О том, что мешает созданию Почтового банка, массовом вступлении сотрудников "Почты" в "Народный фронт" и их участии в митингах в поддержку Владимира Путина, а также о том, что искали депутаты КПРФ в таможенном грузовике "Почты", Александр Киселев рассказал в интервью "Ъ".
— У входа в ваш офис стоят люди, выступающие против выдачи на "Почте России" микрозаймов по высоким ставкам.
— Нам кажется, что похоронить эту тему выгодно российским банкам. Микрофинансовые организации уже сейчас опережают их по темпам роста: 34% в год против 28% у банковских структур. Банкиры само собой не хотят, чтобы их конкуренты получили возможность пользоваться самой большой в стране розничной сетью — почтовой. А ставки, очевидно, просто повод. В почтовых отделениях, где мы пилотируем эту услугу, к настоящему времени выдано около 400 мини-займов. Среди получателей доля людей пенсионного возраста не более 8%, и никаких претензий от пользователей услугой нам не поступало. Откуда, спрашивается, вдруг возник такой резонанс?
— К "Почте России" были претензии со стороны надзорных органов, со стороны ФСФР?
— ФСФР проверяла микрофинансовые организации, работающие с "Почтой России". К нам ФСФР не обращалась. Я месяц назад разговаривал с Дворковичем (Аркадий Дворкович, помощник президента РФ.— "Ъ"). У него была взвешенная позиция: надо дождаться результатов оценки профессиональными регуляторами и лишь после этого принимать решение, что делать дальше. К "Почте России" никаких вопросов не было. Да и на большом совещании по этой теме в Минфине, где присутствовали все причастные ведомства и представители организаций по защите прав потребителей, также все единодушно признали, что к "Почте" претензий быть не может.
От Госдумы "Почте" поступила рекомендация самой осуществлять отбор контрагентов, но это для нас чревато юридическими рисками. Отказ в сотрудничестве со стороны естественного монополиста всегда воспринимается как дискриминация и повод для подачи жалоб в ФАС и арбитражный суд.
— Участники рынка говорят, что скандал случился из-за того, что в рекламе микрокредитных организаций были использованы фирменные синие цвета "Почты России"?
— Насколько я знаю, в интернете исчезли сайты, реклама которых может ассоциироваться с "Почтой России". Но, к сожалению, неправомерные попытки использования нашего бренда не редкость. На днях в Санкт-Петербурге я купил модель автомобиля — почтовый фургон с нашим логотипом и цветографической раскраской. Выяснилось, что изготовление этих моделей, которые продаются широко, с "Почтой России" не согласовывалось. Возможно, нам придется защищать наш товарный знак в суде.
— Какова судьба стратегии "Почты России", недавно подготовленной The Boston Consulting Group?
— Документ прошел экспертизу в Россвязи и передан в правительство. Мы рассчитываем, что уже в этом году он будет представлен на рассмотрение в правительство. Дело в том, что решение о начале реализации проекта Почтового банка должно быть принято в течение полутора лет, иначе окно возможностей закроется навсегда. Мы надеемся, что после утверждения нашей стратегии тема Почтового банка, которая сейчас находится в подвешенном состоянии, получит наконец свое продолжение.
— Правда, что уход из рабочей группы Кирилла Андросова (бывший глава аппарата правительства), интересовавшегося проектом Почтового банка, предопределил судьбу банка?
— Я не считаю, что уход одного чиновника и приход другого позитивно либо негативно повлияли на реализацию проекта. Вопрос в компетенции наблюдательного совета Внешэкономбанка. Я знаю, что до сих пор не выполнен ряд поручений председателя наблюдательного совета (Владимира Путина.— "Ъ"). Эти поручения уже просрочены, но они все-таки должны быть выполнены.
— Участники рынка говорили, что "Почта России" очень дорого оценила стоимость своего финансового бизнеса, который хотела внести в капитал Почтового банка. Это потребовало бы от других участников процесса крупных финансовых вложений (иначе они не достигли бы в проекте желаемых долей участия)…
— Это такая детская сказка. Независимая оценка проводилась исключительно для получения статистических данных. Мы обязаны были сделать ее, чтобы показать государству реальную стоимость наших активов в случае акционирования "Почты России". Точность оценки — плюс-минус 20%. Лично я убежден, что наши активы стоят намного дороже, чем 100 млрд руб.
Мы продолжаем настаивать, что "Почта России" не может быть миноритарным акционером в проекте создания Почтового банка. Должен быть паритет с другими участниками. В любом случае мы должны иметь пакет, места и голоса в совете директоров будущей банковской структуры, которые позволят блокировать решения, способные привести к катастрофическим последствиям для основной деятельности "Почты России".
Одним из ключевых в проекте создания Почтового банка изначально был вопрос — каким должен быть финансовый вклад "Почты России"? У нас нет своих средств. Все рассматривали как один из наиболее эффективных вариант учета стоимости активов, которые "Почта" вносит в проект.
— Вы упоминали, что могут быть и альтернативные схемы создания Почтового банка. Какая из них основная?
— Видя фактически нулевые результаты продвижения проекта Почтового банка на базе ВЭБа, Связь-банка и банков-партнеров, я считаю, что "Почте России" была бы ближе французская модель. Это получение ограниченной банковской лицензии для предприятия. Это работа в соответствии с законом "О банковской деятельности" — возможность выдавать кредиты, привлекать депозиты. Конечно, они должны быть ограничены по суммам, по ставкам. Поэтому мы в стратегии поднимаем вопрос о получении ограниченной банковской лицензии для нашей деятельности как Национального почтового банка.
— Потенциальные партнеры банка — "Русский стандарт" и Номос-банк — рассматриваются в качестве инвесторов "Почты России"?
— Безусловно, проект предусматривает, что партнер, который будет выбран на конкурсной основе, создаст условия для инвестиций в модернизацию "Почты". В этом суть самой идеи банка-партнера. Он него требуется: первое — инвестиции в технологию, второе — опыт работы в рыночных условиях. Оба банка из шорт-листа отвечают этому критерию. Соответственно, от них ожидаются инвестиции. Де-юре выбор еще не сделан. Моя идея — чтобы не устраивать контрлоббирование — привлечь оба банка из шорт-листа.
— Когда может произойти продажа доли в "Почте России" частному инвестору?
— Это вопрос к нашему владельцу — государству. Мое глубокое убеждение, что привлечение частного инвестора и продажа части пакета акционерного общества "Почта России" должны произойти не раньше, чем через десять лет.
Главное — это изменение организационно-правовой структуры ФГУПа, который очень неповоротлив. В нашем случае ФГУП — это квазиоргформа. В форме ФГУПа мы не можем быть учредителем кредитной организации. Кстати, действующий закон "О почтовой связи" напрямую запрещает акционирование "Почты России". Уже четвертый год рассматривается проект модернизированного закона "О почтовой связи" — он проходит бесконечную процедуру согласования. Мы видим недостаточно активное участие всех регуляторов в процессе его подготовки и принятия. Хотелось бы больше заинтересованности со стороны государства в лице правительства. Иначе мы подвергнемся серьезным рискам при отсутствии защиты национального почтового оператора в условиях абсолютно либерализованного рынка.
Мы впервые за всю новейшую историю российской почтовой связи три года подряд демонстрируем рост по всем показателям, однако в некоторых вопросах мы уязвимы. Взять, например, рост страховых взносов, которые с нас взимают. В 2011 году нам пришлось платить 34%, и мы еще не знаем, сколько заплатим в 2012-м.
— В стратегии говорилось об инвестициях в "Почту России" в размере 220 млрд руб. Сейчас цифры изменились?
— Сейчас сумма необходимых инвестиций оценивается примерно в 200 млрд руб. на период до 2020 года. Как предполагается, половину дает "Почта России", половину — федеральный бюджет, а может, и региональные бюджеты по ряду программ. Это та сумма, которая позволит сохранить инфраструктуру, которая есть сейчас, и позволит существенно модернизировать почтовые технологии, осуществить строительство сети из 36 автоматизированных сортировочных центров. Это инвестиции в IT-инфраструктуру, которые, к сожалению, требуются каждый год, а то и каждые полгода. Это инвестиции в персонал; его обучение, закрепление на предприятии; повышение эффективности производства. Причем чем больше мы автоматизируем сортировку, чем лучше мы делаем логистику, тем меньше необходимость в излишнем персонале, выполняющем низкоквалифицированную работу. Я вижу, что как минимум в два раза потребность в таком персонале мы можем сократить.
— За счет этого получится — сократить половину персонала "Почты России"?
— Речь не идет о механическом ополовинивании штата. У меня есть внутреннее понимание, что при наличии автоматизированных центров сортировки, нормальных транспортных магистральных перевозок и оптимизированного количества почтовых отделений мы постепенно можем выйти на потребность — 200 тыс. человек постоянного персонала.
На самом деле мы стараемся сокращать долю низкопроизводительного труда, повышать процент высококвалифицированных работников. Иначе мы будем по-прежнему обречены на то, чтобы по эффективности уступать ведущим почтам мира и Европы — Италии, Франции — в четыре-пять раз. Это вечный замкнутый круг.
— В какие сроки пройдут сокращения?
— Мы не собираемся проводить кампании массовых сокращений. Бьющих по живому увольнений в принципе не будет. Вакансий у нас всегда не менее 15% от общего количества должностей — мы постепенно прекратим их заполнять.
Повторюсь: мы планово снижаем долю низкопроизводительного труда. Это делается в основном за счет повышения эффективности, которое сокращает нашу потребность в персонале где-то на 10% в год. Открыли мы два сортировочных центра, и с выходом их на проектную мощность исчезла необходимость в ручных сортировщиках — начиная от районного отдела доставки до цеха в Москве. Питерский автоматизированный сортировочный центр работает с производительностью 1,5 млн писем и около 50 тыс. посылок в день — для выполнения такого объема операций раньше требовалось примерно 1 тыс. человек дополнительного персонала. Одновременно мы создаем новые квалифицированные рабочие места.
— Интересно, если бы сотрудники "Почты России" знали, что возможны такие масштабные сокращения, то захотели бы они вступать в "Народный фронт"?
— Поэтапная замена тяжелого ручного труда автоматизированным в целом способствует улучшению условий работы персонала на предприятии. А значит, повышает лояльность работников. Те, кто работает в сферах, требующих больше профессиональных знаний, как раз составили почти 70% сотрудников "Почты России", которые осознанно выступили за идеи "Народного фронта". Главные идеи этого движения — сохранение политической и экономической стабильности России и вера в Путина. Те, кто составляет временный контингент, низкоквалифицированные и слабо мотивированные работники, были индифферентны этой идее либо выступили против.
Я считаю, что на ближайшие три года, если мы будем в количестве 300 тыс. человек, но со значительно более высоким уровнем автоматизации и информатизации, мы сможем обеспечивать все потребности растущего бизнеса.
Не будет речи вообще ни о каком сокращении, если сдвинется с мертвой точки проект Почтового банка. Потому что его реализация потребует от нас и нашего банка-партнера около 100 тыс. дополнительных рабочих мест. Это радикально изменит наше отношение к оптимизации численности. Но, если этого проекта не будет, нам будет достаточно около 300 тыс. человек персонала.
— Почтовый банк — это краеугольный камень стратегии "Почты России"?
— Это важная, но не доминирующая часть стратегии. Все-таки миссия любой национальной почтовой системы — это обеспечение универсальной почтовой услуги. Это ответ на вызовы времени и рынка в части дистанционной торговли. Это миссия и функция по обеспечению на всем пространстве России равной доступности печатной периодики. Плюс функционал по доставке пенсий и социальных выплат. Мы не можем сейчас разом перевести пенсионные выплаты на банковские карточки, потому что это было бы издевательством над пенсионерами. Они не смогут ими пользоваться, им во многих случаях просто негде будет снимать наличные. Если бы был партнер-инвестор при создании Почтового банка, мы могли бы во всех наших отделениях — а они связаны каналами связи — поставить POS-терминалы, банкоматы, различные кэш-принимающие устройства. Хотя делать это надо. Иначе будут постоянные нападения на почтовые дилижансы.
Не могу не вспомнить, как в политическом сезоне прошлого года — во время подготовки к думским выборам — такие значимые персоны в КПРФ, как господин Романов, абсолютно бандитским, вооруженным, способом остановили в Саратовской губернии опломбированный таможенный грузовик "Почты России", в котором была затаможенная международная почта. И таким средневековым нападением на почтовый транспорт с помощью полиции заставили незаконно вскрыть почтовые емкости. Они искали какой-то запрещенный предвыборный тираж. Они ничего не нашли, это признали — и сейчас правоохранительные органы занимаются разбором наших жалоб на КПРФ и персонально на ее высокопоставленных функционеров.
— Здесь можно усмотреть признаки уголовного преступления?
— Не сомневаюсь. Причем, насколько мы знаем, дисциплинарные меры — вплоть до увольнения сотрудников полиции — уже приняты. А защищенные иммунитетом депутаты, которые были инициаторами подобного гоп-стопа, ответственности не понесли.
— У "Почты России" была задача обеспечить участников для митингов в конце прошлого года и начале этого?
— Ни от кого подобных задач мы не получали. Ни от одной из партий, ни от оргкомитетов, ни от одного из кандидатов в президенты. Если речь идет об организации массовой акции поддержки, то на каждые десять человек лояльных найдется один нелояльный, который эту информацию выложит в интернет. Зачем нам такие риски? Разумеется, подобной работы не велось. Но как члены "Народного фронта" мы постоянно ориентировали наш персонал на голосование за представителей "Фронта" на выборах в Думу и за лидера "Народного фронта" на президентских выборах.
Почтовики добровольно принимали активное участие в митинговой активности, которая была перед выборами в Госдуму, а особенно перед президентскими выборами в России. Я знаю, что часть сотрудников принимали участие в митингах на Болотной площади, в митингах оппозиции. Но на порядок больше наших сотрудников принимали участие в митингах, которые проводились в поддержку кандидата Путина. Это был неуправляемый процесс. Я в любом случае не стал бы рисковать производственной деятельностью. Тем более, у нас отсутствуют варианты материального стимулирования за подобную деятельность, если бы мы ее организовывали.
— А тем, кто в оппозиционных митингах участвовал, что-то за это было?
— Мы даже не отслеживали тех, кто участвовал в оппозиционных или провластных митингах. Мы знаем из блогов, что люди, которые называют себя сотрудниками "Почты России", комментировали все, что происходило, и опубликовывали свои личные фотоснимки. Я считаю это естественным и нормальным.
— Планируется ли ребрендинг "Почты России?"
— Необходимости глобального ребрендинга мы не видим, кроме случая, если будет запущен проект Почтового банка. Тогда потребуется и ребрендинг Связь-банка, и, соответственно, должны будут смениться вывески и внешний вид всей структуры.
— В конце декабря прошлого года Владимир Путин поручил компаниям с госучастием раскрыть бенефициаров контрагентов, а в марте потребовал ускорить этот процесс. Коснулась ли эта кампания по усилению прозрачности "Почты России"?
— Мы получили от Россвязи требование по раскрытию бенефициаров всех наших контрагентов. Запросы направлены во все компании-контрагенты, то есть мы разослали более 400 тыс. обращений. Мы намерены разрывать отношения с компаниями, которые по требованию регулятора не будут раскрывать бенефициаров. Об этом все, кого мы запросили, знают.
Система выявления антикоррупционных признаков в поведении менеджмента "Почты России" действует с 2009 года. В 2011 году открыта антикоррупционная горячая линия, где принимаются любые неанонимные обращения. По результатам собственных антикоррупционных расследований есть уволенные; есть те, чьи дела переданы в следственные органы; есть и осужденные. "Почта России" — огромное предприятие, к сожалению, здесь существуют лазейки для недобросовестных работников. Особенно в части сотрудничества с компаниями, аффилированными с менеджментом. Однако все это выявляется и жестко пресекается.
— Что вы скажете о недавнем сообщении прессы об аффилированности топ-менеджера "Почты России" с Единой почтовой корпорацией?
— Я знаю, о чем идет речь. Абсолютная ложь, черный пиар. Мой первый заместитель Чуйко (Денис Чуйко.— "Ъ"), который фигурирует в этом материале, подает обращение в суд, потому что все, что там написано, является ложью. В течение всего периода работы в "Почте России" он не является собственником даже доли процента компании, указанной в материале, равно как и других работающих с "Почтой России" компаний. Выход из бизнеса был условием прихода Чуйко в "Почту России". Я хотел бы его видеть в качестве своего первого зама на три месяца раньше. Но он занимался по моему требованию выходом из числа учредителей всех компаний, в которых участвовал. Он официально продал свой пакет акций. Об этом было масса сообщений в прессе. Эту информацию легко проверить. Не знаю, почему печатное издание, распространявшее заведомую ложь, позволило себе такой риск.
— Какие причины, как вы думаете?
— Мы прекрасно знаем, кому уже более трех лет неудобна и нежелательна команда Киселева в "Почте России". От них периодически исходят жалкие попытки нас связать с чем-то негативным, очернить. Пример такой попытки — распространение два года назад информации о якобы недобросовестных почтовых тендерах. Статьи выходили и в "Ведомостях", и в том числе в вашей газете. Мы выиграли все суды на эти темы. Нынешняя информационная атака имеет то же происхождение.
— Так кто это? Опять банкиры?
— Мы знаем кто, но не буду их называть.
