Почему дата изготовления продуктов не всегда реальная? Кто разрешил экспортерам занижать цены на российскую пшеницу? И зачем надо запретить держать в личных хозяйствах свиней? Об этом "Российской газете" рассказал руководитель Россельхознадзора Сергей Данкверт. Но начался наш разговор с того, о чем сегодня говорят все: о панике в Европе из-за яиц, зараженных ядом — фипронилом.
— Сергей Алексеевич, насколько опасны для россиян эти "роковые яйца"? В наших магазинах они могут появиться? Что нам грозит?
— Столовое яйцо как таковое в Россию из стран Евросоюза не поставляется. Здесь можете быть спокойны. Правда, остается риск ввоза опасных продуктов переработки этих яиц, а также готовой продукции, содержащей их в своем составе.
— Но вы же этого не допустите? Что делается?
— Россельхознадзор усилил лабораторный контроль ввозимых в Россию продуктов переработки яйца, а также подконтрольной продукции, содержащей их в своем составе. Так что беспокоиться не стоит.
Контроль здесь, безусловно, нужен. Знаете, по мнению гендиректората ЕК, обеспечение безопасности готовой продукции лежит на совести бизнес-операторов. Они, дескать, имеют юробязательство обеспечить соответствие законодательства ингредиентов и сырья для производства продуктов законодательству ЕС, в том числе для экспорта. Но у нас такой уверенности насчет еврооператоров нет. Как говорится — доверяй, но проверяй. Что мы и делаем.
Саудиты курицу не взяли
— Недавно у нас в редакции был Госсекретарь Союзного государства Григорий Рапота. Он сказал, что журналисты совсем не замечают работы вашего ведомства, которая касается российских производителей. Тем временем вы останавливаете работу предприятий, проверяете магазины. Какое сегодня самое проблемное место?
— Все так. Нам часто задают вопросы, почему мы принимаем жесткие меры к белорусской продукции. При этом мало кто знает, что внутри России на усиленном контроле стоят около 300 отечественных предприятий, продукцию которых мы также постоянно подвергаем лабораторному мониторингу. И закрываем российские предприятия по решению суда, когда они нарушают закон.
Более того, в России сейчас намного труднее работать — ответственности больше. Мы стали много производить, внутренний рынок все это уже не съедает. Излишки производитель стремится отправить на экспорт. Но раз такое дело, то мы должны понимать, что необходимо выполнять требования других стран. Зеркальная ситуация: хотите поставлять — выполняйте требования страны-импортера.
— Нашим удается быть на высоте?
— Когда как. Вот вам показательная история. Одно наше крупное предприятие в Белгородской области принимало экспертов из Саудовской Аравии на предмет возможного экспорта продукции. Эксперты прошли по цехам, вроде всем довольны. А потом спрашивают: что это за аппарат стоит? "Это к вам не относится, это шприцевание: мы шприцуем птицу по заказу торгсетей, они просят", — поясняют им наши производители. "Это фальсификация, ваше предприятие не прошло инспекцию, до свидания!" — таков был ответ.
Я задаю вопрос ветеринарной службе региона: простите, а это шприцевание почему в ветсертификатах не отражается? Получается, что в Саудовскую Аравию эта продукция не попала, а к нам попадет? То есть игра такая: торговые сети говорят — дайте подешевле. Наши производители в ответ — а ничего, если мы туда шприцанем? Да вопросов нет, лишь бы никто не увидел. Вот такая ситуация. А мы, между прочим, на это предприятие с проверками можем заходить не чаще раза в три года. Да и то не мы, а ветеринарная служба региона, которая в подчинении губернатора.
— Тут, получается, сразу две коллизии. Наши не прошли проверку: как не пролететь в следующий раз? Фальсификат на российских полках: как с ним бороться?
— Чтобы вы и другие не задавали такие вопросы, надо срочно вносить поправки в законодательство. Это важно не только для благополучия внутреннего рынка, но и для доступа на зарубежные рынки.
Речь идет о государственной регистрации предприятий-экспортеров. О проведении внеплановых проверок без предупреждения предприятий, соблюдая принцип "внезапности". Необходимо также разработать национальные программы по ликвидации особо опасных болезней животных. И так далее. Всего этого сейчас нет. И наша служба уже много раз направляла письма с такими предложениями в ведомства, которые наделены законодательной инициативой.
— И все-таки, с какими нарушениями российских производителей ваша служба сейчас сталкивается чаще всего?
— Нарушения, как правило, однотипные. Например, махинации с указанием срока изготовления. Наши производители почему-то решили, что если продукт изготовлен, например, 16-го числа после обеда, то на него вполне можно поставить маркировку с указанием 17-го числа. Почему? Да потому он все равно пролежит на складе и поедет в розницу именно 17-го. Хотя в ветеринарном документе должно быть именно 16-е число. Это проблема, которую может решить только введение обязательной электронной ветеринарной сертификации, когда такие махинации уже не пройдут. Вообще, в каждом направлении, которое мы контролируем, есть свои проблемы. Просто, как я уже говорил, многие из них не урегулированы в достаточной степени законодательством. Надо эту ситуацию исправить.
Честные сосиски — только онлайн
— На сайте Россельхознадзора работает счетчик, который отмеряет часы и даже секунды до введения электронной ветеринарной сертификации. Бизнес сильно нервничает? Осталось всего 118 дней.
— Я смотрю на этот счетчик и думаю: какие мы были наивные. Надеялись, что электронная ветеринарная сертификация всем придется ко двору, потому что она позволяет улучшить ситуацию. А оказалось, что многим ее вовсе и не хочется улучшать! А нужно теневое, скрытое движение. Потому что в зерне, например, это позволяет занижать цену, играть на качестве, получать дополнительные выгоды.
Большинство экспортеров нашего зерна — иностранцы, которые заинтересованы в том, чтобы взять дешевле, а продать дороже. С одной стороны — логично. Так устроен бизнес. С другой, государству нужно знать, какого качества зерно оно поставляет на экспорт и по какой цене. Сегодня экспортеры говорят, что их не нужно контролировать, поскольку они сами договорятся с трейдерами. В результате договариваются довольно хорошо: через офшорчик оставляют себе то, что должно было достаться государству.
Нам говорят: мы продали столько-то пшеницы. Вопрос: пшеницы какого класса — второго, третьего или четвертого? При этом разница достигает 10-20 долларов за тонну. Ответа нет, как и налогов. Получается, что перекупщики, которые сегодня имеют дешевые западные кредиты, через Швейцарию отправляют деньги, оставляя себе 15 процентов. Между тем 10 процентов из них могли бы остаться у нашего производителя.
В мясе это теневое движение позволяет реализовывать "сосиски куриные со свининой". Спрашивается, как может в сосиски куриные попасть свинина, учитывая, что она дороже курицы вдвое? А попасть туда может только шкурка свиная, которую контрабандой ввезли в Петербург, потому что это изготавливалось на заводе где-то в Ленинградской области. И зачем им в итоге нужна сертификация, которая четко прослеживает — что на самом деле содержится в этой сосиске? Может быть, именно поэтому региональная служба сопротивляется внедрению системы?
Понятно, что честный бизнес за сертификацию. Думаю, вместе мы попытаемся переломить ситуацию.
— Так, с бизнесом понятно. А что даст введение этой электронной системы простым потребителям, которые ежедневно приходят в магазины за продуктами?
— Как минимум будут исключены все махинации по срокам изготовления. Если продукт произведен в такой-то день, то он на маркировке и отразится. Будет абсолютная ясность по составу продукта, что также немаловажно: все составляющие будут налицо.
И еще — как бы нас ни критиковали, мы идем в правильном направлении. Сегодня Индия отправляет растениеводческую продукцию только по электронным сопроводительным документам. Чили отправляет рыбу, мясо и другие продукты в Россию только по электронным ветеринарным документам. Если мы хотим быть экспортерами, то должны быть готовы к тому, что через какое-то время большинство стран нам ответят: нет электронного сертификата — значит, мы не видим прослеживаемости вашей продукции и брать ее не будем.
Мы сегодня на два шага вперед просчитываем. И делаем это правильно. Некоторое время назад этот вопрос в полдвенадцатого ночи рассматривал сам президент РФ. В разговоре с ним я сказал, что уже устал бороться, и попросил перенести сроки введения электронной сертификации. В ответ услышал, что ничего переносить не нужно. Так что теперь это уже закон. И электронная ветеринарная сертификация вводится с 1 января 2018 года.
Немного заболели
— Но у нас есть еще одна проблема — африканская чума свиней (АЧС)? Почему так долго не удается с ней справиться?
— Что скрывать — ситуация тяжелая, и не только для нас, она тяжелая для всего мира. Например, в Европе в три раза больше случаев, чем у нас: 3,5 тысячи против 1,2 тысячи.
А эпидемия у них началась всего три года назад, у нас — идет с 2007 года. Такое опасное заболевание нам еще как-то удается сдерживать, а в Европе это вообще невозможно из-за высокой концентрации производства. Однако я считаю, как парадоксально это ни прозвучит, что проблему в России можно решить как раз концентрацией производства на крупных предприятиях, потому что мелкие фермеры, частники просто не могут выполнить все жесткие требования, которые должны быть соблюдены при выращивании животных. Так что надо сокращать содержание свиней в личных подсобных хозяйствах — жестко и последовательно, иначе потеряем всю отрасль.
В Китае несколько лет назад всего за месяц погибли 30 миллионов свиней. По реке Янцзы поплыли эти свиньи. Китайцы говорят: это у нас мелочовочка, подумаешь, "чуть-чуть заболели". Мы такого допустить не можем. У нас все поголовье насчитывает чуть больше 27 миллионов голов.
Куда едут наши продукты
— Сергей Алексеевич, сколько уже стран, в которые мы поставляем продовольствие?
— Основные потенциальные импортеры российской продукции — это страны Ближнего Востока, Африки и Азиатско-Тихоокеанского региона. И география постоянно расширяется.
По 50 странам уже получено право доступа основных видов животноводческой продукции, и с 43 странами работа продолжается как по расширению видов продукции, так и по согласованию условий поставок. Например, по странам Ближнего Востока идет процесс согласования условий и расширение списка уже допущенных к поставкам предприятий (Кувейт, ОАЭ, Иордания, Бахрейн и Катар).
По многим другим странам процесс открытия рынка пройден наполовину (проведены инспекции, готовятся ответы на вопросники). Сейчас ожидаем ответа по результатам проведенных в России инспекций от Турции, Японии и КНР. Запустили процедуру по допуску российской продукции животного происхождения на рынок 15 стран, в том числе Афганистана, Алжира, Мексики и других.
Уже начались первые поставки мясопродукции из владивостокского мясокомбината в Японию. То есть можно уже не всегда поставлять просто мясо, но и готовую продукцию с высокой добавленной стоимостью.
— Наверное, не со всеми государствами дело идет так бойко?
— Да, с некоторыми партнерами процесс получения доступа мясной продукции растянулся на долгие годы. Например, с Китаем и Вьетнамом активный процесс согласования условий доступа Россельхознадзор ведет с 2014 года. Откровенно говоря, Вьетнам торгуется также, как и Китай. Каждая страна использует возможность доступа на свой рынок в качестве размена.
Тем не менее, экспорт основных видов российской животноводческой продукции заметно увеличился. По мясу и субпродуктам объемы поставок в прошлом году по сравнению с 2014 годом выросли более чем в два раза. В частности, по готовой мясной продукции поставки увеличились на 1,4 миллиона тонн, по молочной — на 25,4 тысячи тонн, по рыбной продукции — на 94,3 тысячи тонн.
