Мировое сообщество сотрясают "продуктовые" скандалы. Масштабные проверки рыбных прилавков, инициированные общественными организациями, подхваченные госорганами в США, Евросоюзе, а теперь и в России, неожиданно показали, что мы едим не то, что хотели, и платим за то, за что не собирались. Отсутствует механизм проверки и ответственности, который бы поддерживался самим бизнесом, а не был навязан ему надзорными органами.
Решения этой проблемы давно требуют экологи, которые завтра, 5 июня, отмечают профессиональный праздник. Ведь получается, что человечество ежегодно съедает "тунца" или "трески" в разы больше, чем ловит, люди покупают семгу "из чистых вод", не зная, что ее привезли с фермы, а дикую скоро окончательно уничтожат, лакомятся в ресторанах черной икрой и камчатскими крабами, не зная о том, что и осетр уже практически исчез, и промысел краба закрыт. Любой браконьер легко находит на рынке сбыт своей продукции, и, единожды проданная, она легализуется, вливаясь в общий торговый поток! Вариантов много, но причина одна, поэтому экологи объединяют свои усилия с бизнесом для поиска решения этой проблемы.
Минсельхоз мог бы, наверное, попытаться навести порядок с прослеживаемостью в рыбной отрасли, но ведь полномочия министерства ограничены как в отраслевом, так и в инструментальном смысле. Единственный доступный способ — создание новых административных барьеров — зачастую несет коррупционную составляющую и усложняет жизнь бизнеса.
Прослеживаемость — это возможность узнать все, что происходило с продуктом на всех этапах его жизни — от существования в виде множества ингредиентов или пойманной рыбы — до покупателя в магазине или едока в ресторане. Эта возможность — мечта любого честного бизнесмена (она обеспечит, как минимум, идеальную логистику, ясно распределенную ответственность, беспроблемный отзыв некачественного товара и имидж) и государственных органов. С другой стороны — это кошмарный сон для любого нелегального бизнеса, любого браконьера и фальсификатора, вычислить которых не составит большого труда. Но в российском законодательстве нет понятия прослеживаемости. Поиск определений, которые смогли бы обеспечить принципы прослеживаемости и ее реализацию в полной мере, положительных результатов не дал. Законы о защите потребителя, о качестве и безопасности пищевых продуктов не позволяют, взяв в руки товар, сразу узнать всю его историю. В результате такие операции, как отзыв опасных для здоровья продуктов, поиск производителя, изъятие партии, не говоря уже о статистике по продукту и т.д., становятся нетривиальной задачей, и продавец ничем не может доказать, что суши действительно с тунцом, а продает он филе трески, а не минтая.
Прослеживаемость использовали еще на заводах Форда, нанося на каждую деталь автомобиля идентификационный номер, но международный стандарт ISO 8402 дал ее определение только в 1994 году. Сейчас ни одно высокотехнологичное производство невозможно без так называемой "внутренней" прослеживаемости. А дальше больше — рост и усложнение производственных цепочек, развитие международных рынков привели к необходимости "внешней" прослеживаемости — между предприятиями, на всем жизненном пути товара. Но лишь в 2007-м был создан ISO:22005 — стандарт "прослеживаемости в цепочке пищевых продуктов". Востребованность по отраслям — разная. Например, стало очевидно, что рынок морепродуктов перешагнул все государственные границы, и в 2007 году собрался комитет ISO 294 для разработки стандартов прослеживаемости морепродуктов. России среди 37 стран-участниц не было, несмотря на то, что наш импорт/экспорт белой рыбы и лососевых достигает 3 млн тонн ежегодно. В 2011 году комитет опубликовал стандарты ISO 12875 и 12877, определяющие информацию, которую необходимо фиксировать в цепи прохождения продукции рыболовства и аквакультуры соответственно, чтобы обеспечить ее прослеживаемость. То есть, как делать, уже знаем, дело за малым — нужно использовать. Тогда мы точно не допустим уничтожения дикой семги, осетра, камчатского краба.
Если в России о "внутренней" прослеживаемости знают уже все, то о "внешней" — никто, хотя мы исправно переводим ISO и принимаем с задержкой в два года полностью идентичные им ГОСТы. В 2007-м ввели в действие ГОСТ Р ИСО 22000:2005 об управлении безопасностью пищевой продукции, а в 2009-м — внимание — ГОСТ Р ИСО 22005 о стандартах проектирования и внедрения систем прослеживаемости производства кормов и пищевых продуктов. Этот стандарт впервые в России ввел такие понятия, как цепь производства и система прослеживаемости. Но, похоже, он не особо востребован. Если каждый предприниматель понимает, что ему придется со временем получить сертификат "внутренней" прослеживаемости на свое производство, то о сертификации "внешней" прослеживаемости он даже не слышал. Получил сырье, пришедшее через 10 рук, не интересуясь сильно легальностью его происхождения, переработал, отгрузил — забыл. Примерно так работают все. Как оказалось — усложнение и интернационализация производственных процессов несут серьезную угрозу, которая наиболее очевидно проявляется в пищевой отрасли. Ничто иное, как случаи и угроза массовых отравлений, заставила правительства США и европейских стран поднять этот вопрос и заняться работой по внедрению национальных и региональных систем прослеживаемости.
При наличии у бизнеса доброй воли и желания проявить должную ответственность перед обществом не нужно менять законодательство, уже есть готовые стандарты, схемы и инструменты. Благодаря современным технологиям внедрение систем прослеживаемости можно реализовывать эффективно и дешево, на основе уже имеющейся инфраструктуры. За рубежом крупные розничные сети организуют "внешнюю" прослеживаемость для себя и своих партнеров, осуществляя это в рамках "политики ответственной торговли". Как я уже упоминал, бизнес нашел общий язык с экологами как раз на почве ответственных закупок. Многие из крупнейших мировых сетей ритейла заключили партнерские соглашения с WWF и согласуют свою закупочную политику с требованиями WWF — например, отказываются закупать исчезающие виды и внедряют полную прослеживаемость своих поставок, чтобы избежать попадания в них браконьерского улова или фальсификата. Осталось перенести зарубежный опыт и в отечественную практику и развивать прослеживаемость и ответственную торговлю — инструменты реализации бережного и ответственного отношения к природе и ее ресурсам. В преддверии Дня эколога Всемирный фонд природы призывает к этому российских законодателей и отечественный бизнес.
