Ксения Собчак встречает Новый год в новом качестве. Теперь она не только телеведущая, но и совладелец «Евросети», а кроме того ресторатор. О том, на что бы она потратила 150 млн долл., рекламных контрактах и бесполезности Twitter, Ксения Собчак рассказала корреспонденту РБК daily Елизавете Серьгиной.
Собчак угощает
— Весной вы выступали на пресс-конференции «Евросети». Тогда мы впервые услышали о вашем приобретении. И тогда же вы сказали, что «пробуете себя» в бизнесе. По итогам года можно сказать, что проба прошла успешно? Намерены ли вы в будущем развиваться в этом направлении?
— Я не просто буду развиваться в этом направлении, я уже достаточно уверенно чувствую себя в бизнес-сфере. Ощущение того, что какое-то дело работает на меня без моего участия, мне (как человеку, который привык менять личное время на деньги) очень нравится. У меня, кстати, теперь не только этот проект. С недавних пор я успела стать совладельцем двух ресторанов империи Ginza.
— А кто был инициатором вовлечения вас в эти проекты?
— Ginza. Я знакома с основателями компании достаточно давно: выступала на корпоративных мероприятиях Ginza в Питере и в Москве. Сначала появился «Бублик». Потом ребята рассказали мне, что у них появилась идея сделать самый модный проект в Москве, и я согласилась. Кстати, я только что из этого ресторана, он называется «Твербуль». Свободных мест там уже нет: меня-то пустили чисто по знакомству.
— Первый проект «Бублик» имеет несколько другой формат.
— Да, это демократичный сегмент. Средние цены. Счет на человека без алкоголя где-то 300 руб. Невероятно дешево для Москвы, учитывая, что это полноценный ресторан с хорошими качественными продуктами, своей пекарней, невероятным десертным меню и всякими домашними вкусными вещами.
— Какое участие в создании этих заведений принимаете?
— Операционной деятельностью я не занимаюсь. Я акционер. Чем могу — помогаю. Например, PR-деятельностью. Устраиваю какие-то мероприятия, планирую PR-активность этих ресторанов. Но мое участие в бизнесе происходит только тогда, когда я чувствую, что это нужно.
— А сколько вы вложили в эти два проекта?
— В первый — около 1 млн долл. По второму проекту пока происходят доработки и порядок инвестиций пока не определен, поэтому раскрывать цифры, увы, не могу.
150 миддионов счастья
— Вы как-то сказали, что для счастья вам нужно 150 млн долл.
— Ну где-то так, да, 150—200.
— А как вы рассчитали эту сумму?
— Здесь все очень просто. Этих денег должно мне хватить на хорошую квартиру в Москве. Часть я могла бы вложить в бизнес, а еще часть положить в какой-нибудь хороший швейцарский банк, и всю жизнь жить на проценты.
— То есть если вы получите эту сумму, вы будете готовы уйти с телевидения?
— Скажем так, получив эту сумму, я согласна больше никогда не радовать зрителя своим появлением на экране. Ну вот если бы я окончательно всех достала и все жители скинулись и собрали бы 150 млн со словами: «На тебе, Собчак, больше не появляйся». Я бы с превеликим удовольствием забрала деньги и ушла без вопросов.
— Ну с процентами в швейцарском банке понятно. А квартира-то вам зачем? У вас и сейчас вроде с жильем все неплохо.
— Нет, у меня есть прекрасная квартира — 200 метров. Но мне там тесно. Я хочу 600. И чтобы это был пентхаус, в самом лучшем доме в Москве. Вы же понимаете, кому-то жемчуг мелок, кому-то суп жидок. Чем больше зарабатываешь, тем больше желаний.
— Сейчас ваши доходы значительно ниже суммы 150 млн?
— К сожалению, да. Они у меня открытые — я плачу налоги, так что с этой суммой можно в любой момент ознакомиться.
— А если сравнивать ваш profit как совладельца бизнеса с тем доходом, который вы получаете на ТВ, будет ли существенной эта разница?
— Пока да, мои доходы как инвестора ниже. Но я могу сказать, что если так успешно будут идти дела какое-то длительное время, уровень моих доходов может даже сравняться.
Желанный миноритарий
— В спорных ситуациях между акционерами «Евросети» вы как миноритарий на чьей стороне чаще выступаете?
— Я всегда на своей стороне.
— А предложения о выкупе акции вам поступают?
— Поступают. Часто в очень забавной форме. Мой имидж блондинки распространяется на бизнес. Мне очень часто — на дурака — звонят всякие люди и предлагают: «Ксения, вот мы слышали, ты тут акцию прикупила. Компания неплохая. А давай-ка ты нам продашь. Мы готовы даже и дороже ее купить, чем ты заплатила». Я, конечно, отказываюсь.
— А кто звонил, если не секрет?
— Звонили достаточно серьезные люди — известные бизнесмены. Наконец, я порадовалась, испытала на себе мужское внимание как настоящая бизнес-леди. Меня приглашают на ужин, обхаживают — может, даже и не с той целью, о которой я бы мечтала.
— А кто вам изначально предложил приобрести акцию?
— Мой друг Александр Мамут.
— А зачем — он вам сказал?
— Мы посчитали, что это будет целесообразно, учитывая наши планы на рекламную кампанию, которая тогда была намечена. Помимо моих собственных вложений были некие договорные условия о рекламе, которую мы делали совместно с «Евросетью».
— Когда вы приобретали эту акцию, как к этому отнесся «ВымпелКом»?
— Это согласовывалось без моего участия, поэтому отношение «ВымпелКома» мне неизвестно.
— Вы говорили, что как акционер планируете принимать участие в жизни компании.
— Какое-то посильное участие я, естественно, принимаю. Мы устраиваем акции в магазинах, в офисе. Я занимаюсь какими-то креативными вопросами.
— Вместе с Охлобыстиным?
— Да, но он все-таки на зарплате. Со мной несколько другая история. Кстати, о Ване. Для меня он в этом году стал открытием. Я знаю его много лет, но даже и не предполагала, что он такой увлеченный гаджетоман.
— А советы директоров «Евросети» вы как единственный миноритарный акционер посещали?
— Пару раз. В любом случае участвовать в каком-то оперативном бизнесе компании я не планировала. Для меня это все-таки финансовый проект. Если я куплю десять акций «Газпрома», вряд ли я после этого вместе с Миллером стану принимать решения.
— А с Ginza у вас доля больше? Вы там равноправный партнер?
— Нас в проектах Ginza трое. Мы имеем примерно равные доли — по 30%. Я, Вадим Лапин и Дмитрий Сергеев.
Стихийный менеджер
— Часто ли вам предлагают принять участие в капитале каких-либо компаний? По каким критериям вы отбираете проекты, принимая то или иное предложение?
— Мне действительно поступает довольно много предложений. От молодежных организаций, ресторанных сетей, интернет-компаний. Но берусь я только в двух случаях: если проект не требует моих личных вложений либо если предложение исходит от людей, которых я давно знаю и которым я доверяю, у которых есть некая рекомендация. Потому что я считаю, что садиться в лодку можно только с человеком, на которого ты можешь целиком положиться.
— Вы достаточно известная медиаперсона. Не было ли у вас предложений поучаствовать в создании собственного СМИ?
— Одно такое предложение было.
— Можете рассказать подробнее?
— Речь идет о глянцевом издании. Мне этот проект интересен, и я сейчас работаю над его концепцией. В будущем году надеюсь представить уже готовый продукт. Кстати, я выступлю не только как совладелец, но и как главный редактор.
— А если в качестве операционного менеджера вам придется сообщать людям негативную новость — сложно ли вам будет это сделать?
— Например, прийти и сказать: «Ребята, в этом месяце не будет зарплаты»?
— Ну да.
— Мне кажется, я довольно жесткий человек, во многом авторитарный и требующий системы во всем. Так что, думаю, с этим проблем не будет. Меня — как управленца — скорее беспокоит другая проблема: так называемая проблема стихийного менеджмента. У меня изначально есть ощущение, что люди не муд*ки, что они с первого раза все делают, если им что-то говорить. Но, к сожалению, в жизни бывает по-другому: указание раздал, а никто ничего не выполняет, то есть нужно каждый день самой за всем смотреть, все отслеживать, контролировать людей. С моей занятостью это, как вы понимаете, достаточно сложно.
— Вы сейчас исходя из собственного опыта говорите?
— В «Евросети» я проводила семинары с продавцами. Во время этих занятий я поняла, что далеко не все, что я советую, люди воспринимают. Чтобы все было так, как ты хочешь, нужно поехать на место и разбираться там. А потом еще дня через три наведаться снова и проверить, все ли делается так, как ты сказал. В российском бизнесе, к сожалению, другая модель не работает.
— А то, что вы известная медиаперсона, не помогает вам в управлении? Люди охотнее с вами работают?
— Ну где-то охотнее, где-то меня побаиваются. Слушаются — да. Но вы же знаете, как это бывает: кот из дома — мыши в пляс.
— Понятно, что в бизнесе вы прежде всего инвестор. Но проекты все же требуют некой вовлеченности в процесс. Пришлось ли вам из-за этого сокращать свой ТВ-график?
— Мне не то что бы пришлось. Я действительно снизила свою активность на ТВ, но этому только рада. Мне вот сейчас, например, звонили из одного издательства, которое составляет рейтинги медиаперсон. Я за этот год стала рекордсменом в номинации «главный труженик» или что-то такое. В этом году у меня было пять проектов: два ежедневных, три еженедельных. На самом деле это неподъемная история. В такой ситуации можно сойти с ума и начать разговаривать с видеокамерой, реагировать только на появление объектива. В грядущем году я хочу немного отдохнуть от этого графика.
Рекламная пауза
— Вы давно и хорошо знакомы с российским бизнесом и неоднократно признавались, что вам импонирует Михаил Прохоров и Михаил Фридман. Из женщин есть какая-то персона, которая вам не менее приятна?
— Ольга Слуцкер. Она талантливый бизнесмен, пример для подражания.
— Вы не хотели бы поучаствовать в ее проекте — как известное медиалицо? Предлагала ли вам г-жа Слуцкер рекламный контракт?
— Это вопрос не ко мне, а к Ольге.
— А в целом насколько часто вы снимаетесь в рекламе? Недавно телеведущая Татьяна Лазарева очень нелестно отзывалась в своем блоге о съемках в рекламных роликах.
— Ну, если, как Татьяна Лазарева, рекламируешь творожок, может быть, у тебя и останется негативное впечатление. А если ты рекламируешь хороший известный бренд, то такого быть не может. Наоборот, нужно гордиться тем, что тебя выбирают лицом хорошего, известного бренда. Я сама снимаюсь в рекламе, но достаточно выборочно. Не хочу рекламировать какие-то там меха в Сокольниках или дешевые дезодоранты. Мне интересны технологии, инновации, Интернет. Вот, например, «Евросеть» — это компания, с которой мне приятно работать, — молодая, модная, активная, с креативным подходом к продажам.
— Кроме «Евросети», у вас есть крупные рекламные контракты?
— Да, у меня есть контракт с известным ювелирным брендом Gavella. Это украшения сегмента люкс.
— Вы упомянули Интернет в числе тех сфер, которые привлекают вас как медиаперсону. Но в отличие от многих своих коллег вы неактивны в социальных сетях. Почему?
— Ну а что такого в Twitter? Как поется в той известной песне, «Я не знаю, зачем нужен Медведу блог, Я уверенно знаю только одно, Каждую пятницу я в г*вно». Я человек в этом смысле очень циничный. Если мы про бизнес, то бизнес, по моему глубокому убеждению, должен приносить деньги. Активность в социальных медиа ничего не приносит. Если мы про поп*здеть, то мне достаточно людей, с которыми хочется общаться, писать им сообщения. Я не очень понимаю, зачем мне для этого нужны сотни муд*ков, которые будут заходить на мою страницу. Если завтра я пойму, что с этого можно что-то иметь, то я, наверное, буду это делать. Но пока не вижу смысла.
От Путина до Саакашвили
— Поговорим о политике. Зачем вам так нужно было взять интервью у Саакашвили?
— Мне кажется он дико интересный человек. Харизматичный политик. Я об этом интервью лично договаривалась целый год. Мне было интересно понять его позицию по абхазскому вопросу, истоки вражды с нашей страной…
— Истоки вражды с Канделаки.
— Нет, это скорее была шутка. Там есть масса интересных вопросов. Отклонение планов Медведева и Саркози, треугольник с Лукашенко.
— А как вас в Грузии приняли?
— Прекрасно. Нас везде водили два дня, без остановки.
— А в России как отнеслись к этой идее проведения интервью, учитывая конфликт государств?
— Ну я же прилетела в майке с Путиным — с моим любимым премьер-министром. Так что вопросов ко мне не было и быть не могло.
— Вы по образованию — политолог?
— Я специалист по международным отношениям. А вот аспирантуру заканчивала по специальности «политология». Изначально выбирала это образование как очень хорошее общее образование. Мне хотелось получить такое образование, сфера применения которого была бы максимально широка. И в этом смысле, я считаю, это был правильный выбор.
— А в политике сами себя попробовать не хотели?
— Кто знает, как оно сложится в будущем. Пока не сложилось.
