Первый вице-премьер Игорь Шувалов в интервью "Газете.Ru" рассказал, что правительство может компенсировать естественным монополиям их потери от нулевой индексации тарифов. Также правительство рассчитывает, что в 2014 году компании, сокращающие персонал, будут выделять дополнительные средства на меры по поддержке рынка труда, малого бизнеса и решение проблемы моногородов. Также Шувалов рассказал об опасности мегастроек в текущей ситуации, о разрешении параллельного импорта и о том, что налоговая система не должна меняться в сторону ухудшения в рамках текущего политического цикла — до 2018 года.
— В принятом прогнозе социально-экономического развития в очередной раз понижены показатели роста экономики. Утвержденный прогноз социально-экономического развития вы оцениваете, как реалистичный? Премьер Дмитрий Медведев заявил, что есть и более консервативные оценки роста.
— Минэкономразвития были подготовлены несколько вариантов социально-экономического развития России на 2014–2016 годы. В их основу положены факторы, влияние на которые со стороны правительства ограничено, и те, на которые правительство может повлиять.
К числу первых относятся, например, рост мировой экономики и инвестиционные процессы в разных странах.
Вторая группа факторов связана с улучшением инвестклимата, повышением эффективности бюджетных расходов, развитием малого предпринимательства, реализацией программы содействия занятости населения и другими.
Из всех представленных возможных вариантов правительство остановилось на базовом. Он предусматривает рост ВВП в этом году на 1,8% и от 3% до 3,3% в 2014–2016 годах. Этот вариант взят за основу для подготовки федерального бюджета на 2014–2016 годы. Ряд членов правительства и председатель Банка России Эльвира Набиуллина считают, что это достаточно оптимистичный сценарий. Представитель экспертного сообщества — научный руководитель Высшей школы экономики Евгений Григорьевич Ясин придерживается мнения, что надо базироваться на более консервативных сценариях.
— Выступая на заседании правительства, где рассматривался проект бюджета, он посоветовал быть более реалистичными.
— Скорее более консервативными. Прогноз, который был правительством взят за основу, — это консенсусный прогноз… Когда мы обсуждали прогноз с администрацией президента, мы рассматривали возможность и более позитивных тенденций. Например, роста мировой экономики, а также возможность увеличения объемов инвестиций в экономику нашей страны. А Банк России просил нас ориентироваться на более консервативные оценки. Главное — утвержденный прогноз является оптимальным для того, чтобы построить планы на будущий год не только правительству, но и бизнес-сообществу. Он может меняться и в сторону консервативных оценок, и в лучшую сторону. Федеральный бюджет построен на основе бюджетного правила, который позволит в случае ухудшения социально-экономического развития осуществить все расходы в полном объеме.
— По вашей оценке, в какую сторону он будет меняться?
— Это не вопрос угадывания. Если даже будет разворачиваться более консервативный сценарий, у нас есть резервы, за счет которых мы сможем выполнить государственные обязательства в полном объеме и профинансировать государственные расходы.
После многих лет высоких темпов роста и огромных расходов, которые прирастали каждый год, для нас полезно привести систему в более дисциплинированное состояние.
Нужно провести детальный анализ эффективности госрасходов, найти возможности для сокращения издержек и повышения производительности труда.
— Ранее сообщалось, что в 2014 году в рамках бюджета будет перераспределено 100 млрд рублей на меры по поддержке рынка труда.
— Это деньги на поддержку рынка труда, малого бизнеса и моногородов.
— Вы говорили, что частные компании уже подают сигналы о сокращении. Можете ли вы их назвать?
— О своих планах компании должны говорить сами. В правительстве мы принимаем необходимые меры для снижения уровня безработицы. В последние годы он в стране достаточно низкий, и это одно из достижений нашей политики. Тем не менее мы понимаем, что в определенный период будет сложно достигнуть одновременного повышения производительности труда и обеспечения низкого показателя уровня безработицы. Мы понимаем, что будет высвобождаться рабочая сила, потому что будут внедряться более современные технологии.
На фоне снижения темпов экономического роста сокращается уровень спроса на промышленную продукцию. И некоторые компании уже рассматривают необходимость сокращения производства, некоторые — возможность модернизации.
И то и другое может привести к сокращению их деятельности.
В этой связи действия правительства будут направлены на то, чтобы обеспечить возможность для работников этих предприятий получить новую профессию, повысить квалификацию и переехать из маленьких монопоселков или моногородов в другие населенные пункты, где они смогут получить работу и обеспечить свои семьи.
К 100 млрд рублей из федерального бюджета на эти цели мы добавим средства от корпораций, которые они сохранят в следующем году в результате нулевой индексации тарифов в будущем году. Мы понимаем, каким группам компаний это может принести дополнительный доход или как минимум не увеличит их издержки. Поддержка рынка труда и малого бизнеса и решение проблем моногородов являются не только ответственностью исполнительной власти. Нужно решать ее вместе с бизнесом, который высвобождает людей.
— О каких суммах дополнительно идет речь?
— По совокупности, мне представляется, это должно быть не менее 150–170 млрд рублей. Это деньги бюджета и бизнеса. В среднесрочной перспективе надо понимать, что развитие моногородов — важнейшая задача.
Комплексное решение проблем моногорода будет включать и новые рабочие места, и социальную поддержку, например общественные работы и так далее.
В некоторых случаях моногород решает проблему небольшого количества рабочих мест, а расходы приходится осуществлять большие.
— Как в случае с Пикалево, к примеру…
— Да. Бывают очень разные ситуации. Кроме того, на поддержку малого бизнеса — тех, кто реально готов заниматься собственным предпринимательством, — мы направим средства не только из бюджета, но и из средств ФНБ, которые пойдут через Внешэкономбанк, для того чтобы субъекты малого и среднего предпринимательства могли получать кредит по процентной ставке не выше 10% годовых. Сейчас для них ставки слишком высоки, и они неподъемные. Никакой бизнес, кроме торгового, не может развиваться. Но и для торгового бизнеса это большие издержки, они просто могут включить их в цену товара, что приведет к росту цен в магазинах.
Что касается мер, которые правительство будет осуществлять для поддержки рынка труда, то это прежде всего организация переобучения, перемещения людей из одного региона в другой и работ по общественным услугам и благоустройству.
Труд здесь должен рассматриваться как капитал. В совокупности неиндексация тарифов с учетом средств частных компаний, которые у них останутся, не ляжет дополнительными издержками на эти мероприятия.
— Вы сами идею нулевой индексации тарифов естественных монополий поддерживаете?
— Поддерживаю. Считаю, что в нынешних условиях это абсолютно правильная мера. Правительство всегда одной из целей своей деятельности ставило снижение издержек и повышение конкурентоспособности промышленности.
— Не получится ли так, что естественные монополии потребуют компенсации выпадающих доходов и это ляжет дополнительной нагрузкой на бюджет?
— Монополии могут потребовать, конечно, все, что угодно. Вопрос только в том, в каких случаях правительство может поддержать их требования. Конечно, никто не собирается делать так, чтобы компании стали убыточными и несли огромные финансовые потери. Такой задачи ни у кого нет. У всех достаточно высокие внутренние резервы для повышения эффективности их деятельности и снижения издержек.
Все должны четко понимать, что тучные годы закончились.
Все инфраструктурные монополии должны провести работу по сокращению издержек при условии, что при этом не будут просто сокращаться их инвестиционные программы и не будет возникать социальное напряжение среди работников. И если у кого-то будут возникать какие-то внештатные ситуации, то мы никого в беде бросать не собираемся. Каждый конкретный случай будем изучать. Но работа по сокращению издержек должна быть проведена.
Правительство исходит из того, что запланированные инвестиционные программы можно выполнить с нулевой индексацией тарифов. При условии проведения соответствующей работы по повышению рентабельности и снижению неэффективных издержек.
Это в какой-то мере является инструментом стимулирования повышения эффективности деятельности монополий.
Вопросы, связанные с инвестиционными программами и бизнес-планами этих компаний, будут рассматриваться на заседаниях правительственной комиссии по экономическому развитию и интеграции совместно с заинтересованными федеральными органами исполнительной власти и экспертами.
— Индексацию тарифов для населения можно рассматривать как некую компенсацию для естественных монополий?
— Нет, нельзя. Речь идет о тарифе. Люди путают: тариф не значит цена. Тариф — это то, на основе чего формируется конечная цена. Мы, конечно, будем сейчас пытаться сделать так, чтобы и цена не выросла.
Федеральная служба по тарифам и ее региональные подразделения должны работать исходя из того, что тариф будет так настраиваться: в каких-то регионах будет нулевой рост тарифа, где-то он будет ниже, то есть цена будет снижена, в каких-то регионах его придется повысить. Но в совокупности по экономике рост коммунальных платежей для населения должен быть ниже на 30% прошлогоднего уровня инфляции.
— В рамках работы над проектом бюджета было принято решение о неиндексации тарифов, роста зарплат госслужащих и военнослужащих и еще целый ряд мер по экономии. Эксперты предлагали пересмотреть и список налоговых льгот особым экономическим зонам, поскольку экономический эффект от их работы ниже, чем бюджетные расходы на ОЭЗ. По данным Счетной палаты, общий объем налоговых льгот и преференций в 2012 году составил 5,5 трлн рублей, с 2005 года налоговые отчисления резидентов зон составили 6,3 млрд рублей. Как вы относитесь к идее пересмотра и сокращения льгот для особых экономических зон?
— Этот вопрос поднимать пока рано. Например, свободные экономические зоны, как в Татарстане, показывают себя блестяще. И сама зона не отдельно действует, она еще за собой тянет большое количество новых технопарков. Поэтому экономический эффект считать только от резидентов зоны неправильно.
В дискуссиях с коллегами придерживаюсь точки зрения о том, что свободные экономические зоны с теми льготами, которые существуют, должны развиваться на этих же условиях.
Но имею в виду позитивный опыт, такой как в Татарстане. Там, где они не развиваются и где отсутствует движение вперед, то есть люди не шевелятся, а просто пользуются льготами, вероятно, надо принимать решения о закрытии.
При этом надо иметь в виду, что в экономические зоны с 2005 года привлечено около 170 млрд рублей инвестиций, из них около 80 млрд — частные.
— То есть если вопрос о пересмотре льгот и будет подниматься, то только по неэффективно работающим зонам? А общий объем льгот не будет пересматриваться?
— Сейчас этот вопрос не будет подниматься.
Мы исходим из обещания, что в основном налоговая система не должна меняться в сторону ухудшения для налогоплательщиков до 2018 года. Новые налоговые решения нужно готовить к новому политическому циклу. Для инвесторов главное — не шарахание, а предсказуемость, в том числе по своему налоговому планированию.
Поэтому мы в том году, когда принимали определенные налоговые решения, имели в виду, что с ними надо прожить до 2018 года, только если не будет какой-то экстремальной ситуации. Вот сейчас мы попытались на будущий год больше возложить бремя налогов на нефтяные компании в рамках налогового маневра, для того чтобы перераспределить расходы в том числе в пользу социального сектора. Но было и много других предложений. Например, унифицировать ставку НДС по высшей планке. Были предложения дополнительно обложить налогом или страховым платежом заработную плату. Эти решения никем не были поддержаны, потому что мы считаем, что это негативно скажется на инвестиционном климате.
— Одним из основных источников финансирования дефицита являются доходы от приватизации. В этих проектировках, которые утверждены, они существенно сокращены. С чем это связано? Будут ли отменены какие-то сделки?
— У нас список предприятий на приватизацию не меняется. Сокращение доходов — вопрос конъюнктуры. Мировая экономика находится в непростом положении. Рынок не готов предоставить столько ликвидности для приобретения активов. По некоторым компаниям мы рассчитываем привлечь средства не только наших внутренних инвесторов, но и из-за рубежа. Как говорил раньше и говорю сейчас, если появится покупатель с рыночной и интересной для нас ценой, мы будем продавать активы.
— Ряд экспертов высказывают мнение, что вместо увеличения займов на покрытие дефицита бюджета следовало бы активнее использовать средства Резервного фонда.
— Нет. И приватизация должна быть активной, и расходование средств Резервного фонда тогда, когда это оправданно. А оправданно когда? Когда у тебя экономика падает, а расходы надо обеспечить. Ты берешь в резерве, как это делаем мы сейчас. У нас еще не самая плохая ситуация, потому что очень высокая цена на нефть. А если ситуация ухудшится, занимать на международных рынках будет практически невозможно. Значит, придется полагаться на внутренние резервы. Наша банковская система должна полагаться на возможности фондироваться внутри страны сейчас больше, чем когда-либо. Это все деньги накопленных резервов.
— На каком этапе сейчас находится вопрос с предоставлением налоговых каникул для малого бизнеса? Ранее вы отказались от идеи предоставления двухлетних каникул в том виде, в каком она была предложена.
— Сейчас идет обсуждение, и спорим мы очень сильно. Одни говорят, что налоговые каникулы для новых предприятий — возможность для них встать на ноги. Есть другая точка зрения, согласно которой сначала можно зарегистрировать бизнес, получить льготы на два года, потом перерегистрировать на члена семьи, потом на другого члена семьи, и так каждые два года.
Эта схема может быть рабочей и ее можно поддержать при условии, что Федеральная налоговая служба нам покажет, как она может администрировать и контролировать такие компании, чтобы не было таких нарушений. Пока нам не показали возможность администрировать этот процесс, а создавать налоговые дыры ни в коем случае нельзя.
Но с другой стороны, мы, конечно, продолжим поддерживать малый и средний бизнес. Сейчас все, что связано с малым предпринимательством и средним предпринимательством, является нашей приоритетной работой.
— Сейчас также обсуждается возможность сохранения льготной ставки по страховым взносам в размере 20% для малого бизнеса до 2018 года.
— Об этом было доложено председателю правительства. Пока это не оформлено в виде законодательных актов, но и президент, и премьер к этому относятся благожелательно. Меры по поддержке малого и среднего бизнеса мы подробно обсуждали на заседании комиссии по малому и среднему предпринимательству и конкурентоспособности. Было много возражений со стороны Министерства финансов. Премьер-министр уже заявил, что принято решение по формированию Федерального гарантийного фонда для малого и среднего предпринимательства. Мы ожидаем, что правительство примет решение по совокупной поддержке малого и среднего бизнеса в течение нескольких недель.
Эти решения должны быть приняты Госдумой до окончания процедуры принятия бюджета.
— С 1 января в России начинает действовать федеральная контрактная система. До этого времени нужно успеть принять четыре десятка подзаконных актов. Возможно ли, что система не сможет эффективно заработать, поскольку эта работа не будет завершена в срок?
— Мы готовимся докладывать президенту о ходе подготовки нормативных актов для введения с 1 января 2014 года федеральной контрактной системы.
К этому сроку мы подойдем с полным набором нормативных актов. Сроки действительно очень жесткие.
Но министерствами и ведомствами сейчас ведется работа по подготовке этих нормативных актов. На прошлой неделе на совещании в правительстве с участием всех ведомств-исполнителей рассматривалась ситуация с подготовкой документов и были даны соответствующие поручения по завершению этой работы.
На самом деле, когда закон принимали, все понимали, что работа будет очень сложной. Но просто было такое безобразие в государственных закупках и столько собранного негатива! Тогда вместе с Госдумой правительство приняло решение, что лучше мы будем друг друга подгонять, готовя эти акты, но выйдем с 1 января 2014 года с новой федеральной контрактной системой, а не с 94-м федеральным законом, который очень многие критикуют. Хоть он очень многое и сделал, но не решил проблему.
Сложно ожидать того, что федеральная контрактная система в первый же год своей работы тоже все проблемы решит. Будем сталкиваться с рабочими трудностями, но на фоне того, что мы будем следить за эффективностью исполнения инвестпрограмм естественных монополий, за министерствами и ведомствами (сейчас все друг за другом будут приглядывать), у меня и моих коллег есть надежда, что при всех сложностях процедуры все будут прозрачнее, а цены — конкурентнее. Вообще, что вся система станет более прозрачной.
Сроки введения в действие федеральной контрактной системы определяли с учетом возможности осуществления всех необходимых мероприятий. Законом предусмотрено, что федеральная контрактная система вводится поэтапно, чтобы все элементы ее были хорошо проработаны, а госзаказчики и исполнители работ были подготовлены к новым процедурам и к новым требованиям.
Сейчас самая большая сложность в том, что субъекты Российской Федерации должны также принять соответствующие акты с учетом федеральных. Вот эта сложность существует. И мы договорились, что поручим отраслевым министерствам с отраслевыми органами исполнительной власти субъектов проводить такие, знаете, учения, как закупать отдельные виды товаров или услуг, например, в сфере здравоохранения. Думаю, что под таким присмотром со стороны федеральных министров все субъекты Российской Федерации, которые тоже осуществляют огромное количество закупок, будут вести себя более ответственно.
— Сейчас фактически принято решение об обнулении накопительной части пенсии "молчунов". Сколько времени им будет отведено на то, чтобы определиться с выбором НПФ или управляющей компании?
— Предполагается, что человек, который только начинает работать, будет иметь пятилетний период для того, чтобы определиться с вариантом своей будущей пенсии: в накопительную или страховую часть будут направляться его отчисления. Тем, кто уже работает, также будет предоставлена возможность определиться с соответствующей моделью в течение двух лет. По этому вопросу будем тесно работать с Государственной думой.
В это же время начнет действовать система гарантирования пенсионных вкладов для накопительного элемента, куда войдут НПФ, прошедшие через процедуры отбора Банка России.
— Мегарегулятор в течение двух лет должен навести порядок на рынке НПФ. Как вы в целом оцениваете сейчас состояние этого рынка? Сколько игроков с него может уйти, после того как ЦБ проведет отбор?
— Не хотелось давать какие-то оценки. Когда смотрим исследования по стресс-тестам, то они все разные. Самое главное — мы знаем точно, как сделать так, чтобы люди сохранили свои пенсионные сбережения и не пострадали в случае каких-либо экономических обстоятельств. Для этого Министерство финансов и Центральный банк выработают необходимые нормативы, позаимствуют лучшие мировые практики, что сделает эту сферу более безопасной для граждан и прозрачной для рынка.
— По отмене запрета параллельного импорта когда можно ожидать окончательного решения?
— Нужно определить периоды и группы товаров, которые мы будем открывать для параллельного импорта.
Считаю, что к 2018 году можно сделать параллельный импорт доступным по 90% номенклатуры и 100% — к 2020 году.
Пока идет обсуждение. ФАС считает, что навязывание правила о запрете параллельного импорта сегодня уже не отвечает ни правилам свободной торговли, ни каким-либо вообще цивилизованным правилам.
Но есть инвестиции в страну, которые были на самом деле в большом объеме осуществлены, в том числе в торговые сети, такие как "М.Видео" и другие. Инвестируя средства, они исходили из действующих норм права, включая Гражданский кодекс. И сейчас правительство оформило поручение, и ведомства работают над тем, как ввести в нормы права существование параллельного импорта с тем, чтобы эти инвестиции сейчас не были обнулены. Чтобы не было так, что люди инвестировали и рассчитывали доход на вложенный капитал, а правительство пришло и сказало: "Вы знаете, мы резко изменили правила, теперь будет все по-другому".
— Ранее глава ФАС Игорь Артемьев говорил "Газете.Ru", что локализованных производств может не коснуться отмена запрета параллельного импорта.
— Эту необходимо проверить с точки зрения наших обязательств по ВТО. Но поддерживаю эту идею. И если это невозможно по правилам ВТО, мы не сможем принять законодательные акты, которые им противоречат.
— Доходы регионов сейчас растут медленными темпами, для регионов уже пришлось заложить в федеральном бюджете выплату дополнительной помощи в 400 млрд рублей. Смогут ли они в полном объеме выполнить обязательства по подготовке к чемпионату мира по футболу 2018 года? В связи с тем, что они должны и майские указы выполнять.
— На них нет обязательств по подготовке объектов чемпионата. Ответственность местной власти заключается в приведении городской инфраструктуры в порядок.
Строительство стадионов будет профинансировано из средств федерального бюджета. Дополнительные субсидии будут предоставлены регионам на развитие транспортной системы.
Региональные и местные власти должны помочь бизнесу открыть соответствующую инфраструктуру, например гостиницы, кафе и т. д.
Не нужно создавать мегапроекты. Мы не должны в каждом из 11 городов сделать нечто вроде Сочи.
Для чемпионата мира по футболу 2018 года это неправильно и даже вредно. Сейчас общий объем дополнительных расходов федерального бюджета составит порядка 250 млрд рублей. Это значительно меньше, чем планировалось раньше.
Госрасходы надо сейчас направлять в систему образования и здравоохранения. Определенные масштабные проекты, которые принято называть мегапроектами, уже реализованы, и у нас есть хороший опыт в Казани, Сочи, Владивостоке. Теперь население должно убедиться, что уже реализованные мегапроекты — это точки роста. Надо показать, что они возвращают стране и ее гражданам вложенный в них капитал.
Пока люди не поверят в уже созданные проекты, заниматься такими проектами преждевременно. У всех будет создаваться впечатление, что кто-то в них заинтересован и инвестиции приходят только для того, чтобы пилить деньги, а не менять условия жизни населения.
— То есть опасно с политической точки зрения?
— Нет, скорее с экономической и социальной. У людей должно быть доверие к тому, как мы поступаем с государственными расходами. Если бизнес в первую очередь будет знать, что мы ответственны в принятии решений по госрасходам, по тому, как мы относимся к государственному долгу, как мы относимся к дефициту федерального бюджета, — вот тогда возникнет доверие. И даже если позволяем себе расход, то он для них тоже имеет определенное значение. Люди должны со временем понять, что в результате госинвестиций улучшается городская инфраструктура и для них создаются новые возможности.
— Если какие-то города не будут справляться, может ли быть поставлен вопрос о сокращении списка городов-участников?
— Пока не думаю, что это случится. В 2010 году во время участия в мероприятиях ФИФА в Йоханнесбурге я видел, как проводился чемпионат мира по футболу в Южной Африке. Могу вам сказать, что наши города уже изначально имеют определенную фору. Они значительно удобнее и комфортнее для принятия такого чемпионата.
