«Банки или заемщики: чьи интересы важнее?» — название выступления Олега Жеребцова, основателя торговой сети «Лента», на конференции «Проблемные долги в российской экономике» иллюстрирует ситуацию, характерную для 2009 года. Долговые отношения развивались в логике «или» — если выигрывает кредитор, то заемщик обречен проиграть, — и наоборот. Конференция, проведенная в Санкт-Петербурге медиахолдингом РБК при поддержке аппарата полномочного представителя президента РФ в СЗФО, впервые поставила вопрос в логике «и»: как достичь кооперации банков, предприятий и государства в решении проблемы долгов? Участники предложили десятки ответов на этот вопрос, что позволяет сделать оптимистичный вывод: год прожит не зря. В жестких обстоятельствах сформировалась готовность к диалогу.
Объем «плохих» долгов в российской экономике можно оценить в 10—15%, а можно и в 40%. Статистика лукава. Если ориентироваться на уровень резервов, сформированных банками, реалистичной является доля в 10% «наиболее проблемных» (подлежащих списанию) активов от объема ссудной задолженности. С другой стороны, как считает зампред банка БФА Дмитрий Истюфеев, «объем резервов говорит скорее о готовности того или иного банка эти резервы формировать, нежели о реальном объеме проблемных ссуд». «В Альфа-банке резервы достигли 19% от коммерческой задолженности, а в банке «Санкт-Петербург» — 4%, — продолжает он. — Значит ли это, что в «Санкт-Петербурге» люди работают с кредитами в пять раз профессиональнее, чем в Альфа-банке?».
По оценке Дмитрия Истюфеева, в России «плохие» долги достигают 35—40% ссудной задолженности. Значительная их часть, наверное, будет погашена, правда, неизвестно когда. «Второй волны кризиса не случилось, потому что банки банально пролонгировали проблемные кредиты, отложив острые вопросы на потом, — констатировал советник генерального директора Агентства по страхованию вкладов (АСВ) Вадим Жегалов, — и в 2010—2011 годах мы снова можем вернуться к обсуждению драматических прогнозов. Надеюсь и верю, что к этому времени экономика восстановится и сможет погасить взятые ссуды. Но лучше, чтобы мы сейчас, пока длится затяжная стабильная стагнация, выработали действенные решения».
Решение, озвученное Вадимом Жегаловым, состоит в создании на базе АСВ фондов по управлению проблемными активами, аналогов «токсичных» банков. На этой неделе уже было объявлено, что АСВ выводит проблемные активы с баланса банка «Петровский» и берет их под свое управление. Но пока агентство «очищает» только банки, находящиеся в процессе санации. Вадим Жегалов предложил распространить компетенции АСВ и на «нормальные» банки. «АСВ готово внедрить механизм выкупа проблемных долгов с использованием аутсорсинга, — заявил он. — Мы могли бы привлекать управляющие компании, имеющие опыт создания закрытых паевых инвестиционных фондов. В случае одобрения такой схемы АСВ объявит конкурс по отбору уполномоченных компаний, которые будут получать через нас или Центральный банк заказы на выкуп проблемных долгов». Как подчеркнул г-н Жегалов, создаваемые фонды будут формироваться как деньгами частных инвесторов, так и средствами государства и «станут реально выкупать долги у банков, а не просто убирать плохие активы с балансов».
Однако прямое участие государства в управлении долгами создает угрозу волюнтаристских решений и коррупции. Альтернатива — повышать эффективность долговых отношений через коррекцию законодательства. По крайней мере стоит пресечь сделки по выводу активов должниками и защитить жизнеспособные компании, способные в перспективе вернуть долги, от агрессивных действий со стороны кредиторов. «Но законодательство — жестокий инструмент, — предостерег собравшихся Александр Бухвалов, профессор финансов Высшей школы менеджмента СПбГУ. — После дефолтов «Энрона» и ряда других компаний, связанных с уголовными делами, повергших в шок все американское общество, был введен закон Сорбейнса—Оксли. Он запретил все, что можно, включая экономически оправданные принципы корпоративного управления». Однако лучшие нормы западных законов могут быть использованы российским бизнесом в качестве методических подходов к реструктуризации долгов. Так, в законодательстве ряда стран есть статьи, принуждающие миноритарных (по объему задолженности) кредиторов подчиниться решению основного кредитора относительно судьбы заемщика. В России кредиторы демонстрируют полную неспособность договариваться, поэтому стоит внедрять в практику подобные подходы, не дожидаясь решения отечественных законодателей.
«В кризисных ситуациях и у кредиторов, и у заемщиков срабатывают первобытные инстинкты, — справедливо отметил партнер московского офиса Baker & McKenzie Михаил Турецкий, — что приводит к минусовому результату для всех». На защиту сторон от губительных инстинктов направлены протоколы, разработанные западными отраслевыми союзами. Они переводят принципы деловой этики на язык формализованных правил, следуя которым стороны благополучно проходят через ситуацию дефолта. «По сути, заключается соглашение о том, что все стороны обязуются не предпринимать сепаратных действий, — продолжает г-н Турецкий, — в частности, не забирать активы в течение срока, необходимого для переговоров о реструктуризации».
Российская судебная система плохо защищает участников мировых соглашений. «Судебные споры, если речь идет о комплексной ситуации, сами по себе зачастую не позволяют прийти к законному и гарантированному мировому соглашению, даже к ожидаемой выгоде обеих сторон», — констатировал адвокат юридической компании «S&K Вертикаль» Андрей Миконин. Решение — в развитии института независимых посредников между кредиторами и заемщиками, «но он уже частично дискредитирован привлечением «зависимых» посредников», добавил г-н Миконин. Поэтому, обсуждая механизмы мирных соглашений, участники конференции вернулись к дискуссии о роли государства в решении проблемы долгов.
«С точки зрения экономической логики и гражданского оборота роль государства — быть посредником, — заключил Максим Стэрин, директор корпоративной и M&A-практики Hannes Snellman в России. — В западной практике оно защищает стороны от должников или кредиторов — оппортунистов, которые пытаются сорвать мирную реструктуризацию долга».
При всем несовершенстве существующих в России условий в 2009 году кредиторы и заемщики пришли к мировым соглашениям на основе западных протоколов в целом ряде случаев. Кратный рост числа таких примеров в 2010 году зависит прежде всего от самого бизнеса. «Пора отказаться от схем двадцатилетней давности и применять новые подходы» — эту фразу, прозвучавшую на конференции, можно считать ее резюме.
