Султанна Французова провела в Китае почти десять лет. Сначала дизайнер и создатель одноимённой марки одежды просто навещала своё производство в Гуанчжоу, потом открыла там же студию и после рождения сына решила перебраться жить поближе — в Гонконг. По её словам, самое сложное в работе с китайцами — языковой барьер и культурные различия. Большая удача — найти партнёра, хорошо говорящего по-русски. Правда, сразу возникает соблазн довериться такому человеку, а делать этого, как убедилась дизайнер, ни в коем случае нельзя. "Секрет" попросил Султанну Французову поделиться опытом и услышал от неё лихую историю с детективным сюжетом.
*
По стечению обстоятельств, о которых немало писали СМИ, и волею судьбы в начале 2000-х жизнь занесла меня в китайский город Гуанчжоу. Там у нас открылась небольшая студия, а также лаборатория, в которой мы отшивали образцы коллекций.
Среди наших китайских швей выделялся вечно улыбающийся мужчина средних лет. Звали его Сяу Ван (впрочем, в Китае многих молодых мужчин называют именно так — Сяу Ван). Я предпочитаю называть всех настоящими именами, но наши русские девушки тут же окрестили нового работника Ваней, Ванечкой.
Ваня оказался очень толковым и быстро освоил тонкости швейного мастерства. Спустя короткое время он выучил профессиональные термины на русском языке и очень хорошо, как-то даже душевно, тягуче-сладко говорил об очередной отшитой модели: "Сютана, клясиво!" Или: "Сютана, монии нету!" (молнии кончились).
Вскоре из Ваниной деревни к нам приехала его супруга и также начала работать в нашей лаборатории. Позднее подтянулись другие родственники. Нам это казалось нормальным — тем более, они все неплохо шили, а их работа при этом обходилась сравнительно недорого.
Наш Ваня, дослужившийся к тому времени до бригадира пошивочного цеха и гордо носивший связку ключей на ремне, искусно управлял своим большим семейством. Как только издали раздавалось бряцанье ключей, все понимали — это бежит Ваня с вопросом, открытый нужно делать шов или потайной: "Сютана, шов вижу или шов не вижу?"
Большие перемены
Перемены в нашей компании, мой уход от инвесторов и создание независимой лаборатории в Шанхае на судьбе нашего героя отразились самым положительным образом. Ему выпал настоящий карт-бланш: мы собрались перевозить студию в спешке, переводчиков с китайского рядом не оказалось, а тут Ваня — единственный китаец со знанием русского.
Он рьяно взялся за дело и целый день бегал, руководя погрузкой швейных машинок, столов, рулонов с тканями, образцов одежды — одним словом всех наших пожитков. Днём сотрудники улетели в Шанхай, ночью несколько грузовиков под предводительством "маленького Вана" выехали в том же направлении.
Надо заметить, что и на новом месте Ваня проявил себя как лояльный иностранному руководству сотрудник (что нечасто встретишь у китайского персонала) и хороший организатор. Как-то естественным образом все пришли к пониманию, что новой студией должен заведовать Ваня. Другие кандидатуры мы даже не рассматривали.
Конечно, Ваня был под постоянным надзором руководителя всей лаборатории и оставался неким связующим звеном между русскоязычными сотрудниками и китайскими. Свою работу он исполнял отлично и всё доносил до китайских рабочих в должном виде. Сам уже не шил, отрастил животик и длинный ноготь на мизинце — признак принадлежности к нерабочему сословию.
Жена и родственники Вани работали как и раньше, и у нас в компании даже возникла некая клановость. Клан "маленького Вана" и клан "большого Вана" (да, был ещё и "большой Ван", главный конструктор, который тоже устроил швеями половину своей деревни и очень этим гордился). Из-за этого кумовства у нас однажды чуть не сорвался выпуск коллекции.
Чужая душа — потёмки, а китайская — тем более. Одна из родственниц "большого Вана" плохо шила, очень много вещей приходилось переделывать, и в какой-то момент нашему терпению пришёл конец. Решили уже её уволить, но тут ко мне подходит лукавый "маленький Ван" и говорит: "Её… Эта… Немозьна увольнятиця". Оказывается, у этой работницы случился роман с племянником "маленького Вана", и, если её уволить, племянник уедет с ней, а если уедет племянник, уедет и его мама, сестра жены "маленького Вана", ну а если уедет она, то уедет жена самого "маленького Вана". "Конесьно, Ванья остаться и будет лаботать, но сито я адин мозет?" — заключил начальник студии. Пришлось девушку оставить — перевели её на должность упаковщицы.
Я это всё рассказываю, чтобы всем непосвящённым была хоть немного понятна китайская психология: если где-то хорошо платят (неважно, за какую работу), я выучусь и буду хорошо зарабатывать, научу свою жену, детей и родственников, чтобы они тоже хорошо зарабатывали, мы поработаем — и уйдём. Почему-то большинство китайских рабочих очень часто бывают недальновидны и живут если не одним днём, то в лучшем случае одним годом. Им совершенно наплевать на лояльное руководство, на условия труда, различные подарки и бонусы. Они готовы уйти на другое место работы ради незначительной прибавки к зарплате. Тигр из кинофильма "Жизнь Пи", который ушёл в джунгли, даже не взглянув на своего товарища после всего пережитого вместе, как раз является для меня олицетворением китайского рабочего (но, конечно, бывают и редкие исключения).
Ваня становится бизнесменом
Кризис 2008 года не прошёл незамеченным и в нашем далёком Китае. Партнёры, которые открывали магазины с моей одеждой, не смогли получить кредиты и были вынуждены закрыть большую часть магазинов. От услуг моей студии в Шанхае они отказались.
Мне пришлось перестроиться и что-то делать с нашим большим коллективом. Мы приняли решение отказаться от изготовления образцов моделей своими силами, работать с привлечёнными подрядчиками, а у себя оставить только творческий костяк — ассистентов и конструкторов.
Нужно было решить, как поступить с большим количеством дорогого оборудования? Решение опять подсказала жизнь. Пока мы "паковали" лабораторию, моему мужу пришла идея отдать производство в руки Вани. И правда, кто лучше нашего "маленького Вана" сможет шить мои сложные модели? Тем более после стольких лет совместной работы ему был положен некий бонус.
Мы предложили Ване очень дёшево купить всю лабораторию, и даже более того — в рассрочку. Посовещавшись на семейном совете, Ваня решил принять предложение стать предпринимателем.
Производственный процесс
В какой-то момент мы решили переехать жить из Шанхая в Гонконг. Тем более Ване было удобней жить рядом — в Гуанчжоу. Вот так всё удачно и срослось. Наш табор снова перекочевал в Гуанчжоу. Ваня сдержал слово и уже буквально через несколько дней после переезда открыл небольшой швейный цех и даже выделил комнату, где я могла бы работать, находясь у него.
Что самое удивительное, Ваня понимал, чем можно меня пронять до глубины души. У него на фабрике была идеальная чистота. Всё разложено по полочкам: ниточка к ниточке, иголочка к иголочке. Я приехала к нему с эскизами, а конструировал всё тот же "большой Ван". Всё складывалось идеально.
В течение двух месяцев Ваня должен был отшить нам образцы и запустить производство на своей новой фабрике. Конечно, у нас были и другие подрядчики (Ваня не смог бы справиться со всей коллекцией), но я тешила себя надеждой, что именно Ваня сделает всё как надо, поэтому разместила у него большую часть образцов.
Надя
Я примерно понимала, сколько должны стоить изделия в производстве, и, как правило, мы просчитывали каждую вещь на нескольких фабриках — чтобы выбрать самого адекватного по цене и качеству производителя. Каково же было моё удивление, когда почти все фабрики — а их было три или четыре — попросили у нас в два-три раза меньше (не на два-три юаня меньше, а именно в два-три раза), чем мой "маленький Ван". Я, конечно, готова была ему переплатить немного за своё спокойствие, но всё-таки завышать цену в три раза — это было слишком.
Фабрика всегда рада отшить образцы бесплатно — с целью получения заказа в дальнейшем. Если клиент его не размещает или отказывается от некоторых изделий, он обязан заплатить фабрике производство семплов. Как правило, цены обсуждаются заранее. С Ваней стоимость образцов мы не обсудили, так как были уверены, что производить в большом количестве их будет именно он (отшил, надо признать, идеально) — но такого факапа с ценами никто не ожидал.
Когда пришло время определяться, что же делать с производством, очень сильно на дальнейших событиях сказалось то, что я не знаю китайского. Если бы знала, всё могло сложиться совсем по-другому. А так пришлось положиться на нашу русско-китайскую переводчицу Надю (она тоже китаянка с русским именем). Надя знала ситуацию, так как вела дела студии и сама отправляла образцы на другие фабрики. Я ей доверяла и рассчитывала на её лояльность.
Мы отправились на фабрику и завели разговор в рабочем режиме о том, что цены сильно завышены и надо что-то придумать — например, пересчитать стоимость, чтобы все могли заработать, а не только фабрика "маленького Вана". Привели в пример другие фабрики, которые нам дали вполне нормальные цены. Весь разговор происходил в дружеской обстановке. Я говорила, Надя переводила, а Ваня кивал головой и обещал подумать обо всём на выходных. Сказал, что мы не чужие, одна семья и должны помогать друг другу. Я немного расслабилась, оставила всю коллекцию на его фабрике и уехала домой в Гонконг.
Прошли выходные, раздаётся звонок от Нади, которая тревожным голосом сообщает, что Ваня не хочет с нами сотрудничать, но коллекцию и лекала не вернёт, пока мы не заплатим ему 100 000 юаней (на тот период — примерно $15 000). При этом Ваня отказывается встречаться со мной в будущем и главным связующим звеном между нами становится Надя.
В общем, начался полнейший беспредел.
Бандиты
Что тут сказать, у меня практически случился нервный срыв. Разговор уже не шёл об этике и морали — это был настоящий шантаж, предательство, удар в спину. Да, это не такие уж и большие деньги, но я очень боялась, что с лекалами может что-то произойти, а тогда — пиши пропало. На полное восстановление коллекции с лекалами у нас не было времени совсем. Об этом не могло быть и речи.
Ситуация казалась безвыходной, а действовать нужно было быстро. Я решила посоветоваться со своими приятелями из Китая. "Ну, это к бандитам!" — сразу сказал наш друг со связями. Пойти за помощью к Триаде? Но где найти её представителей и как себя с ними вести, как общаться? Друг со связями вызвался помочь в этом вопросе и организовал встречу с "ребятами" — китайскими "чёткими пацанчиками".
Встреча состоялась в вестибюле прокуренного дешёвого отеля. Парни были в золотых цепях и майках-алкоголичках. Все как один — лысые. В общем, вы поняли: бандиты и таксисты везде одинаковые. Я рассказала свою историю, знакомый синхронно переводил (Надю я на встречу не взяла), они молча слушали и курили. Когда я закончила, последовала пауза, а потом один из ребят говорит: "Кто даст гарантию, что это правда? Вдруг мы завтра парню зря ноги переломаем?"
Я сказала, что ноги ломать никому не нужно, и предложила поговорить с моей Надей. Испуганная секретарша всё подтвердила и при нас позвонила Ване — сказать, чтобы отдал коллекцию по-хорошему, потому что иначе будет по-плохому. Когда Надя ушла, бандиты объявили, что разберутся с Ваней за половину суммы, которую он у меня попросил, пообещали ничего ему не ломать, а ещё порекомендовали уволить Надю, так как у них сложилось мнение, что она с Ваней в сговоре.
По дороге домой я думала в такси о том, что 50 000 юаней — это не 100 000, а коллекция нужна как можно быстрей. Но всё-таки это бандиты, поди пойми, чего у них и как. Из сумбурности этих мыслей меня вырвал звонок Нади. Конечно, она успела рассказать всё Ване и события начали развиваться быстрей, чем я предполагала.
Надя сказала, что Ваня позвонил ей и попросил передать, что уже согласен на 30 000. При этом она как бы невзначай сказала, что советует заплатить, а то, мол, всякое бывает, Ваня может взять и порвать наши лекала. Также она предложила и деньги отвезти, и коллекцию с лекалами забрать. На это я ответила, что спешить уже некуда, что я вообще решила пойти на принцип и лучше заплачу бандитам. В голове у меня уже окрепли подозрения насчёт Нади.
Видимо, мои слова прозвучали достаточно грозно, потому что уже скоро Ваня попросил всего 25 000. На это я ответила, что заплачу 15 000. Надя сказала, что Ваня согласен, но деньги он хочет получить от неё и готов передать ей мои вещи на одной из станций метро. Я уже устала от всего этого хардкора, мне было всё равно кто, когда и куда поедет.
В общем, я согласилась. Мы выкупили коллекцию. Бандитам за потраченное время мы тоже в итоге заплатили. Всего вышло примерно $2 000.
Но на этом история, как ни странно, не закончилась.
Хеппи-энд
Вещи мы в итоге отшили на фабрике, которая, как мне тогда показалось, просто очень кстати подвернулась. Но через несколько месяцев я узнала, что она принадлежит близкому родственнику Нади. Им срочно было нужно разместить крупный заказ — а тут я со своей коллекцией. Так родился коварный план.
К счастью, к тому времени с Надей мы уже не работали. Я теперь в принципе не работаю с русскоязычными переводчиками — только с англоязычными. Их больше, и поэтому их услуги гораздо дешевле переводчиков на русский. И мне проще и спокойнее с англоговорящими переводчиками ещё, наверное, потому, что у меня остался дурацкий осадок, слышать русскую речь в произношении китайцев мне не очень приятно. Эта история меня сильно задела.
Этот случай стал для меня хорошим уроком по искусству менеджмента в Китае. Проявление заботы, доброты, лояльности в бизнесе большинство китайцев называет "потерей лица". В какой-то момент я, видимо, потеряла лицо в глазах Вани. Теперь всё иначе, никаких тёплых отношений, никаких эмоций. Работа — деньги, деньги — работа. Не сложилось — до свидания. У китайцев есть такое определение — "улыбающийся тигр". Чтобы им стать, я заплатила всего $2000. В институте мне бы такое образование обошлось гораздо дороже.
Ваня, получив свои 15 000 юаней, уехал домой, всё потратил, приехал обратно и вскоре прислал мне SMS на русском языке, в котором попросил прощения. Написал, что во всём виновата коварная Надя — мол, это она его надоумила на эти подвиги. Сообщение он закончил тем, что хочет и дальше работать со мной. Я ему ничего не ответила.
