В мае большинство российских птицеводов заботил только один вопрос: куда деть огромный избыток куриного мяса, как бы его продать? "Каким образом разделать тушку бройлера в домашних условиях на продажу и чем вообще резать? — интересовался на одном из аграрных форумов в интернете птицевод Алексей Евгеньевич из Свердловской области. — У меня их 500 штук. Помогите!" Разделанную курицу все-таки берут лучше.
Россия в начале года почти полностью закрыла свой рынок для американской курицы — чиновникам и аграриям показалось, что Россия наконец избавилась от импортной зависимости. Более того, дело шло к кризису перепроизводства. Пора задуматься о выходе российского мяса на мировые рынки — призывала в апреле Национальная мясная ассоциация первого вице-премьера Виктора Зубкова. Чиновники уже обсуждали введение запретительных пошлин на импорт мяса птицы вместо действующего механизма импортных квот.
В общем, курицы хватало. А уже через четыре месяца правительство, волнуясь, разом отменяло почти все запреты на американскую птицу. Первые суда с социальным, то есть очень дешевым импортным куриным мясом встанут на разгрузку в российских портах уже в конце сентября.
До сих пор считалось, что в росте цен и дефиците всегда виноваты розничные сети: они либо завышают цены, либо придерживают товар. "Мы думали, что главное зло — розница, — признается правительственный чиновник, участвующий в разрешении продовольственного кризиса. — И если ее прижать, то цены не будут расти никогда". В этой логике в прошлом году был написан и принят закон "О торговле": надо регулировать торговые сети, чтобы они не разгоняли инфляцию.
Теперь, после засухи и пожаров, собеседник Newsweek в правительстве называет этот закон "полной мудятиной": в ситуации реального продовольственного кризиса розница "не дала роста цен и на 1%". Оказалось, что цены иногда растут и без помощи алчных посредников. Просто, когда дорожает зерно — дорожают и корма, и мука, и мясо с молоком. А торговым сетям, привыкшим к своей роли козлов отпущения, проще вообще не ставить на полки несчастную подорожавшую гречку, чем получать штрафы и втыки от государства.
В правительстве проводят по три-четыре аграрных совещания еженедельно, к проблеме подключился президент, но уверенно сказать, сколько еда будет стоить зимой, не может никто. Ведомства валят друг на друга ответственность: Минэкономразвития на Минсельхоз, Минпромторг на Антимонопольную службу — а толку нет. "Мы не готовы к стрессам на продовольственных рынках, — говорит знакомый с аграрными проблемами сотрудник аппарата правительства. — Как и десять лет назад, единственный способ решить проблему — открыть или закрыть импорт. Нет других рычагов". И американскую курицу пускают в Россию на всякий случай: кормов нет, свое мясо подорожает, вдруг снова продовольственный кризис.
Бардак с запасами
Итак, торговые сети ни при чем. Причина нынешнего кризиса — дефицит зерна. Растут цены на зерно — растут цены не только на хлеб, но и на мясо с молоком, их себестоимость зависит от цены комбикормов. А 70% комбикорма — это фураж, то есть зерно. А зерна, как оказалось, на 30% меньше, чем думали собрать в этом году. Цены быстро ползли вверх с середины июля, к началу августа все поняли, что зерна будет не хватать, и правительство, чтобы предотвратить панику, приостановило экспорт.
Эмбарго ввели в частности потому, что на самом деле никто не знал точно, сколько в стране зерна. "Полный бардак с запасами", — объясняет чиновник одного из ведомств финансово-экономического блока. Суть в том, что в течение лета объемы фактических запасов разные чиновники оценивали по-разному. Сначала министр сельского хозяйства Елена Скрынник все время повторяла одну и ту же цифру: всего примерно 21 млн тонн зерна, в том числе 10 млн тонн в интервенционном государственном фонде.
Затем 29 августа во время автопробега на 1371-м километре трассы Хабаровск–Чита Владимир Путин разговорился с дорожными рабочими. "У нас есть запас зерновой — 9,5 млн тонн, — обнадежил рабочих Путин. — Но! У нас еще есть так называемый переходящий остаток — 21 млн тонн. 60 (прогноз урожая 2010 года. — Newsweek) плюс 9,5, — считал премьер, — это почти 70, плюс 21 — 90 с лишним, а нужно для внутреннего потребления 78". По Путину выходило, что все в порядке и зерно можно экспортировать, хотя запрет на экспорт к этому моменту уже действовал.
"Таких цифр никто никогда в правительство не подавал", — уверяет Newsweek сотрудник Минсельхоза. Путин, видимо, ошибся и дважды посчитал запасы государственного интервенционного фонда. Чтобы подсчеты Путина сошлись с реальностью, все причастные ведомства — Росстат, Минсельхоз, ФАС — принялись пересчитывать зерно в закромах родины. В конце прошлой недели Минсельхоз уточнил статистику: всего без учета зерна нового урожая 26 млн тонн вместо 30 млн, о которых Путин отчитался перед рабочими. Приличная разница.
Неподтвержденные потери
Из этих описанных на бумаге 26 млн тонн 9,5 млн — это зерно государственного фонда. Но с ним на самом деле все не так хорошо, как утверждает правительство. В распоряжении Newsweek есть письмо гендиректора Объединенной зерновой компании Сергея Левина, которое тот отправил в правительство 31 августа. Эта компания как раз и отвечает за хранение этого казенного зерна. Так вот, Левин пишет, что правительство должно ему около миллиарда рублей и перечисляет многочисленные случаи хищений, порчи или гибели доверенных ему запасов.
Около ста тысяч тонн зерна под угрозой гибели из-за плохих условий хранения, пишет Левин. В переводе на русский это значит, что их уже, считай, нет. Еще около ста тысяч хранятся в металлических силосах и заражены вредителями. До десяти тысяч тонн похищено, в отношении руководства "Береславского порта" возбуждено уголовное дело. Всего получается около двухсот тысяч тонн подтвержденных потерь. А на самом деле ситуация еще хуже, полагает один из участников рынка: "Около трети [государственного зерна хранится напольно, его спишут сто процентов". Напольно — это значит, что зерно, грубо говоря, лежит на земле: гниет, уничтожается грызунами, заражается вредителями.
И коммерсанты, и чиновники крайне осторожны в своих оценках ситуации на зерновом рынке и предпочитают не говорить на эту тему. Эксперты смелее: Дмитрий Рылько из Института конъюнктуры аграрного рынка уверен, что переходящих запасов в стране не 26 млн тонн, а только 18 млн. Если верить его оценке, зерновой баланс в 2010–2011 годах сложится так: 60 млн тонн — урожай этого года, 18 млн — запасы, всего — 78 млн тонн. Начинается озимый сев. Для него нужно около 4 млн тонн зерна. В стране останется около 74 млн — чуть меньше, чем нужно для внутреннего потребления. В общем, зерна хватает, но впритык.
Так что понятно, почему никто не хочет рисковать. По данным Newsweek, две недели назад Виктор Зубков начал переговоры с Казахстаном: Россия была бы не прочь иметь возможность купить в начале 2011 года казахское зерно. Обсуждаемый объем поставок — от двух до пяти млн тонн, условия — "разумная цена" и возможность отказаться, заплатив Астане небольшой штраф. "Без подстраховки весной может быть туго, — говорит чиновник правительства, подтвердивший информацию о переговорах, — нужно иметь запас и на яровой (весенний. — Newsweek) сев, и для мукомолов".
Мясной зигзаг
С зерном для хлеба и муки пронесло. Хлеб будет. А вот с кормами для животноводства все значительно хуже. Министр сельского хозяйства Елена Скрынник подсчитала, что Россия будет обеспечена зернофуражом всего на 65% от потребностей. "Заявленный дефицит кормов — 11 млн тонн", — говорит чиновник Минсельхоза. И добавляет: ситуация осложняется тем, что этот дефицит "не размазан ровным слоем по стране, а сконцентрирован, в основном в регионах, лидирующих в животноводстве".
Это действительно так: из 20 регионов-лидеров по поголовью скота в живом весе от засухи пострадали восемь. В Татарстане, по оперативным данным Минсельхоза, сгорели почти 35% посевов, в Башкирии — 40%, на Белгородчине, которая последние годы опережала всю страну по поголовью скота, — 15%. "Там, где корма есть, их в избытке, — объясняет чиновник. — Там, где дефицит, их нет вообще".
Значит, надо перевезти излишки из одних регионов в другие. Чиновники администрации президента предложили на Госсовете хотя бы на время изменить тариф на перевозку кормов по железной дороге. Пока никакие меры не приняты, но до конца сентября и у вице-премьера Зубкова, и у Путина пройдут совещания на эту тему. Пока же рынок реагирует на дефицит кормов ростом цен: фуражное зерно по цене сравнялось с продовольственной пшеницей 4-го класса, и кое-где животноводы уже предпочитают брать ее.
Дело не в пшенице. Дело в том, что вырастет — неизбежно — цена на мясо на прилавке. "Мясо сделает зигзаг, — уверен собеседник Newsweek в правительстве, — упадет к ноябрю и взлетит в районе Нового года". Понятно, почему сначала цены пойдут вниз — часть скотины, страдающей от бескормицы, придется зарезать и продать. К декабрю его распродадут, и цены снова пойдут вверх, особенно перед Новым годом, на фоне праздничного ажиотажа. А к весне мясо переживших зиму свиней и коров из-за стоимости кормов снова сильно подорожает, в них к тому моменту будет вложено слишком много денег, чтобы продавать его дешево. Не заметить этого роста цен будет нельзя.
Гречка завтрашнего дня
Чиновники, ответственные за продовольственный рынок, держат хорошую мину при плохой игре. Директор департамента по развитию конкуренции Минэкономразвития Александр Пироженко, говорит, что, наоборот, "ситуация уже выравнивается: имеющиеся запасы перераспределяются между регионами, поступает в торговлю новый урожай".
Чиновники сетуют на недостаток конкуренции: мол, рынки многих регионов монополизированы, от этого дефициты и кризисы. А значит, широкое поле деятельности для прокуратуры, антимонопольной службы и государственного регулирования. В регионах, где с конкуренцией туго, правительство может ввести предельный уровень цен на товары вроде гречки. "Надо попробовать установить предельные цены, — размышляет вслух замминистра промышленности и торговли Станислав Наумов. — И посмотреть, как сработает оптовый рынок в этой ситуации".
Шанс обкатать эти идеи на практике у правительства появится очень скоро. Гречка — это вчерашний день: ажиотаж спал, и до российского рынка скоро дойдут китайские поставки. Она будет стоить дорого, около 60 рублей за килограмм, но хотя бы она появится на полках. "Гречка завтрашнего дня — это картошка", — иронизирует сотрудник Минсельхоза. Засуха уничтожила треть урожая картофеля, особенно пострадали хозяйства в Центральной России и в Поволжье.
Тверской фермер Николай Шаповал вложил в покупку элитной голландской картошки под посадки все свои деньги, а еще занял большую сумму в банке под залог имущества. "Потери 100%, — без всяких эмоций, мертвым голосом рассказывает Шаповал. — Я банкрот". Всю мелочь, которую не погубила засуха, Шаповал пустит на посадку, чтобы в следующем году собрать хоть какой-то урожай.
Почти все личные подсобные хозяйства выращивают картошку, и многие брали кредиты под урожай. Все они без картошки и в долгах. Правительство, по данным Newsweek, частично готово решить их проблему — реструктурировать все кредиты, которые Россельхозбанк выдавал им под агробизнес. В течение года или 180 дней — пока неясно — они будут платить банку только проценты, не погашая сам долг. В правительстве надеются, что после следующего урожая сельхозпроизводители рассчитаются с банками.
Но одной реструктуризацией кредитов не успокоишь труженика села. С конца августа в правительстве лихорадочно вычисляют, кого президент и премьер назначат ответственными за продовольственный кризис. Склоняются к тому, что министр сельского хозяйства долго в кресле не усидит. А то и профильный вице-премьер: на прошлой неделе в аппарате правительства заговорили, что по настоянию Владимира Путина Виктор Зубков прервал свой отпуск и срочно едет в Москву.
