Экономический кризис ударил по малому бизнесу сильнее всего: потребительский спрос падает, импорт товаров становится невыгодным из-за падающего курса рубля, взять кредит на развитие практически невозможно. Малый бизнес — в режиме выживания, и бодро себя чувствуют только те предприниматели, которые говорят, что для них это не работа, а образ жизни. Спецкор "Медузы" Катерина Гордеева записала монологи бизнесменов.
Михаил Иванов, 28 лет, владелец компании, занимающейся книжной торговлей и производством сувенирной продукции, Санкт-Петербург:
Когда наш президент говорит о всецелой поддержке малого бизнеса в это непростое время, он рассуждает как настоящий бизнесмен: в кризис закрываются тысячи предприятий, поэтому на образовавшемся пепелище сейчас молодые и не очень, дерзкие или опытные предприниматели откроют что-то более эффективное и быстро заработают денег. Это как если дом упал, то можно говорить, что есть и положительный момент — на его месте можно же построить новый.
Но на деле перспективы не то чтобы радужные: малый бизнес практически не участвует в госзаказах. Он на 90% зависит от потребительского спроса и благосостояния покупателей товаров и услуг. А благосостояние это уже второй год оставляет желать лучшего: зарплаты практически во всех секторах либо остаются прежними, либо начинают задерживаться.
Индексация зарплаты в малом бизнесе тоже не происходит — не с чего. Упал средний чек, возросли ровно в два раза издержки на импорт товаров. И в те же два раза — цена этих товаров. То есть старого оборота элементарно не хватает на закупку по новым ценам, приходится либо закупать меньше, либо брать кредиты, либо закрываться. Выросли на 5-10% логистические издержки, в том числе, спасибо "Платону". Издержки на открытие предприятий торговли выросли примерно на 30%: программное обеспечение, техника, ремонт. В общем, подорожало все.
На небольших производствах цены на услуги выросли в среднем на 25%: краски, почти вся качественная бумага, расходные материалы и оборудование — импортные. Конечно, те, кто публично учит малый бизнес, как ему выживать, правы: круто производить в России! Сейчас так вообще: дешево, да с дармовой рабочей силой. Но все эти ораторы забывают, что производить в России не из чего и не на чем.
Поскольку в малом бизнесе все взаимосвязано, то проблемы одного из нас означают проблемы другого: вот ты годами холил и лелеял надежного клиента, а сейчас он будет платить не раз в месяц, а раз в два месяца просто потому, что у него нет денег. И увеличится просрочка. И тебе придется как-то выкарабкиваться. Как? Повысить цену на свой товар. Но бесконечно повышать цены тоже нельзя, рано или поздно закончатся покупатели. И это замкнутый круг.
Ты ничего не можешь предпринять для того, чтобы твой товар был доступнее. Что касается заграничных товаров, то там еще и растаможка: ты покупаешь товар в валюте по предоплате, а услуги брокеров и логистика оплачиваются уже после того, как товар пришел. То есть по актуальному курсу на день отгрузки. Пошлины же платятся в момент приезда товара на таможню. Растаможка может длиться неделями, а пошлины платятся по курсу, актуальному на день оплаты. И с нашими скачками курсов пошлины могут повыситься в рублях на 5-10%. Еще в прошлом году у нас был случай, когда сам товар мы покупали при курсе 60 рублей за фунт, а пошлины и логистику оплачивали уже по 80 рублей за фунт.
Можно сказать, что примерно в тот момент мы отказались от самостоятельных закупок — рисковать страшно. Меньше разнообразия, но и меньше рисков. Иностранные книги покупаем у оптовиков. И вот тут хорошо видно, что происходит: приличный альбом мог стоить 1500 рублей, а теперь он уже 3200 рублей!
Отечественные книги подорожали на 20-25%. Права, бумага, производство… И нет в нашей области никакого импортозамещения. Одно сплошное эмоциональное замещение. Все сидят в России. Делать нечего. Ехать некуда. Ждем, чем все кончится.
Хотя чего ждать? Все понятно: налоговое бремя будет расти, пусть и завуалированно. В России люди вообще мало знают о своих действительных налоговых нагрузках. Обычно чиновники делают акцент на низкий НДФЛ в 13%. Мол, и так государство оплачивает все из нефтяных доходов. Если бы большинство граждан действительно знали, что 43% сверх их зарплаты платится государству — отношение было совсем другое. Это мы еще не считаем налогов на имущество, дорожного налога, налогов предприятий на прибыль, огромного количества пошлин.
Что касается поддержки бизнеса, я знаю, что есть гранты на открытие предприятий в различных бизнес-инкубаторах, даже слышал о том, что их получали люди абсолютно независимые от распределяющих эти гранты. Но это все несистемный подход, местечковый выброс денег. Менять нужно не систему поддержки бизнеса или общий вектор отношения власти с предпринимателями. Нужно менять эмоциональное отношение к бизнесу у нации. Малое и среднее предпринимательство, самозанятое население — единственный выход из ситуации, когда вся страна не знает, какая погода за окном, но знает, почем сейчас торгуется бочка нефти. Тогда и чиновники будут думать о том, чем реально можно помочь бизнесу, а не штамповать дебильные предписания, подзаконные акты и по три раза в год менять регламент, например, по наружной рекламе. У нас на каждый вдох нужен отдельный бухгалтер, а на выдох — еще два юриста, потому что нереально разобраться в том, что они там придумывают по пять раз на дню.
Почему малый бизнес продолжается и до сих пор не умер, хотя все к этому идет? Потому что потребителям банально больше не на что тратить деньги. Обвалился туристический рынок, деньги, на которые покупали путевки, теперь тратят на одежду, рестораны, книги и другие товары не первой необходимости. Обвалился рынок недвижимости, люди не покупают в ипотеку квартиры. Появился настоящий эмоциональный спрос для компенсации сокращения доходов. Я это вижу в книжном бизнесе, внутреннем туристическом — про остальные не знаю, но если где-то стало хорошо, из-за того, что везде плохо — это не победа, а отложенная агония. И это в основном раскулаченный средний класс, наши покупатели. Бедные слои населения ходят с блокнотами и переписывают цены в магазинах эконом-класса, которые в кризис действительно чувствуют себя на коне.
И еще по поводу энтузиазма. Переход из предпринимателей в наемные сотрудники — это колоссальный удар для любого человека, это трещина и комплекс неполноценности на всю оставшуюся жизнь. Представьте себе офицера, разжалованного до рядового. Предприниматели будут до последнего держаться за возможность самостоятельно принимать решения. Даже в ущерб материальному достатку, потому что вернуться всегда сложнее, чем уйти.
Денис Афанасьев, руководитель компании "Белый Медведь", производящей молочные продукты, Ростов-на-Дону:
Я не могу сказать, что нас все бросили, и государство от нас отвернулось. Вы будете удивлены, но мы и в позапрошлом году получали субсидии от Минсельхоза, и в прошлом, и в этом планируем получить. Государство декларировало свою заинтересованность в подъеме собственной сельхозпродукции. И оно свои обещания в нашем случае выполняет.
В позапрошлом году субсидировали закупку сырья, чтоб цены не росли. В прошлом помогали купить молоковозы.
Не думаю, что кризис каким-то образом поменяет эти планы. Но и не думаю, что кризис нашему делу сильно помог или еще поможет.
Потому что для того, чтобы чего-то ожидать от кризиса, надо его планировать. А мы просто работаем с тем, что есть, стараясь делать так, чтобы бизнес был готов к максимально возможной агрессивной внешней среде. Как сказал однажды один из кандидатов на пост президента США: "Кризис подобен отливу: сразу видно, кто купался голый". Видимо, мы купались в боксерах, так что нам лишь оставалось попытаться извлечь максимум из новых возможностей, которые нам принесла новая реальность — я бы не назвал ее кризисом, если честно.
Разумеется, я бы слукавил, если бы сказал, что санкции и курс на импортозамещение никаким образом не отразились на наших продажах. Отразился. И хотя мы еще до всех этих веяний прилагали максимум усилий, чтобы привлечь к себе внимание рядовых потребителей и ритейлеров, уход с рынка иностранных конкурентов освободил нам место и на полках супермаркетов, и в холодильниках рестораторов, и в головах потребителей.
Ну, и сопутствующие минусы тоже очевидны: подорожавшие деньги и увеличивающиеся сроки окупаемости импортного оборудования из-за курса валют.
Значит, развитие бизнеса будет идти медленнее, чем хотелось бы и чем мы могли бы себе позволить. Мы строили предприятие с 1997 года. И последние лет семь динамика была исключительно положительной. Мы росли, увеличивали продажи, географию покрытия, ассортимент, а в позапрошлом году заложили новый завод, который позволит увеличить объем переработки молока-сырья с нынешних 120–150 тонн в сутки до 400–450 тонн. Сможем ли мы реализовать эти планы? Думаю, да. Чтобы выжить, мы должны быть расторопнее. И это касается любого бизнеса.
У каждого времени есть свои фавориты. Мы считаем, что сейчас наше время. Если кто-то торгует итальянской ювелирной бижутерией, открыв свой бутик в кредит — наверное, выплыть нереально.
Хотя несколько успешных историй с бутиками в разгар кризиса я знаю. Впрочем, даже про наше производство сказать, что это заведомо стопроцентно выигрышная история — никто такого 20 лет назад не сказал бы. И сейчас мало кто говорит. А вот что бы нам помогло, так это если бы импортозамещению в России действительно бы уделили побольше внимания. Не только словами, но и делами.
Сергей Воденко, 41 год, владелец компании "Выставка на носу", которая занимается производством выставочного оборудования и монтажом выставочного пространства, Ростов-на-Дону:
Вот первое проявление кризиса: раньше я менял айфон в день выхода нового, а теперь даю вам интервью по айфону 5S. Но это лирика.
Если серьезно, то вот на днях общался с одним членом Общероссийского народного фронта на предмет — а будет ли хорошо? Ответ неутешительный: нет, не будет. Или будет, но не скоро. Не удивлен.
Возьмем хотя бы мой бизнес: я отвечаю за "маркетинговую упаковку" хороших и разных компаний — производители стройматериалов, дилеры сельскохозяйственной техники, ритейл, услуги сотовой связи и так далее — по всей России. Для них я строю выставочные стенды, делаю наружную рекламу и торговое оборудование. И я вижу, что ситуация из просто унылой, быстро пройдя стадию стагнации, становится угрожающей: компании перестают участвовать в выставках. И этим определенно гробится и их бизнес, и мой. Их понять можно. Они потеряли платежеспособных клиентов и набрали долги.
Часть предприятий не может уйти от импортных составляющих. Речь идет, например, о химической промышленности. Ведь в России мы, простите, даже банку для краски хорошую сделать не можем, про саму краску молчу. Стоимость заводов по производству нормальных банок, кажется, больше, чем стоимость бизнеса по производству красок. А мыслить стратегически мы не умеем, поэтому как отстегивали миллиарды испанцам и остальным европейцам, так и продолжаем отстегивать. При этом наша значимость для них постепенно сходит на нет. Некоторые западные компании вообще перестали рассматривать наш рынок как интересный. Если год назад я строил стенды для греков и турков, то в этом году ни тех, ни других на горизонте нет. И из 15-ти компаний, которым обычно я строил стенды на строительной выставке, осталось только три.
Вполне вероятно, что это моя ошибка: я не смог набрать клиентов и надо бы поискать их на других рынках. Но не тут-то было! Мы попробовали переориентироваться и начать работать с госкорпорациями. Но вот какая штука: почти все конкурсы заточены под конкретных исполнителей, и влезть в них не представляется возможным — вообще никак. Особенно мне нравятся конкурсы, в которых вскрытие конвертов с именем победителя в конкурсе на застройку происходит сегодня в пять вечера, а строительство начинается уже завтра в восемь утра. И не дай бог я в антимонопольную службу подам заявку на несправедливость условий конкурса. Все. Я не жилец.
Раньше у меня работали 26 человек на постоянной основе. Последнего из них я перевел на сдельную оплату позавчера.
Хотел, пытаясь спасти дело, приобрести для сокращения издержек оборудование в Китае, но кредиты неподъемные. А государство не то чтобы не помогает. Кажется, там, в центре и наверху, вообще ничего не знают о нашем существовании.
Речь Дмитрия Потапенко я, безусловно, слушал. Когда слушал, подумал — хана парню. Но со всем, что он сказал, я согласен на сто тысяч процентов.
Что делать? Бежать. Оставить все чиновникам.
Если вдруг меня услышит Путин, то я бы на его месте сделал вот что.
Разобрался с приоритетами — что сейчас важнее: Сирию разбомбить или завод по производству пищевых добавок построить. Для этого перестал бы интересоваться мнением друзей и задумался бы о новом окружении. Уточнил бы у тех, кто знает, куда деньги из госбанков вытекают, где и в чем хранятся. Разработал бы условия льготного кредитования малого бизнеса по необходимым для государства отраслям.
Поощрял бы любую экспортную деятельность российских предприятий. А то тут мне 20 тысяч евро пришли на расчетный счет. Так было такое ощущение, что я атомную бомбу приобрел у террористов, не меньше — столько бумаг, столько бурной деятельности, столько вопросов.
Наконец, сократил бы чиновников на 50% для начала, а остальные 50%, наверное, посадил бы. Разумеется, после проверок состояний их чудо как талантливых жен и детей.
Заметьте, мой вариант гораздо гуманнее китайского. Но, думаю, этих мер достаточно для старта.
Данил Голованов, 29 лет, основатель и креативный продюсер рекламного агентства Red Pepper Creative, Екатеринбург:
Конечно, малый бизнес прилично пострадал из-за кризиса. И без того сложная сфера интеллектуальных услуг — едва ли не единственная в России с настоящей рыночной конкуренцией — теперь, скорее, средство выживания, чем бизнес с реальными возможностями.
Самый кошмарный фактор — изменение курса рубля. Приведу простой пример: в нашем рекламно-креативном бизнесе нет лицензирования, и агентства пытаются заработать себе репутацию за счет портфолио и присутствия в рейтинге креативности АКАР; попадание в топ-10 гарантирует, как минимум, пять-шесть очень интересных тендеров в течение года. Рейтинг креативности измеряется за счет успешности агентств на различных рекламных фестивалях. Восемь из десяти фестивалей из этого рейтинга являются международными. Заявки там платные. И оплата, разумеется, принимается в евро или долларах. Так, например, чтобы заявить одну работу на фестиваль в Каннах, нужно потратить от 500 до 1200 евро. Поэтому, в то время как наши американские или европейские конкуренты заявляют работы сотнями, для нас отправить на фестиваль даже десять работ теперь — очень дорогое удовольствие. Раньше годовой бюджет на фестивали у агентства составлял миллион рублей, теперь — 3,5 миллиона рублей. А доходы-то упали!
Международные клиенты тоже пользуются ситуацией и режут бюджеты. Съемки ролика за границей теперь — непозволительная роскошь даже для очень богатой компании. Рекламный рынок в регионах вообще больше напоминает зомби-апокалипсис. Все боятся тратить деньги и не знают, что делать.
Многие рекламные агенства не справляются с этой психологической нагрузкой. Собственники зачастую уходят на наемную работу к своим бывшим клиентам. Просто чтобы пережить это время. Но разве это нормально?
Говорить в нынешней ситуации о каком-то развитии бизнеса и рынка в целом очень сложно. Два года назад в стратегии развития нашей компании было открытие креативного офиса в Сан-Диего и запуск одного очень интересного стартапа. Сейчас мы, конечно, пытаемся все это делать, но тонем.
Конечно, время, в которое мы живем, крайне интересное и войдет в учебники. Правда, назвать его "временем возможностей" пока язык не поворачивается.
Вариант "бросить все и свалить" я не рассматриваю: у нас работают 25 человек, перевести их за границу почти нереально, а бросить — не брошу. В этом и заключается основная романтика малого бизнеса. Это, скорее, лайфстайл, чем просто источник заработка. Да и вообще, это, на самом деле, очень круто — развивать с нуля целую индустрию в своей стране. Можете смеяться, но для нас это правда мотивация. Мы восемь лет росли вместе с индустрией, хочется делать это и дальше.
У меня есть внутреннее ощущение, что все будет хорошо. И про то, как пережили это время, потом будем внукам рассказывать.
Павел, 57 лет, владелец продуктовых магазинов, Майкоп:
Дело вообще не в кризисе, мне кажется. Нас, торгашей моего пошиба — маленьких предпринимателей из провинциальных городишек, душат давно и верно. Вначале у меня было три магазина. Два — в центре. Теперь один — на окраине, среди хрущоб.
Я продаю колбасы, мясные деликатесы и охлажденное мясо. Торгаш моего уровня в нашем городе зарабатывает от силы тысяч 50–60 в месяц. И это я еще сам развожу колбасу крупным заказчикам!
Нас убьют — точнее, уже убили — не санкции, а алчность чиновников на местах. Мои проблемы начались еще тогда, когда мы вовсю дружили со всем миром и даже с Америкой. Ко мне в центральный магазин пришли и оштрафовали за вывеску: "Мясо. Колбасные изделия". Дескать, она нарушает архитектурный облик Майкопа. Представляете? Потом оказалось, что магазин стоит на арендованной у Госкомимущества земле. Срок аренды заканчивается. А продлевать ее никто не собирается. Почему? Ответ: "А потому что". Я еще поспрашивал с полгодика. И мне доходчиво объяснили, что против моего магазинчика знаете кто? Сам глава республики Адыгея. У него тут кличка — это все знают — "50 на 50". В общем, я не удивился, когда в ста метрах от того места, где был мой погибший магазин, вдруг обнаружился гипермаркет федеральной сети.
Остался у меня магазин у рынка. Так его задушили проверки: комитет по контролю за санитарным состоянием города требует заключить договор на вывоз мусора, которого у меня нет — колбаса приходит в возвратной таре. Я им объясняю: вокруг магазина нет места для сбора мусора, у меня тоже мусора нет, вывозить мне нечего, да отсюда никто и не вывозит. А они: "Вывозит — не вывозит, а договор заключи!" Ежемесячные платежи им нужны.
Потом полиция, пожарные — все друг за другом. У всех бумажки и предписания. Ну, а мы кто? Серость мелкая, законы не читаем. Там в Госдуме эти законы только штампуют, а мы работаем — читать некогда. Вот приведу вам пример, как я заплатил 20 тысяч рублей и узнал про закон о запрете курения в общественных местах. Пришла ко мне проверка. И оштрафовала меня на пять тысяч за отсутствие знака перечеркнутой сигареты на входе; еще пять тысяч — за отсутствие вывешенного приказа о запрете на курение, еще пять тысяч — за отсутствие специально отведенного места для курения. И последние пять тысяч — за окурки, которые валялись возле магазина. Виноват я? Ну, виноват, конечно. Но хотя бы предупредили.
Думаю, что лет через пять нас, вот таких торгашей, как я, больше не будет. Исчезнем как вид с лица своих городов. Никому не надо, чтобы мы выжили. Если кризис не добьет, так свои ж чиновники постараются.
