Нам предстоит переезд. Мы переезжаем в мир, который будет читать электронные, а не бумажные книги. Это случится совсем не сразу, но случится неизбежно.
В англоязычном мире ползущие вверх столбики читательской привязанности к электронным книгам давно не новость. Хотя сообщения о том, что в 2009 г. продажи электронных книг в США выросли почти в три раза, а cамый крупный торговец «ибуками» Amazon в том же 2009-м впервые продал электронных книг больше, чем бумажных, все же ошеломили мир. Судя по тому, что и наш «Озон» только что выпустил собственную читалку (см. «Ведомости» от 1.09.2010), повторив опыт Amazon c Kindle, электрочтение скоро накроет с головой и Россию. Потому что достоинства ридера, с помощью которого можно носить в кармане целую библиотеку, размещать иллюстрации в 3D-формате, а само чтение сделать интерактивным, действительно увлекательны.
Однако все это значит, что нам предстоит слом жизненного уклада. Это вам не появление мобильников, уход бумажных книг задевает гораздо более глубокие пласты нашего существования в истории и культуре. И это важно осмыслить. Надо еще привыкнуть и принять ту очевидность, например, что многие бесценные собрания в библиотеках никому больше не нужны. Нравится нам это или нет, но спросите любого библиотекаря большой библиотеки, и вы услышите: десятки тысяч томов, все эти чудесные книги с толстыми шершавыми страницами не открываются десятилетиями, веками. Какие-нибудь труды по философии или богословию немецких авторов XVII в., написанные на латыни, да даже и просто по-немецки, но готическим шрифтом, — кто готов сквозь них продираться? Хорошо, не по-немецки, по-русски: прекрасные романы, смешные стихи XVIII в. — и их не читают. Даже специалисты. Потому что когда-то их уже прочли, они давно превратились в культурный гумус и сегодня заново выяснять его химический состав уже незачем. Google оцифровывает и эти книги тоже, но это не значит, что их будут читать оцифрованными. Это всего лишь благородная, но отчаянная попытка не расстаться с прошлым.
Все это действительно похоже на переезд. Когда нужно думать, чем можно пожертвовать, а чем — ни в коем случае. И тут гораздо важнее понять не что мы обретаем, а что утрачиваем. Вот салфетка, вышитая прабабушкой, вот коробка разных мелочей давно умершего родственника, которые когда-то пожалел выкинуть. Эти мелочи так многое значили для него, но что они теперь для тебя? Надо бы, конечно, еще похранить, но ведь и новый дом не резиновый.
Грустная правда: от людей остается страшно мало, если вообще остается что-то. Существуют целые народы, от которых сохранилось одно название. Какие-нибудь пеласги или этруски — что мы о них знаем? Переезды неизбежны, как и расставания с любимыми, нельзя лишь избегать осмысления этой неизбежности. Только так можно увидеть себя в перспективе времени, только так можно разобраться, что ты сам такое и что останется лично от тебя.
