Репортаж из самого пострадавшего от наводнения города Кубани о том, как пережили удар стихии предприниматели Крымска и на чью помощь они рассчитывают.
Улыбчивый, похожий на Григория Лепса человек ведет меня по огромной территории, заваленной всяким мусором. Бутылки, ящики, коробки, машины — все в ошметках глины. Территория Крымского винного завода, одного из крупнейших производителей алкогольной продукции на юге России, покрыта ровным слоем грязи, словно после 15-летнего запустения и простоя. Но владелец предприятия — московский бизнесмен Око Хатоев — старается не терять присутствия духа и с гордостью подводит меня к картине «Ленин в окружении большевиков»: она-то как раз не пострадала. Картину вытащили из ленинского уголка, который уже лет десять Хатоев использует как гараж. Ей повезло больше, чем машине предпринимателя. Принадлежащий бизнесмену бронированный Mercedes S-класса увезли в Новороссийск восстанавливать после долгого плавания.
На Крымский винный завод пришелся главный удар 7-метровой волны. Она с размаху разбилась о бетонный забор, сломала его, вода стала стремительно заливать всю территорию завода. Страшную картину Хатоев наблюдал из окна маленькой заводской гостиницы, в которой останавливается, когда приезжает в Крымск. Спасать что-либо было уже поздно.
По словам гендиректора завода Сергея Зёмки, никакого оповещения о возможном наводнении они не получали — предупредить менеджмент самого крупного предприятия города никто не удосужился. «Охрана увидела, что подступает вода, сообщила мне. Я стал звонить властям. Но дозвониться до кого-либо было почти невозможно».
Сотрудницы предприятия ведут по территории завода и с горечью показывают, — и это похоже на страшный сон Бывалого из «Операции Ы», — как в разбитую трубу из цистерны непрерывным потоком выливается вино, растворяясь в глине и уходя постепенно в канализацию. Рядом 3-тонные емкости, в которых вино проходит процедуру охлаждения, их сорвало с мест и развернуло.
Хатоеву повезло, что под имущество завода был взят кредит, поэтому все оно застраховано. Но сколько будет завод простаивать, пока его будут приводить в порядок и описывать ущерб — неизвестно. Ущерб заводу Хатоев оценивает сейчас минимум в $1 млн.
Полтора столетия назад, в 1864 году полковником Новосильцевым под Крымском была пробурена первая нефтяная скважина в стране. Однако нефть давно не является доходной статьей района — легкие для добычи места кончились еще в советские годы. Тогда город прославился на весь СССР зеленым горошком, чуть ли не каждая вторая консервная банка была из Крымска. Но консервный завод сейчас переживает процедуру банкротства с долгами в 3 млрд рублей. Крупнейшим предприятием города оказался винный завод.
Частным Крымский завод стал в начале 2000-х. Тогда гостя из Москвы в городе встретили неласково. В архивах Краснодарского УБОПа сохранилось упоминание о неком Хатоеве по кличке Око как о племяннике известного авторитета Деда Хасана. Согласно этим данным, он приехал в край в июле 2001 года с целью подмять под себя себя спиртовой бизнес (винные заводы, цеха) и вел себя при этом довольно бесцеремонно, ссылаясь на влиятельного родственника. Впрочем, сам Хатоев говорит, что завод просто выкупил, после чего инвестировал большую сумму в развитие.
Сейчас на заводе и его агропредприятиях по выращиванию винограда работает больше 450 человек. В месяц Крымский винзавод производит больше 700 000 л алкоголя, в том числе продающегося в московских сетях Крымского вермута. И сейчас в двух огромных цистернах — 1 млн л вина. Но вся территория покрыта слоем грязи и ила. Уже заполненные вином бутылки отмыть вряд ли получится. Да и зачем? Роспотребнадзор никогда не разрешит продавать пережившие наводнение бутылки с шампанским.
На территории разбирают завалы. Не задействованным в этом сотрудницам предлагают уходить в неоплачиваемый отпуск. Заводу сейчас нужна мужская рабочая сила, но местных, непроверенных мужчин, сюда не пускают, опасаясь, что те растащат вино. Предпочитают гастарбайтеров. «Платят таджикам по 50 рублей в час, а когда муж решил мне помочь, его не пустили через проходную», — разводит руками обработчица виноматериала Ирина Дедюрина. Зарплата Дедюриной — 10 000 рублей в месяц, и она больше всего боится ее сейчас лишиться.
Большинство сотрудниц пострадало при наводнении. Они наперебой начинают рассказывать о страшной ночи с пятницы на субботу. Главный вопрос: почему никого не предупредили, а первая сирена раздалась в 4 часа утра, когда уже все было под водой? Физической возможности предупредить SMS-сообщениями и электронной строкой по телевидению не было — еще в 9 вечера в городе отключилось электричество, а позже пропала и мобильная связь. Татьяна Аксютина рассказывает, что примерно в 4 утра появились первые спасатели, но не МЧС, а добровольцы-казаки. Первые сотрудники МЧС прибыли уже после 8 утра, когда уже нужно было не спасать, а вылавливать утопленников. А до этого всем дозвонившимся до МЧС советовали спасаться самостоятельно.
Главный удар стихии пришелся на центральный квартал города, где в основном сосредоточен местный бизнес. «Не хотите посмотреть на мой мебельный салон?» — зазывает мужчина лет тридцати. Дилер краснодарского производителя элитной мебели «Зеленый попугай» открывает дверь с черного хода: в магазине перевернутая мебель в глине, сорванные стеновые панели… Александр Доценко с женой открыл салон год назад. У него был единственный в городе магазин мебели данной ценовой категории, и, как оказалось, ниша была выбрана удачно. Власти не мешали, проверок не устраивали — бизнес рос на глазах. Вложенный 1 млн инвестиций уже окупился, ежемесячно Доценко получал 15-20% стабильной прибыли. Перед самым наводнением предприниматель взял ипотечный кредит на дом. Теперь ни дома, ни магазина.
Рядом с винзаводом находится, вернее находился, продовольственный и вещевой рынок. Только зарегистрированных индивидуальных предпринимателей на нем работало 450 человек. При наводнении не спаслась ни одна торговая точка. Сейчас предприниматели проводят ревизию того, что еще можно спасти. Два брата разгребают свою секцию по продаже нижнего белья: вынимают из залитых глиной упаковок женские чулки и тут же их стирают в тазу. «Народ сейчас остался без одежды, возможно, кому-то и понадобятся такие чулки, которые мы будем отдавать за копейки», — говорит один из них. И на просьбу представиться улыбаются: «Роман и Юра Путилины». «Хорошо, что не Путины, а то нас тут разорвали бы просто», — мрачно шутит один.
В его словах есть доля правды. Другая решительная женщина с продовольственного рынка медленно говорит: «Вот сейчас разгребу все здесь, а потом и с властью разберемся. Пора уже их сметать».
На помощь властей люди — с учетом жизненного опыта — совсем не рассчитывают. Живущая прямо у самой речки бухгалтер Татьяна Трухан рассказывает, как после прошлого наводнения в 2002 году им власти обещали 50 000 рублей. «Свекровь пошла получать, так ей сказали: вы уже помощь получали, вот подпись». Когда подпись сверили и оказалось, что за свекровь кто-то подписался, в комитете поцокали языком, пообещали разобраться. «Так до сих пор и разбираются», — разводит руками Трухан. А на совет подать в суд крымчанка лишь машет рукой: «Что, мы не знаем, что они все заодно?»
Сейчас на помощь пострадавшим федеральный бюджет уже выделил больше 3,8 млрд рублей. Но чтобы эту помощь получить, нужно подать заявку и найти себя в списках. Но, например, целая улица Белинского из 70 домов в списках отсутствует. «Нам объяснили, что власти должны были расселить нашу улицу еще после прошлого наводнения, и мы уже числимся как расселенные, так что нам посоветовали получать деньги через суд», — рассказывает Александр Шуплецов. При этом он весело крутит ручку газа на скутере, и кажется, что хоть у него-то все в порядке. Оказалось, скутер ему привезли друзья из Новосибирска. А купленная им в кредит месяц назад машина восстановлению не подлежит, как и все, что было в доме. Сам Шуплецов успел спастись, выбежав на улицу в одних тренировочных штанах.
Получит ли помощь пострадавший бизнес? Прямо перед магазином, на улице Надежда Силос срочно пересчитывает залитые грязью энергосберегающие лампочки и розетки. «Полчаса назад узнала, что надо посчитать ущерб и подать бумагу до 10 часов утра среды. Кто не успеет подать заявление — помощь не получит». При этом никто специально предпринимателей об этом не предупреждает. Силос узнала об этом по сарафанному радио от тех, кто уже побывал в местной Торгово-промышленной палате.
Уже утром в среду председателю палаты Павлу Могачеву пришлось лично опровергать панический слух: принимать заявки на помощь с фотографиями ущерба от пострадавших предпринимателей будут до тех пор, пока они будут поступать. Другое дело, будут ли выплаты? Если имущество застраховано, тогда проще — вице-губернатор Николай Бутурлакин сообщил о договоренности по упрощенной схеме выплат. А вот незастрахованному бизнесу придется рассчитывать на удачу. Для выплат будет создан специальный краевой внебюджетный фонд, в который будут жертвовать деньги коллеги-предприниматели, и из этого фонда будут оплачиваться потери бизнеса. В среду в палате было бурно. «А что, государство не будет принимать участие? — кричит один из предпринимателей. — Кому мы платим налоги?». Пожилая сотрудница палаты успокаивает: «Не переживайте, какие-то деньги будут. Когда? Пока неизвестно». За последние три дня за помощью обратились 800 предпринимателей.
