По статистике каждые трое из пяти бизнесменов задумываются о переходе в политику, и только трети удается вернуться без потерь. Остаться же получается лишь у единиц. И с каждым годом таких будет все меньше. При переходе из бизнеса в политику много подводных камней, кроме того, государство взяло твердый курс на разделение бизнеса и власти.
С финансовой точки зрения переход из бизнеса в политику может быть очень малозатратным мероприятием. Если бизнесмен харизматичен, креативен, не боится публичности и умеет красиво говорить — достаточно вступить в близкую по духу партию и продвигаться вверх по лестнице. Но партия будет ожидать от своего нового члена активной социальной ответственности. Его будут просить, например, профинансировать строительство детской площадки или закупку медоборудования. В различных регионах это обходится бизнесмену в 200—300 тыс. руб. Плюс периодические сборы на партийную предвыборную кампанию. Обычно скидываются, кто сколько может, но вряд ли товарищи по партии поймут, если жертва, например, на кампанию регионального уровня будет меньше 500 тыс. руб.
Если бизнесмен не публичен, ему придется потратиться на личную PR-кампанию. Разброс цен достаточно большой — в зависимости от ресурсов. На муниципальные выборы кампания может стоить от 5 тыс. до 50 тыс. долл., региональная кампания — 50—500 тыс. долл., федеральная — до 5 млн долл.
Естественный вопрос — как эти вложения «отобьются». Бизнесмены рассматривают политику как способ получить влияние для расширения и защиты бизнеса. Они это влияние получают, но его цена может быть гораздо выше стоимости детской площадки и работы предвыборного штаба.
Как показывает практика, бизнесменов в политике больше всего напрягает, во-первых, пристальное внимание СМИ. Во-вторых, активный интерес со стороны контролирующих органов и силовых структур. В-третьих, завышенные ожидания партнеров. Они ждут, что новый депутат сразу начнет им «пробивать» заказы, обеспечивать победы в тендерах. И обижаются, когда всего этого не случается. Также бизнесменам в политике сложно привыкнуть к потокам критики, лжи и лести. Наконец, не все одинаково хорошо переносят постоянные встречи с избирателями и публичные выступления.
Но основная проблема для бизнесмена в политике — это сам бизнес. Очевидно, что государство взяло курс на разделение предпринимательства и власти. И дело даже не в том, что ужесточается законодательство. Новые поправки как раз не столь драматичны. Запрет иметь зарубежную недвижимость легко и легально обходится. Достаточно зарегистрировать на ближайшего родственника юрлицо, на которое и перевести собственность. А поправка, обязывающая подавать налоговые декларации членам семьи политика, направлена не столько против политиков-бизнесменов, сколько против политиков-коррупционеров.
Для бизнесменов в политике гораздо более драматично ужесточение контроля над исполнением уже существующих норм закона. А именно — над запретом управлять бизнесом. Можно владеть, получать дивиденды, но нельзя участвовать в переговорах, принимать-увольнять людей — любым образом участвовать в управлении компанией.
Для подавляющего большинства российских компаний, особенно для среднего и малого бизнеса, отход владельца от управления означает если не гибель, то серьезный упадок. По личным ощущениям ряда моих знакомых бизнесменов-политиков, за один сезон депутатства в Госдуме России бизнес, оставшийся в регионе после переезда владельца в Москву, потерял 25—30%, не говоря уже об упущенной прибыли. Если политическая деятельность владельца не была связана с переездом, потери бизнеса были меньше.
Бизнесмены из других частей страны оценивают потери от депутатства в собственном регионе в 3—10%. Но при этом подчеркивают, что их личные затраты на поддержку бизнеса возросли, если переводить на язык цифр, на 25—30%. Один из них за четыре года похудел на 25 кг и сразу после сложения полномочий уехал в Израиль лечиться в клинике неврозов. И это было еще до резкого ужесточения контроля со стороны государства.
Кстати, поводом для недавних претензий Следственного комитета к депутату Геннадию Гудкову стало участие последнего в собрании его компании, на котором был утвержден устав общества в новой редакции. Ситуация эта неоднозначна. Утверждение устава можно рассматривать как деятельность акционера, допустимую для депутата. Что уж говорить про такие заведомо управленческие функции, как ведение переговоров, «втык» подчиненным и т.п. И, конечно, надо понимать, что вся конспирация, все бани и охоты только усугубят положение, потому что они прекрасно отслеживаются.
Впрочем, из бизнесменов, побывавших в политике, мало кто жалеет о таком витке карьеры. Для всех это стало интересным опытом, позволяющим на многие вещи взглянуть по-новому, по-другому оценить находящихся рядом людей. Некоторые бизнесмены нашли себя в политике. Но в любом случае, прежде чем принимать решение о переходе из бизнеса в политику, надо подумать даже не десять, а 110 раз. А еще лучше — не пожалеть четырех-шести месяцев своей жизни и 600—900 тыс. руб. Объявить всем, что уходите в политику, и пригласить команду политтехнологов, поставив им цель — увеличение узнаваемости и рейтинга. Сразу начнутся интервью, встречи, тренинги, клевета, лесть, активизируются друзья-враги. Побудьте в этом и оцените свои силы и свою готовность.
