Почему изменения в регулировании цен превращаются в повод для спекуляций на рынке.
Жесткие «ценовые вожжи» государства, как бы их ни критиковали некоторые эксперты, позволили во время валютно-инфляционного вихря множеству граждан со средним заработком и ниже попросту не остаться голодными. Постепенно Беларусь будет возвращаться к либерализации, от которой заставил отступить кризис. Но в возвращении к свободным ценам кроется подвох: любое официальное упоминание о повышении не то что отпускных, а даже закупочных цен, которые напрямую потребителя-то и не касаются, вызывает у него необоснованную моральную панику, способную негативно «аукнуться» на розничном рынке. Недавно народ взбудоражился значительным увеличением отпускных цен на мясо. А ведь на самом деле рост отпускных цен только положительно отразится на потребительской корзине: проклевываются экономические предпосылки для насыщения прилавков относительно недорогим мясом в разрубах, которое в магазинах нынче попадается не так уж и часто…
Справедливые лазейки?!
Министерство экономики устанавливает предельные отпускные цены для предприятий, а также максимальную торговую надбавку для ритейла. В каких пропорциях опт и розница поделят наценку между собой, государство особенно не волнует: главное, чтобы в сумме она не превышала административно закрепленный уровень. Под такое жесткое «нормирование» попали свиные и говяжьи полутуши. Даже с учетом торговой наценки, налога на добавленную стоимость розничная цена за килограмм должна была получаться очень невысокой. Законодательно разрешено варьировать розничную стоимость мяса в разрубах в зависимости от «части тела». Поэтому копыта все равно окажутся значительно дешевле шейной вырезки. Но средняя цена килограмма разных кусков в полутуше не должна была превышать установленного максимума.
С какой колокольни тогда берутся такие мясные ценники? Дело в том, что бросовая цена на свинину и говядину вырисовывается только в случае, если производитель поставляет в торговлю полутуши, которые разделывают и выносят на прилавки. Но если мясокомбинат отпускает ритейлу уже готовые полуфабрикаты, то административный пресс ослабевает. На такую продукцию производители сами формируют отпускную цену. Государство фиксирует только торговую надбавку.
Вот и сложилась парадоксальная ситуация: мясо в полутушах, разделанное в магазинах, интересно только населению. Для всех остальных «участников процесса» это убийственный товар. Даже спрос в таких случаях не радует. Такое мясо «разлетается» в считаные минуты. Но для субъектов хозяйствования в данном случае действует обратное правило: чем больше оборот, тем больше потери.
Конечно, и предприятия, и ритейл несли на себе бремя социальной ответственности, и на прилавки попадали определенные объемы «социального мяса». Причем, судя по опросам производителей, весьма немаленькие. Почему же его сложно найти? Да спрос на товар по ценам намного ниже рыночных настолько огромен, что удовлетворить его возможно только чисто теоретически. Практически же придется завалить демпинговой продукцией прилавки настолько, чтобы даже морозильники запасливых покупателей не выдержали этого наплыва. Но к моменту полного насыщения потребительского спроса страна останется без животноводства, мясокомбинатов и половины магазинов: обанкротятся на торговле «социалкой». Поэтому на потребительский рынок попадает и полностью «зарегулированная» продукция, и та, на которую отпускные цены не устанавливаются административно.
«Нервная» инфляция
Так взбудоражившее многих постановление Министерства экономики № 41 повысило только предельные отпускные цены на туши, полутуши и крупнокусковые мясокостные полуфабрикаты в виде отрубов из свинины.
Что касается продавцов на рынках, которые опять грозятся поднять цены на продукцию, как говорится, доброго вам пути. Дело в том, что ценовое регулирование на такой способ реализации не распространялось изначально. Другое дело, что суть базара — дать возможность торговать производителям продукции, обеспечить им, так сказать, личную встречу с покупателем, минуя торговое звено. К сожалению, на наших рынках обосновалось немало «перекупов» чистой воды. Вот у них, действительно, могут начаться сложности. Ведь закупать полутуши теперь придется по новой цене. Прощай, сверхприбыли предыдущих месяцев спекуляции. Или придется цены для покупателей поднимать. Но такой ход конем проходили уже прошлой осенью.
Уже который месяц на рынках говорят: спрос на мясо снизился. Приходится крутиться, чтобы покупателя заманить. Иные даже вызываются нарезать и замариновать вырезку! Поэтому разговоры о новом витке дороговизны, по крайней мере на рынках, — желание хоть как-то подогреть интерес к своей продукции. Как минимум, у перекупщиков. Для производителей рынок остается самым выгодным каналом реализации даже после вступления в силу постановления № 41. Для фермеров же предельные закупочные цены вообще не играют никакой роли. В формирование стоимости их продукции государство никак не вмешивалось и не собирается этого делать. Поэтому на цены частных животноводов влияет величина расходов на откорм животного: расходы на корма, содержание и другие издержки.
Без «черного входа»
В ОАО «Борисовский мясокомбинат» отметили: повышение закупочных цен положительно скажется на экономике предприятия. Объемы производства-то считаются по отпускным ценам, вместе с ростом которых значительно увеличивается и производительность предприятия. Правильным решением считают повышение отпускных цен и в Государственном объединении «Гродномясомолпром»: в начале года производство туш и полутуш давало для предприятий минусовую рентабельность в 50—60 %. Правда, положительной она не станет и при новых «тарифах». Как отмечают на предприятиях, себестоимость, скажем, свинины на мясокомбинатах сегодня составляет более 30 тысяч рублей за килограмм. Причем более 80 % приходится на закупку животных у сельхозорганизаций.
Когда что-то дорожает, это всегда не очень приятно. Но повышению предельных отпускных цен, прописанному в постановлении № 41, очень даже порадовался. Дешевого мяса все равно объективно на всех не хватает. И дальнейшее сдерживание цен на эту категорию товара порождает только социальное неравенство, когда блага в первую очередь получают не люди, которые в них нуждаются, а те, кто в силу служебных обстоятельств обладают доступом к этим ресурсам. Эту схему мы уже проходили в дефицитные 80—90-е, когда недорогие деликатесы доставались в первую очередь работникам торговли, их знакомым, нередко и спекулянтам…
Не хочу никого обидеть, но если что-то где-то плохо лежит, его обязательно кто-нибудь возьмет. Сейчас «сахарные» уголовные дела потихоньку начинают всплывать. Оказалось-то, что дешевый сладкий песок в прошлом году только теоретически весь достался розничным покупателям. На практике его из некоторых торговых точек фурами переправляли в Россию, где он стоил в несколько раз дороже. Так это сахар, его еще за границу переправить надо.
Поэтому постановление № 41 постепенно нейтрализует экономический фундамент для реализации серых и спекулятивных схем. И если совсем дешевые разрубы встречали в торговле очень немногие потребители, то теперь такие «неожиданности» должны постепенно превратиться в нормальное явление. Что касается финансовой доступности этих продуктов, то, положа руку на сердце, реальные зарплаты и пенсии в «мясных полутушах» за последний год выросли даже при новых отпускных ценах.
