Росстат, Минэкономразвития и Минфин разошлись в оценках состояния российской экономики.
Уроссийской власти нет единого мнения о том, что происходит с экономикой. Владимир Путин в апреле был полон оптимизма. Но 14 мая Минэкономразвития снизило оценки роста ВВП (валового внутреннего продукта, а не Владимира Владимировича). Однако это, в свою очередь, никак не согласуется с опубликованной 17 мая бюджетной статистикой Минфина. Если в правительстве не знают, набирает экономика рост или, наоборот, начавшееся было оживление замирает, то налицо кризис управления.
МИНЭКОНОМРАЗВИТИЯ ПРОТИВ РОССТАТА
Двадцатого апреля, выступая в Государственной думе, премьер Владимир Путин был уверен в том, что рецессия (фаза абсолютного падения экономики) в России "приказала долго жить". Он опирался на впечатляющие данные, представленные Росстатом. Глава правительства приводил цифры: рост промышленности в первом квартале 2010 года в годовом исчислении составил 5,8%.
Любопытно, что 16 апреля министр экономического развития Эльвира Набиуллина оперировала вроде бы близкими цифрами, но совсем в другой "упаковке". "По последним данным, в марте 2010 года в промышленности наблюдался рост на 5,7% по отношению к соответствующему периоду прошлого года", — оптимистично утверждала министр. Но тут же включала "холодный душ": "Прирост с очищенным сезонным и календарным фактором составил плюс 0,1%. Это немного, но это лучше, чем в феврале, когда был спад. Положительным свидетельством является и тот факт, что в марте прирост происходил прежде всего за счет обрабатывающих секторов экономики. С очищенной сезонностью это плюс 0,3%".
Разница в оценках премьера и министра разительная. Кому верить и что это за "последние данные", если очистка от сезонных и календарных факторов меняет их столь радикально?
На разгадку "Профиль" в свое время уже указывал.
В начале 2010 года Росстат провел собственную реформу промышленной отчетности. Главное — в общей структуре статистики промышленного производства удельные веса отдельных секторов изменились в пользу ТЭКа. Была также пересмотрена общая база сравнений — вместо 2002 года был взят 2008-й, во второй половине которого кризис уже вторгся на территорию России. Тогда расхождения в оценках Минэкономразвития и подчиненного ему Росстата можно объяснить тем, что за экстремально мощным эффектом "очищения сезонного и календарного фактора" скрывается еще и приведение данных к единой базе, то есть очищение от статистических игр.
Аналитики отмечают, что с лета 2009 года до февраля 2010 года происходило помесячное увеличение ВВП, и указывают на то, что промышленность в феврале продемонстрировала сокращение — с учетом сезонности на 0,6%. Если в споре министра с премьером истина на стороне Набиуллиной, то получается, что Владимир Путин, отчитываясь в Думе, строил статистическую потемкинскую деревню. На эту версию "хорошего" премьера и его негодных подчиненных играет и тот факт, что при скандальных расхождениях в оценках с Росстатом Набиуллина ни разу не выступила с критикой статведомства, и это притом, что оно находится в прямом подчинении Минэкономразвития.
Статистические игры — занятие увлекательное, но политически рискованное. Статистика должна давать информацию для принятия решений. Если же для получения более или менее достоверной информации статданные необходимо провести через не до конца понятный обряд "очищения", то получается, что статистика не проясняет, а затемняет картину. Ну и кому тогда такая статистика нужна?
МИНФИН ПРОТИВ МИНЭКОНОМРАЗВИТИЯ
Азартные статистические игры продолжились в мае. Поначалу могло показаться, что Минэкономразвития и Рос-стат "помирились".
Выступая 14 мая на расширенной коллегии Минфина и Минэкономразвития, Эльвира Набиуллина согласилась с данными Росстата, по которым рост ВВП в первом квартале 2010 года составил 2,9%. Хотя по апрельским предварительным оценкам самого Мин-экономразвития рост должен был составить 4,5%. Это может означать одно — экономика не разделила оптимизм чиновников. Здесь вполне уместно вспомнить, что вопреки собственному апрельскому прогнозу в последнем мониторинге состояния экономики министерство отметило замедление сезонно-выровненного роста ВВП: в первом квартале — до 0,6% по сравнению с более активным восстановлением экономики после кризиса в третьем и четвертом кварталах прошлого года (2% и 1,7% соответственно). Значит, российская экономика предпочла не ломать тенденцию к замедлению оживления. Если же вернуться к Росстату, то он, к счастью, прогнозов не делал, зато рапортовал о росте промышленного производства в марте на 15% к февралю! Это вряд ли укладываются в картину снижающейся экономической активности, которую рисует Минэкономразвития.
В мае к межведомственному консилиуму, гадающему, что же в конце концов происходит с российской экономикой, присоединился Минфин. Причем с собственной позицией. 14 мая Алексей Кудрин выступил с прогнозом уменьшения дефицита федерального бюджета с заложенных в бюджет 6,8 до 5,4% ВВП. Естественно, в первую очередь все зависит от цены на нефть. Кудрин позволил себе помечтать: если цена поднимется до $90 за баррель, бюджет и вовсе станет бездефицитным. Мечтать не запретишь, но интересно другое. Если оживление почти сходит на нет, как считает Минэкономразвития, то откуда же Минфин берет доходы, чтобы сокращать дефицит? Ведь задача сокращения расходов еще только поставлена, и никакой уверенности в том, что она будет выполнена, нет. Между тем, по данным Минфина, опубликованным 17 мая, в апреле поступления от неэнергетического сектора достигли годового максимума в 391,6 млрд рублей, а это можно объяснить только возобновлением роста. И эти данные убеждают больше статистических игр.
Итак, круг благополучно замыкается. Поверить Росстату — значит, не верить Минэкономразвития; поверить Мин-экономразвития — значит, не верить Минфину. И наоборот. Каждый волен выбрать себе ответ по вкусу. Но возникает стойкое ощущение, что одно министерство не знает, что делает и о чем думает другое.
Неразбериха в оценках, которые у ведомств, отвечающих за состояние экономики, должны в принципе совпадать, — плохой признак. И 17 мая в Санкт-Петербурге Алексей Кудрин, подчеркнув, что "кризис не закончился", охарактеризовал сложившуюся ситуацию так: "Сейчас мы переживаем новый этап развития системы, смену методов управления". На наш взгляд, глава Минфина был излишне деликатен: тут впору говорить о кризисе управления.
Кризис управления экономикой
Если оживление почти сходит на нет, как считает Мин-экономразвития, то откуда же Минфин берет доходы, чтобы сокращать дефицит? Поверить Росстату — значит, не верить Минэкономразвития; поверить Минэкономразвития — значит, не верить Минфину. И наоборот. Возникает стойкое ощущение, что одно министерство не знает, что делает и о чем думает другое.
