Москвичка Катя Рапопорт недавно вышла замуж. Она была, как полагается, в белом платье, а еще с красной сумкой-авоськой в руках. В авоське лежали телефон, пудреница и другие важные мелочи. Будь авоська белая, сочетание с кружевом платья было бы совсем гармоничным. Зато у Катиной красной авоськи — кожаные ручки с тисненым лейблом Denis Simachёv. Она пока существует в единственном экземпляре — такой вот модный аксессуар для экстравагантной невесты. Возможно, скоро авосек в Москве станет много — если в День города столичные власти, как собираются, запустят не только рекламный аэростат-авоську, но и программу постепенного отказа от пластиковых пакетов.
Первый московский месячник борьбы с пакетами завершился на прошедшей неделе. В нем приняли участие две торговые сети — продуктовая Billa и «M.Видео». Пакеты в обеих сетях теперь, во-первых, платные, чтобы люди не брали их просто так. А во-вторых, как говорят, биоразлагаемые — то есть разлагаются не за 100 лет, а за год-полтора. Судя по первым результатам, акция оказалась успешной — пластиковых пакетов стали покупать меньше, а значит, их теперь меньше на свалках.
Осенью городские власти начинают кампанию по внедрению биоразлагаемой упаковки и рекламу авосек. В Думу будет внесен пакет антипакетных поправок к законам о рекламе и правах потребителя. В частности, на каждом пакете потребуют написать, что он вреден для экологии. Экологи авоськи поддерживают, а перспективы биоразлагаемых пакетов в Москве оценивают скептически.
Пластиковый пакет давно стал частью культуры потребления. Их производят уже больше 50 лет. Когда-то пакеты были многоразовыми — в советские времена их даже стирали до полного исчезновения рисунка, а с пакетами иностранного производства ходили гулять по праздникам.
Жизнь современного пакета куда короче. По статистике экологов, 80% пакетов используются один раз, а затем отправляются в мусор. Пакеты и прочий пластик составляют десятую часть бытовых отходов, и это проблемный мусор: сам по себе пластик будет разлагаться около 100 лет, а повторно перерабатывать его невыгодно, дешевле сделать пакет из нового сырья. В Москве ситуация осложняется тем, что места на свалках осталось всего на полтора года, а сжигать пакеты на заводах вредно — они выделяют диоксины и другие нездоровые вещества.
Как и многие другие экологические программы, идея бойкота полиэтиленовых пакетов пришла в Россию из-за границы. Сценариев борьбы несколько: совсем запретить производство пакетов, как на Тайване; ввести налог на их переработку — и они станут дороже, как в Дании и Ирландии; перейти на биоразлагаемые и многоразовые, как в Германии. И все для того, чтобы пакетов в мусоре стало меньше.
Российское подразделение немецкой Billa задачу сократить продажи обычных пакетов получило из головного офиса год назад. Как и в Германии, в России сеть отказалась от бесплатных пакетов, оставив на кассах обычные по 7 рублей и многоразовые сумки из биоразлагаемого пластика за 79 рублей. Цена впечатлила российских покупателей, и за год потребление пакетов в магазинах Billa сократилось в пять раз — на 40 млн штук. Чтобы повышение цены не показалось покупателю банальной жадностью — ведь себестоимость пакета ниже его розничной цены, — часть средств от продажи пакетов Billa стала перечислять на благотворительность.
Но проводить такие акции в одиночку торговым сетям невыгодно — ведь покупатель может сделать выбор в пользу другого магазина с бесплатными пакетами. Чтобы примеру Billa последовали и другие ретейлеры, департамент природопользования Москвы по распоряжению мэра разрабатывает программу по внедрению экологичной упаковки. Как рассказали Newsweek в департаменте, город, в частности, отдаст под пропаганду новой упаковки рекламные площади, зарезервированные под социальную рекламу. Для сетей это принципиальный вопрос. «Мы поддерживаем, но начинать нужно с работы с населением», — говорит Елена Черкалова, представитель X5 Retail Group, управляющей «Перекрестком», «Пятерочкой» и «Каруселью».
Бесплатных пакетов не бывает — они все равно входят в цену. За все в итоге платит покупатель. За биоразлагаемые пакеты придется платить больше. Они производятся несколькими способами, и каждый из них требует дополнительных затрат. Первый способ предполагает использование специальной добавки к пластику, которая обеспечивает разложение материала пакета за определенное время. Одним из первых такую добавку стали употреблять при производстве пакетов в махачкалинской компании «Альфа Полимер». Ее глава Гасан Амиргамзаев — энтузиаст борьбы за чистоту окружающей среды. «У нас в городе супермаркетов мало, но проблема утилизации пакетов тоже существует, — рассказывает Амиргамзаев. — Выброшенные пакеты улетают и облепляют деревья. Засоряют канализационные стоки. Коровы, бывает, их жуют!»
Компания Амиргамзаева производит пакеты с добавкой около полугода — на них нанесены экологический значок и надпись «хороший пакет». Опытный образец, вывешенный «Альфой» полгода назад на солнце, уже начал разлагаться: пожух и стал хрупким. Со временем он распадается на воду, углекислый газ и труху, которая разлагается быстрее обычного пластика, говорит Эдуард Замыслов, технический директор компании IPG, одного из дистрибуторов этой добавки в России. Плюс такой добавки в том, что ее нужно немного, 1% от общей массы материала. Правда, эту добавку производят только за границей, она стоит $15 за килограмм и делает пластиковый пакет дороже на 15–20%.
Другой вариант биоразлагаемой упаковки — это пакеты из так называемого биопластика, изготовленного не из нефти, а из свеклы, пшеницы или картошки. Такой полимер — полилактид — в России пока не производится, признает Вячеслав Асеев, технический директор компании «Лакор», производящей пластик. Оборудование для производства полилактида тоже нужно покупать за границей. В итоге биопакеты, хотя и разлагаются полностью, дороже пакетов из пластика с добавкой. «Я лично закопал в землю тарелочку из полилактида, который мы сделали в экспериментальном порядке, она пролежала там зиму и весной я ее просто не нашел», — говорит Асеев.
Но и этот пластик тоже пока не нашел широкого рынка сбыта — по словам Асеева, сейчас интерес к экологическим материалам поддерживается только энтузиазмом производителей. А стимулирующие его поправки в закон об упаковке пока еще только разрабатываются. Возможно, их внесут в Думу осенью.
Московские власти пока не выбрали, какой разлагающийся пластик им интереснее. До Дня города, когда в столице должны запустить кампанию по пропаганде биоразлагаемых пакетов и авосек, еще есть время. Впрочем, Greenpeace рекомендует пока не связываться с биоразлагаемой упаковкой: чтобы она разлагалась естественным путем, нужны компостные заводы, а не мусоросжигательные, на которые сделало ставку московское правительство. «Бессмысленно тратиться на внедрение и производство такого пластика, если потом его все равно отправят в огонь, — считает эксперт Greenpeace Игорь Бабанин. — Лучше сосредоточиться на раздельном сборе отходов». Правда, в Москве такая программа заглохла: люди сортировали мусор, но его забывали вывозить вовремя или сбрасывали в одну кучу на свалке.
Пока московское правительство не наладит раздельный сбор мусора, полезнее будет популяризировать старые добрые авоськи, полагает Бабанин: «Реклама делает привлекательными даже бесполезные вещи, а такая удобная вещь, как многоразовая холщовая сумка, вполне может стать писком моды». Кате Рапопорт, например, ее свадебная авоська очень понравилась: она даже на работу с ней ходит.
В США экологичные сумки — правда, не сетчатые авоськи, а холщовые торбы — смогли стать даже не писком моды, а фетишем. В 2007 году за сумкой с надписью I’m not a plastic bag («Я не пластиковый пакет») от дизайнера Anya Hindmarch ценой $15 выстраивались длинные очереди. А после того как с экосумками в руках были замечены несколько моделей и актриса Кира Найтли, за ними устроили охоту. На интернет-аукционе eBay их продавали по $300, появились подделки — так сумка, задуманная как замена копеечному пакету, перешла в разряд модных недешевых аксессуаров. Правда, слава ее и сгубила: все-таки ходить за картошкой с сумкой за $300 как-то не с руки. Москвичка Катя Рапопорт тоже предпочитает носить в своей красной авоське не хлеб и молоко, а косметичку и iPhone.
