Мировая финансовая элита спрятала от налоговых органов по крайней мере $21 трлн, говорится в докладе международной исследовательской группы The Tax Justice Network. Ее эксперты полагают, что справедливое налогообложение супербогатых могло бы помочь и справиться с нынешним кризисом, и решить массу других проблем. Впрочем, поднявшаяся вокруг исследования шумиха, вероятно, скоро стихнет: нынешний ренессанс левых взглядов не настолько силен, чтобы спровоцировать перераспределение таких масштабов.
Экономические кризисы почти неизбежно приводят к усилению интереса к левым взглядам. Противники капитализма раз за разом, уже не первое столетие, пытаются навязать обществу идеи перераспределения, усиления государственного регулирования, протекционизма и т. д. Нынешний кризис не исключение, скорее удивительно, насколько слабым до сих пор оказывался левый крен в политике и экспертной риторике.
На прошлой неделе произошла попытка его все же усилить. В британской газете The Observer на правах эксклюзива были опубликованы основные результаты двух исследований международной исследовательской группы The Tax Justice Network (TJN). В распоряжении "Денег" есть оба: "Inequality: You don’t know the half of it" и "The Price of Offshore Revisited" ("Неравенство: Вы не знаете даже и половины" и "Цена офшоров"). Их авторы утверждают, что причина кризиса среди прочего заключается в росте социального и экономического неравенства и стагнирующих доходах среднего класса в США и Европе. А также в том, что значительная часть обеспеченного населения уходит от налогообложения с помощью офшоров.
Неэффективное неравенство
Аргументация авторов исследований в некоторых вопросах кажется довольно убедительной. Чрезмерный рост неравенства неэффективен для экономики в целом, так как он искажает нормальную динамику потребления. Коэффициент Джини, индикатор того, насколько неравномерно распределены доходы населения, согласно данным Евростата для 15 стран ЕС (без восточноевропейских новичков), вырос с 29 в 2000 году до 30,5 в 2010-м. В России он колеблется около 42.
В своей статье "Неравенство и кризис: совпадение или причина?" известный американский экономист нобелевский лауреат Пол Кругман разъясняет эту взаимосвязь. С одной стороны, рост неравенства вызывает общее недопотребление в экономике из-за того, что доля потребления относительно доходов у богатых слоев общества меньше, чем у среднего класса и бедных, у которых практически весь доход идет на потребление. Таким образом, перераспределение доходов в пользу среднего и бедного классов могло бы создать дополнительный спрос в экономике и повысить уровень потребления.
С другой стороны, растущее неравенство вызывает у среднего и бедного классов локальное перепотребление относительно их низких доходов. Для сохранения уровня жизни и отчасти для имитации уровня жизни более обеспеченных слоев, стиль жизни которых навязывается СМИ, они вынуждены потреблять, опираясь не на свои скромные доходы, а на кредиты. Именно доступные и дешевые кредиты стали, по Кругману, конкретным механизмом трансляции растущего расслоения в полномасштабный экономический кризис.
Соглашается с Кругманом и бывший главный экономист МВФ Рагурам Раджан, отмечающий тот факт, что западные политики ошибочно концентрировались именно на поддержании уровня потребления, а не на доходах населения. "Ответом политиков на растущее неравенство, независимо от того, было ли оно тщательно спланировано либо является результатом следования путем наименьшего сопротивления, было увеличение кредитования семей, особенно семей с низким уровнем доходов,— отмечает Рагурам Раджан.— Преимущества в виде растущего потребления и создания большего количества рабочих мест являются мгновенными, в то время как оплату долгов можно отложить на будущее. Каким бы цинизмом это ни казалось, кредиты исторически использовались в качестве смягчающего средства правительствами, которые не могли напрямую успокоить растущую обеспокоенность среднего класса".
В каком-то смысле дешевые и доступные кредиты для семей с низким и средним уровнем доходов создавали иллюзию их благополучия, иллюзию улучшения уровня жизни — несмотря на стагнирующий и даже снижающийся доход. А заодно и уменьшали положительную роль, которую неравенство играет в экономике, "затенили" стимулы к труду и инновациям. В России это уже тоже заметно, хотя по-настоящему пока и не осознано, вероятно еще оттого, что кредиты заметно дороже, чем в развитых странах.
Лабуан отпущения
Но почему неравенство в последние годы и даже десятилетия растет, а не снижается? Исследователи TJN считают, что во многом причина в офшорах. По их подсчетам, от $21 трлн до $32 трлн средств богачей защищено от налогообложения в этих тихих финансовых гаванях. Сумма довольно значительная, если не сказать гигантская. Особенно если учитывать, что Credit Suisse Research Institute в своем Global Wealth Report, 2011 оценивает общее глобальное богатство в $231 трлн. Выходит, что более чем 10% глобального богатства уходит из-под налогового бремени в странах своего происхождения (а зачастую это небогатые или вовсе бедные развивающиеся страны).
Еще в разгар кризиса, в 2009-м, мировые лидеры на саммите G20 в Лондоне вспомнили, что неплохо было бы пополнить оскудевшую налоговую базу средствами из офшоров. Но мировая экономика довольно быстро восстановилась (как оказалось, ненадолго), и идея заглохла.
Напомним, тогда Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) представила три списка стран и юрисдикций, разделив их по степени соблюдения стандартов сотрудничества в области налогообложения. В первый, так называемый черный, список вошли всего четыре юрисдикции — Коста-Рика, Филиппины, Уругвай и Лабуан (регион Малайзии со специальным режимом налогообложения). Им и только им ОЭСР пригрозила санкциями. Это тогда озадачило многих: они никогда не были главными мишенями в борьбе с офшорами, не значились в списке "налоговых убежищ", опубликованном ОЭСР еще в 2000 году.
Большинство же реальных офшоров попали в так называемый серый лист юрисдикций, "принявших на себя обязательства по соответствию системы налогообложения международным стандартам, но в недостаточной мере воплотивших эти обязательства". Здесь и Каймановы острова, и Бермуды, и Белиз, и Багамы, и Гибралтар, и Лихтенштейн, и Науру. "Серому" списку ОЭСР никакими санкциями не грозит, так что "прачечные" спокойно продолжали и наращивали свою деятельность. Ну а знаменитые острова Мэн, Барбадос, Джерси, излюбленный россиянами Кипр и вовсе оказались в белом списке юрисдикций, "принявших на себя обязательства по соответствию системы налогообложения международным стандартам". Китайские офшоры Гонконг и Макао ни в какие списки не попали.
Офшоры без границ
Эксперты TJN отходят от чисто географического подхода к офшорам и считают классические "острова сокровищ" лишь промежуточными юрисдикциями офшорного богатства. Реальные же центры финансовой индустрии ухода от налогов менее экзотичны — это США, Великобритания, Швейцария, Нидерланды, Бельгия, Люксембург и Германия. "Голландия вот формально не офшор,— рассуждает Алексей Зубец, руководитель центра стратегических исследований "Росгосстраха".— Но там льготное налогообложение, там расположены головные офисы некоторых российских компаний. Что, считать и Голландию теперь офшором?" Да, именно так, полагают эксперты TJN.
Именно в развитых странах концентрируются крупнейшие банки, предоставляющие своим клиентам полный спектр финансовых услуг, в том числе и офшорных. Большинство из них хорошо известны: UBS, Credit Suisse, Citigroup/SSB/Morgan Stanley, Deutsche Bank, Bank of America/Merrill Lynch, JPMorganChase, BNP Paribas, HSBC, Pictet & Cie, Goldman Sachs, ABN Amro, Barclays, Credit Agricole, Julius Baer, Societe General, Lombard Odier…
Информационный шум, поднятый докладами TJN, вероятно, возродит интерес публики к хорошо защищенному и от налогов, и от взглядов посторонних богатству немногих. Особенно учитывая плачевную ситуацию с госфинансами и огромные дефициты бюджетов в развитых странах. Надо же где-то искать деньги для затыкания чудовищных дыр в балансах.
Так, президент Франции социалист Франсуа Олланд не отступил от своего намерения обложить богатых сограждан налогом в 75% на доходы выше €1 млн в год, чем, кстати, и вызвал исход миллионеров на те же офшорные берега. Логично было бы заглянуть и туда. Тем более что оценка офшорного богатства от TJN оказывается значительно выше других, более ранних предположений. Так, ОЭСР давал оценку $11 трлн, МВФ — от $5 трлн до $7 трлн.
Впрочем, некоторые эксперты не склонны доверять TJN. Так, Рустам Вахитов, директор департамента налогового и финансового консультирования International Tax Associates, UFS Investment Group, сомневается в справедливости оценки TJN: "Это общественная организация, известная громкими заявлениями. Полупопулизм, а не исследовательский центр. И насколько цифра из их доклада соответствует реальному объему средств в офшорах, не видя методики, сказать невозможно. Они в принципе известны тем, что занимают не просто левые, но антиглобалистские позиции и пытаются доказать, что богатые люди нанимают консультантов и уходят от налогов. А бедные лишены такой возможности".
Случай в России
Еще один повод не очень доверять результатам TJN — абсурдность их оценок, касающихся России. Утверждается, что из нашей страны выведено около $800 млрд. "Деньги" не так давно издевались над подобными оценками (www.kommersant.ru/doc/1853103) — эта цифра примерно соответствует брутто-оттоку частного капитала за все время наблюдений. И сама по себе не означает ровным счетом ничего. Ведь за этими цифрами скрыты и покупка российскими компаниями заводов в других странах, и особенности корпоративного управления, и защита прав собственности, и вообще множество других процессов — не только общепринятых, но и совершенно нормальных для современной глобализированной экономики.
А как же статистика иностранных инвестиций (см. графики), спросит мало-мальски грамотный конспиролог. Ведь даже по данным Росстата в списках крупнейших получателей инвестиций из России лидируют офшорные юрисдикции. Но не надо забывать о том, что они же являются и крупнейшими инвесторами в Россию. Отчасти это те же самые "русские" деньги, реинвестиции. А отчасти — просто следствие того, что исторически в этих странах расположены казначейские центры большинства крупных международных корпораций — до синевы белых и до отвращения законопослушных.
Взять все да и поделить
Однако станут ли предполагаемые деньги, пусть это даже и не завышенные $21 трлн или даже $32 трлн, спасением для мира, плавно погружающегося в очередную рецессию? Вряд ли. Сама по себе эта сумма кажется внушительной, но лишь на первый взгляд.
Вот простой расчет на салфетке. Предположим, что $21 трлн генерируют прибыль 3% в год. По нынешним меркам это сильно завышенная оценка, ведь, по мнению тех же экспертов TJN, офшорное богатство в основном инвестируется в консервативные инструменты. Прячущие деньги в офшорах богачи, как правило, подвергаются значительному риску у себя дома, а в тихих гаванях им нужны спокойствие и стабильность. Доходность же надежных инвестиций сейчас крайне низка: например, такой ликвидный и консервативный инструмент инвестиций, как десятилетние гособлигации США, дает доход в размере всего 1,44% годовых.
Далее предположим, что эти 3% подвергаются налогообложению в домашней юрисдикции, скажем, по ставке 30%, в итоге получается $189 млрд в год (если за базу взять $32 трлн, сумма возрастет почти на треть). Эта сумма хоть и внушительна, но все же в восемь раз меньше текущего дефицита госбюджета США и в восемь же раз ниже оценки возможных потерь Германии от распада еврозоны. Так что выведение из тени офшорных богатств может быть и правильным шагом, но спасения для мировой экономики от "островов сокровищ" ждать все же не приходится.
"Это политика, демагогия, пропаганда,— считает Алексей Зубец.— Правительства показывают, что они борются, но это никого не спасет. Если не брать крайние случаи, как Грецию, то выигрыш для экономики будет минимальным. Есть политический и социальный запрос на справедливость: пусть богатые заплатят за кризис. Мы видели несколько таких мероприятий. Самое яркое — кража баз данных в швейцарских банках. Суммы там небольшие, но в качестве страшилки — мощная дубина. Политики реализуют запрос на справедливость, а экономики — на три копейки".
Путь к преодолению кризиса лежит через болезненное избавление от слишком высокого долгового бремени, через необходимые структурные реформы, через повышение конкурентоспособности слабых экономик. Простых перераспределительных решений, увы, не существует. Броские левацкие лозунги, даже если они подкреплены поражающими воображение цифрами и авторитетом британских ученых, вряд ли способны существенно повлиять на политиков в реальном мире. По крайней мере, если кризис не превратится в хаос.
