Борьба вокруг закона о торговле подходит к концу. В Госдуме 11 сентября 2009 г. прошли первые слушания по законопроекту в его правительственном варианте, и он принят в первом чтении. Его авторы стремились ограничить растущее влияние розничных сетей, столь быстро развивавшихся в последние годы. Фактически закон о торговле превратился в закон о защите поставщиков, которые не перестают жаловаться на засилье торговых сетей.
Чтобы разобраться в спорных вопросах отношений торговых сетей и поставщиков, Лабораторией экономико-социологических исследований Государственного университета — Высшей школы экономики в 2007-2009 гг. была проведена серия количественных и качественных исследований. В их числе — уникальное обследование 500 менеджеров компаний в пяти крупных российских городах. Половину из них составили менеджеры по закупкам розничных сетей, а другую половину — менеджеры по продажам компаний-поставщиков. Опрос дополнен сериями интервью с ритейлерами и поставщиками, часть которых фокусировалась на больных вопросах, затронутых при разработке федерального закона.
Самое крупное яблоко раздора между ритейлерами и поставщиками — условия договора поставки. По мнению авторов законопроекта, доминирующие на рынке розничные сети заставляют всех поставщиков платить по списку более чем 20 требований за само право вхождения в сеть и продолжение работы с нею. По оценкам ФАС, объем этих платежей может достигать до 40% стоимости реализованного товара. В результате поставщики лишаются доходов (особенно, как говорят, страдает малый бизнес), и вдобавок происходит рост розничных цен. Добавим, что все эти выводы опираются на данные по отдельным компаниям, а факты зачастую преподносятся весьма тенденциозно.
По нашим количественным данным, дополнительные договорные условия и платежи действительно распространены, но в очень разной степени. Так, с требованием наилучшей цены (т. е. не превышающей цену для прямых конкурентов) сталкиваются практически все поставщики. С платой за ввод новых продуктов и ретро-бонусами за приращение продаж — около половины. А, например, с требованиями возмещения потерь от воровства в торговых залах — явное меньшинство. При этом оценки ритейлеров и поставщиков, как правило, сходятся, подтверждая объективность полученной картины. Некоторое расхождение мнений возникает лишь вокруг бонусных платежей, связанных с платой за вход в розничную сеть, присутствие нового товара на полках и приращение объема продаж.
Вопреки распространенному мнению, дополнительные условия чаще возникают не у малых, а у крупных поставщиков. С мелких поставщиков бонусных платежей зачастую не берут вовсе. Сама же проблема бонусных платежей в ходе исследования развернулась весьма неожиданным образом. Представители сетей настойчиво утверждают, что бонусные платежи в большей степени нужны самим крупным поставщикам. Бонусы являются для них важным конкурентным преимуществом, дают возможность выставлять сети дополнительные условия по широте ассортимента и размещению товара на полках. Таким способом крупные поставщики продвигают свой товар и вытесняют более мелких конкурентов.
Розничным сетям это тоже выгодно — они перераспределяют риски и страхуются от возможных потерь. Но все же экономический смысл пресловутых платежей оказывается не столь однозначным. Это не просто дополнительные поборы с поставщика, а средство оптимизации использования ограниченного ресурса, каковым являются полки в магазинах современных форматов.
Накануне внесения в Госдуму в законопроекте внезапно появилась дополнительная статья. По ней торговым сетям, суммарный товарооборот которых в России больше 1 млрд руб., а доля рынка превышает 25% в границах городского округа или муниципального района, запрещено расширять торговые площади по любым основаниям.
К этой статье сразу возникло множество вопросов. Почему дискриминируется именно торговая отрасль? Почему речь идет именно о торговле продовольственными товарами? Почему границы рынка определяются по административным границам, а последние сужаются с уровня субъекта Федерации до уровня муниципального района?
В основе всех предлагаемых рассуждений скрывается, на наш взгляд, серьезная ошибка. Дело в том, что вывод о рыночной власти в одном звене цепи поставок автоматически переносится на другое звено цепи поставок. Например, из того, что розничная сеть обладает высокой рыночной долей по отношению к конечным потребителям в каком-то муниципальном районе, делается не вполне правомерный вывод о ее доминировании по отношению к поставщикам. При этом не учитываются масштабы и доля рынка самих поставщиков.
Между тем односторонняя зависимость поставщиков от продаж в розничных сетях сильно преувеличена. По нашим опросным данным, 84% поставщиков работают одновременно и с новыми, и с традиционными форматами. Только новыми форматами, которые развивают торговые сети, ограничиваются лишь 12% поставщиков. При этом доля отдельной сети у любого поставщика редко превышает 5%. Доля же отдельных поставщиков в закупках сети в регионах нередко превышает 50%. Спрашивается, кто же тогда доминирует?
В целом складывается впечатление, что многие эксперты и политики исходят из презумпции доминирования розничных сетей, которую не нужно доказывать. Между тем ситуация и здесь не столь очевидна. Кто и в какой степени доминирует, зависит от конкретных условий, а удельный вес некоторых производителей на соответствующих рынках намного выше, чем у самых крупных сетей.
При обсуждении законопроекта делаются и более радикальные предложения. В их числе распространение ограничений и запретов на торговлю непродовольственными товарами; введение предельных торговых наценок для розничных сетей и даже для всех посреднических структур; ограничение времени работы крупных магазинов; требования работы с мелкими отечественными производителями.
Все эти попытки вмешаться в сферу гражданско-правовых отношений чреваты не только нарушением стимулов к дальнейшему развитию для ведущих участников рынка. Они порождают институциональные ловушки, когда избираемые административные меры ведут к результатам, которые прямо противоречат декларируемым целям.
Первое: с негативными последствиями недостаточной конкуренции, порожденной во многом дефицитом современных торговых форматов, развиваемых розничными сетями, борются путем сдерживания их развития. В результате мы попадаем в замкнутый круг, не давая развиваться механизму конкуренции и, следовательно, не решая проблему, а, напротив, консервируя ее.
Второе: попытки запретить дополнительные платежи и жестко отделить условия продвижения товара от условий реализации вряд ли сильно помогут поставщикам. Такие запреты лишь снижают гибкость договорных отношений. А поскольку информации в отношении свойств поставляемых товаров у ритейлеров недостаточно, то запускается стихийный механизм ухудшающегося отбора поставщиков. От такого отбора пострадают все — не только сети и конечные потребители, но и поставщики более качественных товаров, если они не захотят ограничиваться только лишь хорошо раскрученными брендами и попытаются выводить новинки.
И третье: когда пытаются сдерживать рост цен, вводя предельные торговые наценки, то попросту не учитывают значительные различия уровня торговых издержек в зависимости от места торговли и торгового формата.
В итоге, как это неоднократно бывало и в России, и в ряде других стран, административные меры приведут к прямо противоположному результату, способствуя не снижению, а росту цен. Законопроект не является системным документом, концентрируясь преимущественно на розничной торговле и даже ее не охватывая полностью. Он во многом решает тактические задачи, связанные с конфликтом между розничными сетями и поставщиками. Причем решает их односторонне, пытаясь ограничить розничные сети и фактически не предлагая аналогичных мер в отношении производителей. В законопроекте содержатся излишние ограничения свободы гражданско-правовых отношений в виде предельных сроков оплаты и запрещения платежей за продвижение товара. В нем предлагаются также более жесткие по сравнению с существующим законодательством антимонопольные требования для торговли продовольственными товарами, которая по международным меркам еще слабо концентрирована. Наконец, во всех этих случаях наблюдается явный дефицит экономического обоснования и оценки возможных последствий.
Впрочем, о последствиях регулятивных действий, видимо, многие просто не думают. И соревнование по поводу того, кто лучше отрегулирует розничную торговлю, продолжается.
Автор — первый проректор, заведующий кафедрой экономической социологии ГУ-ВШЭ, профессор
