Экс-владелец «Техносилы» Михаил Кокорич рассказал «Газете.Ru», почему решил заняться космическим бизнесом, как в нем помогает опыт ритейла и зачем его компания является резидентом «Сколково». Он намерен заставить весь мир покупать данные дистанционного зондирования Земли через свой собственный аналог AppStore, а также обеспечить всю страну малогабаритными спутниками.
— Из ритейла в космос — не очень типичный для России путь. Почему?
— Мы — я и мои партнеры — наверное, из последнего поколения детей, которые сильно интересовались космосом. Мое взросление пришлось на времена триумфальных миссий «Вега-1», «Вега-2». Я жил в небольшом поселке, конечно, не было никакого интернета, но следили за всеми новостями, и все журналы по этой теме, которые приходили, читали от корки до корки. Я учился в заочной аэрокосмической школе Физтеха, участвовал в олимпиадах и конкурсах для школьников. Эта тематика всегда носила для нашего поколения ореол романтики. С тех пор много времени прошло, в этой теме я непосредственно не работал, но постоянно следил за ней, выписывал журналы по авиации и космонавтике, и российские и зарубежные.
Купил домой хороший телескоп, мы с детьми с удовольствием изучаем с его помощью звездное небо. Это всегда было моим хобби.
— Хобби, не ставшее профессией?
— Наше поколение — те, кто учился в 90-х годах, — потерянные для науки люди. Большая часть физиков моего возраста в науку не пошли. Я, думаю, был одним из самых перспективных студентов физфака НГУ, но с третьего курса я ушел в бизнес. Я, наверное, всегда был бизнесменом-мечтателем, меня манила цель, только если она далеко и высоко. Розница была очень важным и интересным этапом жизни. По степени технологичности этот бизнес может сравниться мало с чем. Амбиции несостоявшегося физика-математика могли быть вдоволь услаждены красотой статистических закономерностей, неожиданных выводов и прихотливого анализа больших цифр розничного бизнеса.
Решение принять на себя риски первопроходца в частном космосе было осмысленным. Меня воодушевляют те возможности, которые я вижу на глобальном космическом рынке именно как частная российская компания. Мы хорошо представляем, какую мы можем нишу занять.
— Неожиданно.
— Есть особенности рынка. Если ты нашел нужное технологическое решение, то ты сразу становишься глобальным игроком. С небольшими оговорками это верно и для сектора услуг в космосе. Сложность этого рынка в том, что он разделен политическими, законодательными и технологическими барьерами. Правда этого бизнеса в том, что потребителям, в том числе и государственным, не нужны спутники. Им нужны услуги, которые эти спутники оказывают. Передача данных, трансляция телевизионного сигнала, навигация, результаты космической съемки. При этом рынок этот действительно глобальный. Любой человек может воспользоваться услугами навигации GPS/ГЛОНАСС. Приемные спутниковые тарелки настроены как на российские, так и на зарубежные спутники. При фактическом отсутствии российских спутников космической съемки основными для российских органов власти стали космические снимки с зарубежных аппаратов. В отличие от рынка космических аппаратов, который обложен множеством барьеров, рынок услуг регулируется гораздо слабее. При этом рынок этот гораздо больше. К примеру, если посмотреть мировой сегмент спутниковой связи, доходы от производства спутников составляют чуть больше 11 млрд долларов, тогда как доходы от продажи наземного оборудования — более 52 млрд долларов, а доходы от оказания услуг связи уже более 103 млрд долларов в год. Рынок достаточно концентрирован, крупнейшие компании имеют выручку на уровне 10—20 млрд долларов в год.
Именно с рынком космических услуг связан один из наиболее видимых успехов российской космической отрасли — услуги по выводу космических аппаратов на орбиту, где Россия в коммерческом сегменте занимает более 50% рынка.
Заметьте, именно в услугах по запуску, а не в продаже ракетоносителей!
— Какие планы на ближайшее время?
— Мы выбираем несколько направлений и собираемся по ним двигаться. Первое — это производство низкобюджетных аппаратов. При этом сами спутники, которые мы начинаем производить, отличаются от производимых ранее аппаратов, так же как персональные компьютеры отличались от минифреймов, занимавших порой целые этажи зданий. Небольшие (50—300 кг), достаточно универсальные, недорогие, собранные из стандартных комплектующих высокотехнологичные аппараты представляют собой новое поколение спутников. Этот подход достаточно новый и для Запада, где компании, такие как английская SSTL, позже приобретенная подразделением EADS, только в 90-х и двухтысячных годах осваивали этот подход. Такие аппараты в отличие от традиционных стоят на один-два порядка меньше, и цикл их производства/разработки занимает 1—2 года вместо 5 лет и более. Пока область использования этих аппаратов — низкие земные орбиты, где они выполняют миссии наблюдения земли, а также научные, связные и исследовательские задачи. Первый аппарат такого класса — DX1 массой около 50 кг — мы планируем запустить в следующем году. Основные его задачи — отладка спутниковой платформы, слежение за передвижением судов в акватории Мирового океана и испытания разной полезной нагрузки. Разработку и производство второго аппарата DRE мы начинаем в конце этого года. Это технологические аппараты для отладки самой платформы — узлов, подсистем. Это необходимо, так как мы используем совсем другие подходы к созданию аппарата. Мы их разрабатываем с нуля и не базируемся ни на одном российском аппарате. Задача — создавать аппарат за год-полтора, в три-четыре раза быстрее, чем в среднем в отрасли. При этом укладываться в бюджет меньше 10 млн долларов и быть надежными, легкими и эффективными: масса полезной нагрузки должна составлять больше половины массы аппарата.
— Маленький коллектив планирует конкурировать со всей махиной космической промышленности?
— Нам удалось собрать очень интересную интернациональную команду.
Наверное, впервые в российской космической отрасли управляющим директором проекта стал иностранец, причем женщина, британка — одна из основателей подхода низкобюджетных малых аппаратов, работавшая в SSTL с начала ее создания.
Она переехала в Россию и возглавила расположенный в Москве в технопарке «Сколково» центр по созданию и разработке малых космических аппаратов.
— Что вашему бизнесу дало «Сколково»?
— То, что мы являемся резидентом фонда, — большая подмога для нас с нескольких точек зрения. Во-первых, место, которые мы занимаем в технопарке «Сколково», очень правильное. Мы хотим создать новую среду: с одной стороны, не атмосферу традиционного космического предприятия, с другой — и не как в обычном бизнес-центре. Во-вторых, финансовая составляющая, налоговые льготы, которые предоставляются компаниям-резидентам, тоже немаловажны. Компания пока доходов не имеет, мы вкладываем личные деньги, «из кармана». Мы могли купить яхту или самолет, но мы строим производство — чистые комнаты, космические аппараты. Так как мы тратим свои деньги, каждая копейка важна. Благодаря «Сколково» мы не будем платить НДС, таможенных пошлин, социальных налогов. Для начинающих компаний это важно. Пусть даже у нас есть деньги, но мы их сейчас тратим, не зарабатывая.
В «Сколково» будет создана интересная среда, подбирается ряд очень интересных команд. Мы сами проинвестировали в компанию «Селеноход».
Это молодые ребята, начавшие проект, который казался людям фантастическим: частный российский лунный ровер.
Мы увидели в них потенциал, есть ряд интересных идей, и вложили деньги, а сейчас они подали на грант в «Сколково». В нашем же здании еще сидят 2—3 компании, которые занимаются космической тематикой.
— Где же сегмент услуг?
— Один из первых шагов — мы совместно с одной из самых сильных команд в Европе на рынке космической съемки запустили проект создания виртуального оператора космической съемки на базе облачных технологий. Который поможет объединить данные от результатов космической съемки с различных группировок спутников зондирования Земли, в том числе строящихся собственных, с алгоритмами обработки этих данных, и сможет донести эту информацию в любом удобном виде конечному потребителю. Как, например, продажа приложений через Appstore в Iphone. Компания называется CloudO AG, головной офис продаж расположен в Мюнхене, центр разработок сейчас открывается в Сколково.
— Вы считаете, что это реально?
— Я повторюсь, мы не альтруисты, мы делаем все это с четким бизнес-расчетом. При этом я уверен, что сейчас Россия — одно из лучших мест для старта частной компании на космическом рынке. Богатое наследие и традиции в космических технологиях, ореол романтики и большой и ненасыщенный рынок представляют собой очень интересное сочетание. При этом существующая структура космической индустрии, а также зачастую устаревшие управленческие подходы и технологии не могут удовлетворить спрос на услуги даже со стороны публичного сектора. Потребности в космической съемке на 95% удовлетворяются за счет зарубежных операторов, подвижная спутниковая связь — почти на 100%! Это создает уникальную возможность: почти любой продукт/услуга, созданный в России, будет востребован на нашем растущем рынке.
