Судя по результатам свежего опроса фонда «Общественное мнение», граждане предпочитают консервативную бюджетную политику. 50% считают, что превышение расходов госбюджета над доходами недопустимо, 7% — что допустимо, 43% затрудняются ответить. Мотивировки недопустимости бюджетного дефицита сводятся в основном к тому, что неправильно жить в долг, что дефицит свидетельствует о неграмотном управлении, что в итоге можно довести страну до банкротства. Правда, когда дело доходит до роста налогов или сокращения социальных расходов (что могло бы сбалансировать бюджет), граждане обычно выступают против. Это типичное социологическое противоречие частично объясняется уверенностью граждан в том, что деньги из бюджета расходуются неправильно (сейчас так считают 49%, 16% уверены в обратном).
Потребительское поведение россиян также резко отличается от декларируемых финансовых установок. По данным весеннего опроса Национального агентства финансовых исследований (НАФИ), только 9% населения считает нынешнее время хорошим для того, чтобы брать кредит, 52% уверены в том, что сейчас для кредитов не время. В случае гипотетического выбора варианта финансирования крупной покупки 63% предпочитают накопить и использовать собственные средства и лишь каждый пятый готов занять у друзей или в банке.
Однако данные «Ведомостей» свидетельствуют о росте потребкредитования; доля кредитных продаж машин и бытовой техники у некоторых продавцов превысила докризисные показатели, у других подбирается к ним. Конечно, в момент интервью социологу и в момент покупки стиральной машины у человека работают совершенно разные центры в мозгу.
Рост потребления должен радовать макроэкономистов (впрочем, их должна расстраивать фактическая стагнация в кредитовании корпоративного сектора). Но изменил ли кризис что-нибудь в потребительском поведении россиян? В 2009 г. мы наблюдали горькое похмелье на рынке кредитования: у банков росла просрочка, граждане испытывали серьезные проблемы из-за падения доходов. По данным Минэкономразвития, объем просроченной задолженности физических лиц с 1 января 2009 г. по 1 мая 2010 г. увеличился на 116 млрд руб., доля просрочки выросла с 3,76 до 7,4%. К июню она выросла до 7,5%. Не секрет, что в тучное предкризисное время банки и заемщики не очень внимательно изучали друг друга.
Сейчас, казалось бы, в этой сфере можно ждать серьезных изменений — осмысленных реформ и со стороны государства-регулятора, и со стороны банков, и со стороны заемщиков.
В течение последнего года только и разговоров о том, что необходимы кардинальные перемены в регулировании глобального финансового рынка, — пока что мы их не видим. Внутри России мы говорим, что кризис показал опасность зависимости экономики от цены на нефть и мягкой бюджетной политики, — и то и другое никуда не делось. Если мы посмотрим на микроуровень, на поведение гражданина-заемщика, — и там мы отметим отсутствие выученных уроков кризиса.
Финансовая грамотность россиян по-прежнему низка. По данным НАФИ, 69% не ведут семейного бюджета (причем 13% даже приблизительно неизвестно, сколько денег они получили и потратили за месяц), четверть опрошенных не могут распознать финансовую пирамиду. Существуют разные проекты повышения грамотности, в частности, Минфин должен в этом году начать свою пятилетнюю программу ценой в $110 млн.
Но кроме проблем в финансовом образовании и «разрыва в сознании» заемщиков есть еще важная причина легкости в принятии решений о кредите. Некая коллективная уверенность, что в ближайшее время все будет нормально. Доходы не упадут, нефть не подешевеет, бюджет останется социальным. Поэтому граждане откладывают свою финансовую грамотность на потом. И государство откладывает ее на потом. Например, закон о банкротстве физлиц — институциональный для рынка потребительских кредитов — никак не удается принять. Теперь его не согласовывает Минфин из-за слишком большой, по его мнению, цены для бюджета
