. Смотрим, обсуждаем. И знаете, любой может сказать: «М-м-м… это не очень-то Cartier».
— И это может повлиять на ваше финальное решение?
— Если из 250 человек 50 скажут «это не Cartier», то да, скорее всего я приму решение не запускать образец в производство. Важно сохранить имидж. Так, году в 2007-м, когда бизнес был на подъеме, ко мне приходили с разными предложениями, например: давайте поместим логотип Cartier на крыше семизвездочного отеля в Дубаи, и мы дадим вам за это несколько миллионов. Но это легкие деньги, и я никогда не пойду на такую сделку — ведь так разрушается имидж бренда, теряется аутентичность. Кто вы: король ювелиров или король отельеров?
— Последние несколько лет вы развиваете часовое направление, разработали собственные механизмы, и теперь Дом воспринимается и как ювелирный, и как часовой…
— Да, теперь Картье — король ювелиров и принц часовщиков (смеется)! И второй статус нас пока вполне удовлетворяет. Да, мы разработали собственные ноу-хау сложных часов, но есть проблема — пока мы не можем производить их в достаточном количестве. Ну что я буду делать с двадцатью турбийонами в 300 бутиках на пяти континентах? Теперь наша задача — создавать столько механизмов, сколько нужно, чтобы стать серьезным игроком на часовом рынке.
— Чем вы руководствуетесь, когда выбираете для себя часы и запонки от Cartier?
— С часами все просто: я ношу каждую новую модель, тестирую на себе в некотором смысле. А вот с запонками у меня проблема: я постоянно их теряю, понятния не имею где и как. Порой утром надеваю, а днем замечаю — запонки-то разные. Я очень недисциплинирован в этом плане, это настоящая головная боль.
— Но вы служили в армии, и военная служба должна была приучить вас к дисциплине и моментальному принятию решений?
— Вы правы, оба эти качества присущи мне еще с тех времен, и я весьма дисциплинирован в бизнесе, иначе бы не «дослужился» до должности президента. Но вот проблему со запонками никак не могу решить. Но может у меня быть хоть одна слабость?
Досье
Бернар Форнас, президент и исполнительный директор Cartier International, получил хорошее бизнес-образование: в 1970 году окончил Ecole Superieure de Commerce, затем защитил степень MBA в Northwestern University в США и окончил Kellogs School of Management в 1972-м. Cвою коммерческую карьеру начал в компании Procter & Gamble. В 1976 году Форнас присоединился к компании International Gold Corporation по добыче, использованию золота и продажи знаменитых крюгеррандов. Через четыре года он стал уже европейским директором этой компании. А еще через четыре перешел в компанию Guerlain в качестве международного директора по маректингу и развитию, а закончил свою деятельность в ней уже советником президента. В 1994 году Форнас приходит в Cartier International и как международный директор по маркетингу занимается часами, кожаными аксессуарами, духами, солнечными очками, зажигалками и ручками. В 2000-м он отвечает уже за все изделия Cartier, включая ювелирные украшения. В 2001 году Форнас неожиданно уходит в Baume & Mercier как президент и исполнительный директор, но уже через год возвращается в Cartier на нынешнюю должность.
