С отменой обязательной сертификации рынок мягкой мебели завалило низкокачественными товарами. И из изделия со сроком службы «многие годы» современный диван стал товаром, который приходится менять уже через три–пять лет.
Сибирский рынок мягкой мебели по-прежнему находится в экстенсивной фазе развития. Здесь работают сотни мелких производителей, сколачивающих продукт из самых дешевых материалов и не сильно заботящихся о качестве. Крупных фабрик с объемом производства от пятисот диванов в месяц — единицы, почти нет федеральных игроков. Причем оставшиеся на рынке местные крупные компании продолжают оптимизировать издержки, сокращая персонал и производственные мощности и не выдерживая конкуренции с мелкими «серыми» кустарями.
Сложившаяся ситуация стала следствием отмены обязательной сертификации на мягкую мебель. Из каких материалов и с применением каких наполнителей сделано кресло или диван, отныне остается на совести производителя. В условиях жесткой конкуренции и неуклонного снижения рентабельности мебельщики предпочитают использовать наиболее дешевые комплектующие и наполнители. Причем особенно чуткие к переменам на рынке поставщики комплектующих и наполнителей для мебели с готовностью удовлетворяют спрос на низкокачественное, а то и вовсе некачественное сырье. Зачастую физический срок службы мебели несильно отличается от гарантийного срока ее эксплуатации.
Во многом из-за снижения качества мебели и роста благосостояния сибиряков тренд потребления пришел и в диванный сегмент. Мебель перестала восприниматься как товар, призванный служить десять и более лет. Уходят в прошлое стандарты бабушкиных диванов и кресел, которые и спустя несколько десятилетий все еще «ничего себе». Современная мебель, как современные часы, в случае поломки должна не ремонтироваться, а заменяться новой. И вообще лучше менять мебель каждые три–пять лет, учат шаблоны общества потребления. Ведь, чтобы купить диван, больше не нужно копить месяцами, в большинстве случаев его стоимость не сильно отразится на месячной зарплате. В крайнем случае, взять диван можно в кредит. Таков европейско-американский подход. Среди других производителей-продавцов этому нас учит и шведская ИКЕА с ее широким выбором недорогой мебели и возможностями заплатить за товар позднее.
О том, что сегодня представляет собой сибирский рынок мягкой мебели, в интервью журналу «Эксперт-Сибирь» рассказал начальник отдела продаж новосибирского представительства группы компаний «Эгида» Максим Семенов. Его компания присутствует на рынках Алтайского края, Новосибирской, Кемеровской и Томской областей, закрывая половину потребностей местных производителей в поролоне и мебельном клее.
Растут как грибы
— Максим Владимирович, как давно была отменена обязательная сертификация на мебель?
— Около трех лет назад, но плоды этого решения пожинаем сейчас. Раньше, прежде чем привезти диван с фабрики на торговую площадку, предприниматель должен был предъявить сертификат, подтверждающий, что его мебель соответствует определенным стандартам качества. Были определенные требования к наполнению, к тканям, к каркасу — да ко всему. Сейчас этого нет. Любой желающий и мало-мальски представляющий себе, как делается мебель, может в любом гараже или в подвале сколотить диван и с чистой совестью выставить его на продажу.
— Сертификация полностью упразднена?
— Обязательная — да. Но если компания соблюдает лучшие стандарты отрасли и хочет зафиксировать на бумаге свое конкурентное преимущество, она может пройти сертификацию. Никто этого не запрещает, но и не требует.
— И к чему привела такая ситуация за эти два–три года?
— Рынок наводнен некачественной мебелью. Серые мебельщики, так мы их называем, сообразили, что можно при минимуме затрат получить максимум прибыли. Можно делать диван за три копейки из подручных материалов, а продавать по цене производителя с пятнадцатилетней историей. Более того, копировать внешний вид качественной мебели. Ведь потребитель видит фасад, что внутри — скрыто. Что это за диван, станет понятно, когда ребятишки попрыгают на нем пару месяцев и он просядет или, того хуже, — развалится. А дальше для несчастного покупателя начинаются мытарства. Торговая точка может к этому времени уже закрыться. Ведь они сегодня растут как грибы. Арендуются площадки, у разных производителей берется мебель. Но как только возникают проблемы с покупателями, этой точки, как правило, уже нет.
— И сколько таких «серых» игроков на рынке?
— Они уже занимают больше половины рынка, приближаясь к 70 процентам. Конечно, никакой точной статистике рынок мягкой мебели сегодня не поддается.
— Где они берут материал?
— Какую-то часть берут у нас. Наша политика такая — мы продаем качественный и достаточно дорогой товар. Но спрос на него на рынке неуклонно падает. Фабрики, которые делают качественную мебель, закрываются или сокращают свою деятельность, не выдерживая конкуренции с «серыми» производителями. И вот к нам приходят «серые» и говорят: дайте нам дешевые материалы, дайте отходы, нам нужен уцененный товар. Оказался востребован заводской брак, без которого в химическом производстве не обойтись. Цена на него в два–три раза ниже, заводы на такой наполнитель гарантии не дают. Каркасы делают из поддонов, вместо листа поролона — ветошь. Классный финский или турецкий механизм заменяют местным: две петли и болт — вот и вся система, которую клинит уже через полгода. Порой диваны «цветут» — покрываются плесенью еще в салоне магазина. Просто сырой пиломатериал, из которого сделали мебель, начал гнить. И такое бывает часто. Люди гонятся за дешевизной и сами не понимают, что за товар несут в дом.
— Получается, хорошо делать мебель невыгодно?
— Получается так. Мы видим этот наплыв некачественной мебели. Вчерашние сотрудники мебельной фабрики сегодня повально открывают собственные производства. Зачем работать на фабрике с традициями качества, если я могу на коленке сделать сам и при этом жить лучше? Мелкие производства расплодились в огромных количествах. Самая распространенная модель — диван-«еврокнижка» — стоит в магазине 20–25 тысяч рублей при фабричной себестоимости 12 тысяч рублей. Так «серые» товарищи умудряются делать такой диван за пять тысяч рублей, а продавать за те же 20 тысяч рублей. Ведь у него нет побочных расходов фабрики — белая зарплата, налоги, электроэнергия и т.д.
— Видимо, падение качества и низкая цена мебели не способствует приходу на этот рынок федеральных игроков?
— Не совсем так. Еще совсем недавно в Новосибирске нельзя было купить дешевые диваны из европейской части страны. Это было нерентабельно из-за дорогой логистики. А сейчас на сибирском рынке присутствуют сразу две огромные федеральные корпорации — «Цвет диванов» и «Много мебели». Они оказывают большое влияние на рынок, выдавливая местных мебельщиков. И, прежде всего, ценой. Они готовы идти на колоссальные скидки. Еще вчера угловой диван стоил 50 тысяч рублей, сегодня эта цена перечеркнута и рядом написано — 30 тысяч рублей. Как может красивый, современный диван так мало стоить? Только за счет дешевого наполнителя. Как правило, такие диваны выдерживают гарантийный срок эксплуатации — 18 месяцев, а потом начинаются проблемы. Более того, производители начали внушать покупателям, что мебель нужно менять через каждые три–пять лет. Иначе диван становится причиной аллергии или в нем заводятся вредные микроорганизмы.
Такой диван покупать не надо
— Приведите примеры некачественного наполнителя.
— Возьмем поролон. Плотность поролона в сидении должна быть не ниже значения 30. Именно из такого поролона сделана вся советская мебель. Он служит многие годы, не теряя физических свойств. Сегодня самый ходовой вид поролона для производства диванов — 22-й плотности. Но он выдерживает нагрузку всего в 40 кг. То есть его можно использовать только для производства детской мебели. Но зачем платить за лист поролона 1,7 тысячи рублей, если можно купить материал за 1,1 тысячи рублей и потребитель подмены не заметит? А если компания делает 500 диванов в месяц, экономия становится очень даже неплохой. К нам ежедневно идут «электрички», как мы называем людей, которые в свое время купили некачественную мебель, а теперь приходят к нам за поролоном, чтобы отремонтировать свой диван. Зная размеры самых востребованных видов диванов, мы специально заказываем такие листы на заводе.
Давайте посмотрим на подушку для дивана. В идеале она должна быть сделана из полиэфирного волокна. Килограмм этого материала стоит 120 рублей. Дорого, считает производитель, и покупает измельченный поролон за 40 рублей.
— У вас такой тоже можно купить?
— К сожалению, да. Мы запустили производство измельчения поролоновых отходов в крошку. Чрезвычайно востребованный сегодня на рынке наполнитель. Если бы мне кто-то об этом сказал лет пять назад, я бы долго смеялся и не поверил. Мы никогда не работали с отходами. Они шли или на производство мягких игрушек, или за границу, где использовались в дорожном строительстве.
— А вы можете на ощупь определить качество поролона в диване?
— Конечно, вплоть до плотности. Не скажу, какого числа и в какую смену сделан материал, но его физические свойства понятны на ощупь. Секрет здесь один. Если вы надавили на поролон и чувствуете, что руку он обратно не толкает, стремясь принять прежний вид, а просто провалился как вата, такой диван покупать не надо.
Мы продаем порядка 20-ти видов поролона — от жесткого до самого нежного — и видим, что сибирский рынок сильно отстает от мировых тенденций. Например, в нашей линейке есть вязкоэластичный поролон с эффектом памяти. Он похож на эластичную массу, которая легко поддается давлению и принимает на некоторое время заданную форму, а восстанавливается с определенным таймаутом в несколько секунд, после того как снимается нагрузка. В мире он широко применяется в матрасном производстве. Способность поглощать вибрацию, звук и энергию делает его особенно удачным для производства ортопедических матрацев и подушек, мягкой мебели и автомобильных подлокотников. Он выдерживает нагрузку до 120 кг. Он дорогой, но за комфорт нужно платить.
— А проблема некачественных тканей существует на вашем рынке?
— Есть большая проблема плагиата. Стоит нашим дизайнерам сделать рисунок и заказать материал в Турции или Сирии, как уже через месяц рынок завален продуктом с аналогичным рисунком. Все же просто: фотографируешь и отправляешь снимок в Китай. Кому есть дело до плотности и качества нашего гобелена, когда похожую ткань с понравившимся рисунком можно купить в разы дешевле. У нас она стоит 500 рублей, на барахолке — 80. И мы терпим убытки.
— Но ведь можно запатентовать продукт…
— В России это сделать непросто. Пустил другую строчку, чуть изменил оттенок — и это формально другой внешний вид. Поэтому копируются изделия совершенно безнаказанно.
Рынок перенасыщен
— Как все-таки потребителю не попасть впросак и купить качественную мебель?
— Узнать, кто из производителей работает на рынке давно — не менее 10 лет. Такие компании обычно дорожат своей репутацией. «Мебель-Стиль» 12 лет делает мебель, НИНЭКС — 15 лет. История компании, по сути, сегодня единственная гарантия качества. Но этим компаниям сегодня труднее всего на рынке. Они заняты оптимизацией расходов. Например, если еще недавно в компании «МКС» работало пять обойщиков, четыре столяра, восемь швей, то сейчас — всего две швеи, один обойщик и один каркасчик. Остальные в отпуске без содержания. 50 процентов коллектива фабрики «33 дивана» в отпуске. «Мебель-Стиль» работают два дня в неделю и в неполном составе. Это сегодня общая тенденция. А кто-то и вовсе закрывается, как, например, фабрика «Мангуста», которая выпускала тысячу диванов в месяц.
— Сколько сегодня солидных фабрик в Новосибирске?
— Не больше 20-ти, выпускающих до 500 диванов в месяц. Остальные — мелкие цеха, без культуры производства, производящие до 200 диванов в месяц. По нашим данным, на территории Алтайского края, Новосибирской, Томской и Кемеровской областях — регионах нашей ответственности — работает около 300 мебельных компаний.
— Тысячников нет?
— В Новосибирске нет. В Западной Сибири самая крупная фабрика — кемеровская «Нова-Мебель». Она производит больше тысячи диванов в месяц, причем стабильно хорошего качества.
— Какова рентабельность этого рынка?
— Рентабельность падает. Самые благодатные времена были в середине 1990-х. Тогда можно было любую деревяшку обтянуть в поролон и ткань и продать задорого. Рентабельность была 300–400 процентов. Сейчас из-за высокой конкуренции норма прибыли уменьшается и составляет около 30 процентов. Рынок перенасыщен предложениями. Несколько лет назад в Кировском районе Новосибирска было всего два магазина, торгующих мягкой мебелью, сейчас их 15. Самую большую прибыль сегодня можно получить только на производстве кожаной мебели — до 150 процентов. Но там нет права на ошибку. Если проткнул швейной иголкой не в том месте — нужно менять всю поверхность. Да и транспортировка громоздкой кожаной мебели обходится дороже.
— Можно ли ожидать, что цена на диваны будет снижаться из-за жесткой конкуренции?
— Не думаю. Более того, на самые ходовые диваны, например, механизма клик-кляк, снижать цены просто некуда. Они продаются по цене, очень близкой к себестоимости.
— Насколько динамично растут объемы продаж вашей компании?
— Они росли до декабря 2012 года, в среднем на 15–20 процентов в год. Но с декабря прошлого года как отрезало. Роста мы не получили.
— Чем это объясняете?
— Общей ситуацией в стране. Ожидание на рынке кризиса, дефолта.
— На мебельном рынке существует сезонность?
— Раньше сезонность четко прослеживалось, но последние года три она стала мягче. В любом случае, активные продажи начинаются с августа, продолжаются до января, а потом небольшой спад.
— Импортная мебель оказывает влияние на рынок?
— Нет. Как правило, она дорогая. К тому же большинство наших квартир не приспособлены под такую мебель. На Западе другие стандарты. 90 процентов сибиряков хотят, чтобы диван был с ящиком для белья, чтобы занимал мало места и, когда раскладывается, превращался в полноценную кровать. Это сочетать практически невозможно. Если диван удобный для сидения, то он получается громоздким, и спать на нем некомфортно. Это гостевой вариант. Гости приехали, переночевали и в следующий раз приедут нескоро. Спасть надо на кровати, а диван нужен, чтобы сидеть.
— Есть ли проблемы при взаимодействии производителей мебели с ритейлом?
— Крупные местные производители, как правило, имеют свои торговые точки. А для производителей дешевой мебели не столько проблема попасть с товаром в магазин, сколько получить свои деньги. Ритейл очень неохотно возвращает деньги. Порой мебельщик получает свои кровно заработанные лишь через пару месяцев после того, как его мебель была продана. В Новосибирске самым желанным торговым центром для мебельщиков является «Большая Медведица». Вот там есть очередность. Попасть туда со своим продуктом — большая проблема.
