19 ноября компания PricewaterhouseCoopers опубликовала доклад "Экономические преступления в условиях экономического спада". В документе говорится, что в России самый высокий уровень мошенничества по сравнению с другими странами.
Страшнее пистолета
Идея исследования компании PricewaterhouseCoopers (PWC) проста: в условиях кризиса каждый пытается сохранить докризисный уровень доходов. И достаточно многие физические лица и организации, исчерпав законные методы выживания, начинают применять незаконные. В результате аудиторы PWC столкнулись с ростом внутрикорпоративного мошенничества среди клиентов и решили проверить, насколько велика опасность эскалации экономических преступлений.
Вот их выводы. "В России отмечается самый высокий уровень мошенничества по сравнению с остальными странами. Только за последний год в России от экономических преступлений пострадал 71% компаний. Этот показатель на 12% выше доли респондентов, столкнувшихся с экономическими преступлениями в обзоре 2007 года (59%). Он также значительно превышает средний результат по всему миру (30%) и показатели по Центральной и Восточной Европе (34%) и странам БРИК (к странам БРИК PWC относит Бразилию, Россию, Индию, Китай, Индонезию, Мексику и Турцию.— "Деньги") — 34%",— утверждается в докладе PWC.
Вероятно, выводы PWC следует принимать с известной долей скептицизма. Ведь чем больше руководителей компаний осознают опасность внутреннего мошенничества, тем больше клиентов будет у аудиторов. С другой стороны, с точки зрения общественной пользы и повышения прозрачности бизнеса вал аудиторских проверок — это неплохо.
Кроме того, доклад PWC затрагивает еще одну тему, которая важна для посткризисной стратегии бизнеса. А именно: какую ренту бизнес (российский и мировой) ежегодно платит разного рода мошенникам, сам того не замечая? По мнению PWC, весьма значительную.
"Потери от мошеннических действий составляют до 7% выручки, 43% российских компаний отметили увеличение потерь в результате мошеннических действий за последние 12 месяцев. У 47% компаний потери от мошеннических действий превысили $1 млн. Несмотря на снижение этого показателя на 17% по сравнению с результатами исследования за 2007 год, он значительно превышает показатели по Центральной и Восточной Европе (24%) и по миру в целом (17%)",— отмечается в докладе PWC.
Но тогда у бизнеса открывается внутренний резерв: перестать платить жуликам и на этом ощутимо сэкономить. Правда, это требует затрат на тот же глубокий аудит или службу безопасности. Но ведь кризис должен заканчиваться обновлением, модернизацией бизнеса. Задача сокращения мошеннической ренты вполне претендует на одно из направлений модернизации, пусть и несколько экзотическое.
Ниже плинтуса
На месяц раньше доклада PWC — 15 октября Всемирный банк в лице Международной финансовой корпорации (МФК) опубликовал исследование "Ведение бизнеса в России-2009". В докладе отмечается, что "по рейтингу условий для ведения бизнеса Россия занимает 120-е место среди 181 участвующей в исследовании страны".
В целом же доклад посвящен сравнению условий ведения бизнеса в различных регионах России. По мнению МФК, "самым вредным для бизнеса российским городом" является Москва. МФК также приводит пример предпринимателя, потратившего на получение всех разрешений для строительства небольшого склада в городе Воронеже 1072 дня. Прямо по пословице: обещанного три года ждут.
Другой ракурс проблемы высветил ежегодный доклад "Коррупция-2009", опубликованный 17 ноября Transparency International. Согласно документу, Россия по индексу восприятия коррупции (ИВК) занимает 146-е место среди 180 исследованных стран — в компании Украины и Зимбабве. Что можно признать успехом, так как год назад Россия была на 147-м месте. "В России активно формируются законодательные основы по противодействию коррупции",— отмечается в докладе. При этом эксперты Transparency International оценивают рынок коррупционных услуг в России в $300 млрд.
Таким образом, и Всемирный банк, и Transparency International практически одновременно отвели России крайне низкие места в рейтингах комфортности условий для ведения бизнеса и уровня коррупции. Конечно, в России и так знали, что с тем и другим далеко не все в порядке. Но когда два уважаемых международных экспертных центра одновременно говорят об одном и том же — это симптом. А также показатель того, что в качестве главного источника угрозы мошеннических действий российский бизнес сегодня воспринимает государство.
О том же говорили и опрошенные "Деньгами" представители российского бизнеса. В целом считая выводы международных экспертов излишне пессимистичными, они тем не менее были единодушны в том, что больше всего страдают не от внутреннего мошенничества, а от незаконных действий нечистых на руку представителей государства. Получается, что из всех непроизводительных расходов для российского бизнеса важнее не мошенническая, а административная рента. Логика понятна. Коррумпированные чиновники стремятся сохранить докризисный уровень своих доходов. Однако число прибыльных предприятий, с которых можно получить административную ренту, ввиду кризиса резко сокращается. Тогда доля административной ренты в каждом рубле прибыли, которая генерируется оставшимися на плаву предприятиями, возрастает.
В эту картину неплохо укладываются последние данные Росстата, фиксирующие рост ВВП при непрекращающемся и ускоряющемся падении промышленного производства. 18 ноября Росстат сообщил, что за десять месяцев 2009 года падение промышленного производства составило 13,3% к аналогичному периоду прошлого года. Причем падение промпроизводства в России в октябре по отношению к сентябрю 2009 года, по оценке Росстата и Минэкономразвития, составило 1%.
Замглавы Минэкономразвития Андрей Клепач сообщил: "Провал идет в обрабатывающей промышленности. Это связано с тем, что инвестиционный спрос сокращается. У предприятий достаточно трудное финансовое положение, кредиты дорогие, прибыли низкие". Удивляться тут нечему. Если "прибыли низкие", а объем административной ренты возрастает, то собственники, конечно, будут сокращать выпуск продукции. Потому что все больше ее наименований выходит за порог рентабельности.
ВВП же растет в основном за счет экспорта. То есть производства тех товаров, которые хотя бы частично не подпадают под общероссийские мерки коррупции и "комфортности" бизнеса. А также за счет услуг, с которых труднее, чем с промышленности, получить административную ренту.
Управляемый занос
Екатерина Дранкина, специальный корреспондент:
— Оно немножко наивное, это исследование PricewaterhouseCoopers. Вот, например, один пассаж. Перечисляя обстоятельства, способные склонить к экономическим преступлениям, PWC предлагает в качестве варианта "мнение о том, что конкуренты дают взятки, чтобы выиграть тендеры, что может подтолкнуть некоторых сотрудников последовать этому примеру". И 26% респондентов соглашаются: да, действительно, бытует мнение, что дают. И такой предрассудок и впрямь может толкнуть неокрепшую душу на экономическое преступление в виде дачи кому-то взятки. Искоренять надо предрассудки — они причина взяточничества, а не то, что вы подумали.
Между прочим, это ведь чистая правда: прежде чем совать подношения, нужно чуть-чуть подумать. Если не о моральной стороне вопроса, то хотя бы о том, а тому ли ты даешь. Вот на днях осудили Николая Малышкина из Чувашии — вполне штатского, но наряженного в форму генерал-майора ФСБ человека. Какие чудовищные суммы выдавали ряженому генералу бизнесмены — и на что! Если не врут, три представителя российского бизнес-сообщества дали ему $680 тыс. на спецоперацию на Северном Кавказе, 30 млн руб., чтобы кого-то из них выбрали в Госдуму, 500 тыс. руб. "на финансирование специального глубоко законспирированного подразделения ФСБ". Если бы эти бизнесмены участвовали в опросе PWC, они, очевидно, должны были признать, что стали жертвами распространенного мнения о необходимости дачи взяток. А те, кто засылал деньги по правильному адресу и добился искомого результата, те себя жертвами чувствовать не должны и, стало быть, таковыми и не записались.
Есть и другие вопросы, требующие вдумчивости при ответе. Вот, например, распространено мнение о том, что розница — очень взяткоемкий бизнес. Многие годы поставщики, заламывая руки, называли суммы откатов, которые им приходится давать сотрудникам сетей, чтобы их товар оказался на полке. Но сегодня эта песня звучит в основном иначе. Многие владельцы и топ-менеджеры розничных сетей сумели перевести язык откатов и взяток на язык бонусов, то есть лишили неправедного заработка сотрудника, увеличив официальный доход сетей. Одна из петербургских сетей, например, недавно максимально эффектно уволила весь отдел закупок, поймав одного сотрудника на взятках — чтобы следующим неповадно было. Этот перевод, конечно, не ослабил хватку ритейлера на горле поставщика, но сделал бессмысленной извечную жалобу последнего на коррупцию.
А вот каким образом они оба должны отвечать на вопросы PWC, имея перед глазами недавно разосланные указания департаментов потребительского рынка Москвы с требованием разместить на полках молоко сельхозпроизводителя "МосМедыньагропром", принадлежащего московскому правительству? Задумаются и ритейлер, который, естественно, поставит молоко, а о бонусах и не заикнется, и поставщик, чью полку заняли. Тут забавная коллизия произошла, когда московское правительство со своей "МосМедынью" строго указало префекту Митволю на его молоко от WBD, которое он недальновидно велел продавать подведомственным магазинам. Митволю даже велели представить переписку с поименованным производителем, но он простодушно ответил, что договаривался устно.
То есть поймать сотрудника за руку — штука нехитрая, тут каждый работодатель может четко сказать: ловил или не ловил. И большинство бизнесменов скажут сегодня, что смотрят они в кризис куда внимательней, а сотрудник стал поневоле более пуглив (а также лоялен или честен — в зависимости от конкретных лозунгов). А как быть, если ряженые или настоящие представители государства пугают, требуют, карают — встреча с ними является встречей с экономическими преступлениями или нет?
Центр политических технологий опубликовал недавно доклад, в котором утверждает, что главной проблемой национального правосудия в последние годы стала высокая зависимость судов от чиновников. Нет ответа, стало быть. Вот четверть опрошенных PWC компаний и сказали, что с экономическими преступлениями за отчетный период не встречались.
Вы ощущаете рост экономических преступлений?
Сергей Лисовский, член Совета федерации, создатель компании "Моссельпром":
— Я вполне согласен с основным тезисом исследования PWC о том, что число экономических преступлений в нашей стране растет. В первую очередь этот рост связан с дележом бюджетных денег. Что же касается корпоративных преступлений, их число снижается. Не то чтобы их не было совсем, все-таки в России богатая школа мздоимства. Но именно сейчас, мне кажется, по этому показателю российские компании находятся на среднем европейском уровне. И по моим наблюдениям, и по наблюдениям моих коллег, в кризис люди стали внимательнее к корпоративным требованиям, стали больше дорожить своей работой, и желание воровать возникает существенно реже. А вот про чиновников этого не скажешь. Уровень бюджетных хищений сейчас несопоставим с советским периодом и даже с периодом лихих 1990-х. Никогда еще чиновникам не приходило в голову брать откаты в 40% и больше.
Максим Кошкин, руководитель практики уголовно-правовой защиты бизнеса компании "Пепеляев, Гольцблат и партнеры":
— Экономические преступления как некая составляющая нашей жизни были, есть и будут, пока существует такое понятие, как "деньги". Однако нам как адвокатам чаще всего приходится сталкиваться с претензиями правоохранительных органов к нашим клиентам в части якобы уклонения от уплаты налогов. Могу сразу сказать, что, по нашей статистике, почти в 99% случаев эти предположения оказываются беспочвенными.
Наталья Мальцева, руководитель отдела юридического бюро "Падва и Эпштейн":
— К нам периодически обращаются компании, пострадавшие от действий сотрудников или внешних лиц, которые можно квалифицировать как мошеннические. Как правило, большинство экономических преступлений совершается сотрудниками самой компании или с использованием предоставленной ими информации. Примерами могут служить различные махинации, связанные с двойным ведением реестра акционеров либо с порядком принятия решений собранием участников общества и последующей их регистрации, в результате которой действующий руководитель лишается своих полномочий, различные ухищрения, связанные с использованием недвижимого имущества, в том числе при процедурах банкротства и т. д.
Как ни странно, большинство противоправных действий совершается руководителями высшего звена, которые как раз имеют возможность обойти механизмы контроля с помощью полномочий и разработать более сложные схемы мошенничества.
Рост числа подобных преступлений ярко характеризует общую ситуацию в стране, когда условия кризиса обнажают проблемы общества и несовершенство законодательства. И, к сожалению, эти явления будут только нарастать.
