На российскую экономику, а значит и на всех нас — инвесторов и предпринимателей, менеджеров, рядовых сотрудников и потребителей,— будут влиять в 2012 году три фактора: борьба Европы с угрозой дефолта слабых звеньев-государств, присоединение России к ВТО и череда выборов.
В какой-то мере европейцы сами виноваты в своих проблемах: затягивание поясов в 2008-2009 годах произведено было плохо. Заметание проблем "под коврик" и слишком долгое отвыкание от прежней жизни в кредит (долг Греции, главной виновницы нынешней суеты, составляет около 140% ее ВВП, Италии — примерно 120%), "заливание" проблем с ликвидностью дешевыми кредитами Европейского центробанка, как и предсказывали многие эксперты, превратилось в отрубание хвоста по кусочкам. Лучшее, на что Европа может рассчитывать в следующем году,— пройти по краю, не свалившись в рецессию, с ростом ВВП чуть больше 1%.
Состояние западного соседа обязательно скажется на российской экономике. Для страны вроде нашей, поставщика сырья и продукции низких переделов, только хороший рост в мировых экономических центрах — США, Японии, Европе, Китае — сулит благоденствие. Нам весело, когда всем хорошо. И наоборот, когда Европа чихает, Россию уже лихорадит.
Главный экономист АФК "Система" Евгений Надоршин уверен, что разрешение долгового кризиса в Европе — одно из определяющих событий для России: "Мы всецело зависим от того, что финансовые рынки станут думать о вероятности роста мировой экономики в следующем году. Будут надежды — будут высокие цены на сырье, при которых России комфортно. Если все пойдет плохо — нам достаточно и $60-70 за баррель, чтобы получить спад". Самое прискорбное, по словам Евгения Надоршина, что мы обречены просто ждать результата, будучи не в состоянии на него повлиять.
Резюме: Отраслям-экспортерам, кормильцам российской экономики, придется несладко. Возможно, снизится импорт — вместе с падением цен на импортируемые товары. Общий итог — скорее минус, чем плюс.
Про ВТО
О присоединении России к ВТО так долго дискутировали, столько вокруг него было сломано копий, что в тот момент, когда она оказалась на пороге этой организации, никаких сильных эмоций в публичном пространстве уже нет. За почти два десятка лет наши переговорщики хорошо поработали — хвала Максиму Медведкову, главе российской делегации на переговорах по присоединению к ВТО,— и отбили большинство угроз. Например, России разрешено тратить на поддержку сельхозпроизводителей 9 млрд руб. в год с постепенным снижением этой суммы в 2017-м до 4 млрд руб. в год, при том что реальная нынешняя поддержка не превышает 4,5 млрд руб. По многим товарам предусмотрен длительный переходный период по снижению пошлин. Так, еще семь лет будут действовать старые правила для легковых автомобилей, вертолетов и гражданских самолетов. Восемь дополнительных лет получили производители птицы.
Ярослав Лисоволик, руководитель аналитического департамента Deutsche Bank и известный эксперт по вопросам конкурентоспособности российской экономики, резюмирует, что "относительно большинства российских обязательств есть достаточно длительные переходные периоды и это серьезно смягчит негативные последствия" вступления. На горизонте до трех лет Лисоволик ожидает "приток капитала, который станет ориентироваться на большую инвестиционную привлекательность России". И они могут быть значительными — опыт Китая тому свидетельство. Усиление же конкуренции, по словам Лисоволика, будет растянуто во времени и произойдет за пять-десять лет. Даже текстильщики признали: риски снижены до приемлемого уровня.
Так что слышать сейчас вздохи о смерти российской промышленности по меньшей мере странно — за 18 лет, что ей были даны на подготовку, даже младенцы успели превратиться во взрослых мужчин и женщин. И если за это время — почти вечность с экономической точки зрения — кто-то не сделал свой бизнес конкурентоспособным, значит не очень и хотел. А ведь то, что было истиной в 1993 году, остается таковой и сейчас. Практически все российские отрасли неконкурентоспособны. От строителей до обувщиков, от автомобилестроителей до пасечников — на сегодняшний день в честном поединке (ради которого, собственно, и создавалась ВТО) с зарубежными противниками не выстоит почти никто.
На большинстве "полян" бьют, конечно, китайцы, и это вроде не так обидно — ведь они всех бьют. Но наших они бьют как-то очень больно и унизительно.
Взять тех же обувщиков. Несмотря на 15-процентные ввозные пошлины и рубль, ослабевший во время кризиса 2008-2009 годов почти на треть, отечественные обувщики ничего не могут противопоставить фабрикам Гуанчжоу с их отпускной ценой $10-20 за пару (при розничной цене в России $100-200). Единственное, что смог придумать в этой ситуации Российский союз кожевников, — лоббировать дальнейшее повышение пошлин.
А мед? СССР был лидером в экспорте меда в 1970-х. Никаких высоких технологий в этой отрасли нет. Но и мед китайцы умудряются продавать, например, в Германию по 20 руб. за 1 кг (в пересчете с евро) — в пять раз дешевле, чем российские пчеловоды на внутреннем рынке. Кто-то возразит, что китайцы работают практически задаром — хорошо, возьмем тогда канадцев. Пчеловоды провинции Альберта — вряд ли их потребности меньше, чем у наших,— продают свой мед оптом на внутреннем рынке по цене, эквивалентной 50 руб. за 1 кг (данные 2009 года). Можно смело утверждать, что такая цена разорит российских пчеловодов, большинство из которых и 100 руб. считают грабительским уровнем.
Это только два примера, но точно такие же истории можно встретить практически в любой другой отрасли. У наших производителей был лишь один эффективный способ подготовиться к встрече конкурентов — играть на их поле. Например, металлурги, по данным исследования McKinsey 2009 года, добились одного из самых значительных приростов производительности труда, сейчас это уровень 33% производительности на американском рынке, ведь им приходилось конкурировать на внешних рынках. Как раз этим игрокам присоединение к ВТО на руку: оно позволит, по словам Лисоволика, оспорить ограничения, которыми обставлена деятельность российских металлургов и химиков на зарубежных рынках. А таких ограничений около 100.
Но других отраслей, которые могут сказать, что однозначно выигрывают от присоединения к ВТО, нет. Корреспонденты СФ потратили немало времени, чтобы найти успешных российских экспортеров за пределами сырьевых отраслей (см. рейтинг лучших экспортеров в СФ N10 за этот год). Большинство предпринимателей, кажется, и вовсе не верили, что переговоры по ВТО вообще когда-либо завершатся. Благо бог послал им таможню, языковой барьер и большой собственный рынок. Теперь таможня уже не так всесильна, а "собственный" рынок усилиями Медведкова фактически стал общественным, то есть открытым.
Резюме: Российские производители пока защищены от шоковых последствий встречи с западными конкурентами. Но гром грянул, уже пора креститься.
Ярмарка обещаний
Третье обстоятельство, которое повлияет на экономический расклад,— предвыборные обещания. Газета "Ведомости" обратила внимание, что по поправкам к бюджету правительство получило возможность потратить дополнительно 200 млрд руб. на социальные нужды в 2012 году. И это, конечно, далеко не самые значительные траты. Принятые за последние годы меры существенно увеличивают социальные расходы бюджета: на это уже идет каждый третий рубль.
Впрочем, для ритейла рост доходов через социальные вливания окажется положительным моментом. Например, повышение денежного довольствия военнослужащих — это дополнительные 380 млрд руб. из бюджета. Можно не сомневаться, что практически все они окажутся на рынке — в России сберегать не принято. Более того, рост, скорее всего, будет еще более существенным, ведь кредитные лимиты на служивых у банков тоже вырастут.
А в целом, как говорит Евгений Надоршин, предвыборные подарки — лишь скромная часть того, что уже заложено в федеральный бюджет. Социальные расходы и оборонка все последние годы бурно прибавляли — вместе с ростом экономики и даже опережая его. Так что значительно ухудшить состояние бюджета предвыборные обещания не смогут. С формальных экономических позиций российские фискальные показатели — "мечта государств еврозоны", по выражению Евгения Надоршина,— умеренный экономический рост, низкий долг и в 2013 году дефицит бюджета до 3% (в 2012-м, по разным оценкам, от 1% до 1,8%).
Другое дело, что умеренный рост и стабильность, о которых мечтает Европа, российскими предпринимателями и инвесторами легко воспринимаются как застой. "В начале года то же, что и в конце,— где это видано? И так еще пять лет? Есть от чего впасть в депрессию", — шутит Евгений Надоршин.
Резюме: От роста социальных расходов, безусловно, выиграет розница. Бюджет в целом от них не пострадает.
