Дата записи: 2 июля. Размер: 110 Мб. Продолжительность: 22 мин. 49 сек.
Вадим Волков, экономист, доктор философии и социологических наук, проректор по международным делам Европейского университета в Санкт-Петербурге, профессор филиала ГУ-ВШЭ в Санкт-Петербурге:
— Я собираюсь представить некоторые результаты наших исследований, которые мы получали в последние полгода. Я представляю не Высшую школу экономики, в которой я когда-то работал и еще числюсь, а Европейский университет в Санкт-Петербурге и институт, который мы создали буквально меньше года назад, который называется Институт проблем правоприменения.
Дело в том, что в 2008 г. наш университет пытались закрыть пожарные с подачи властной вертикали. Мы отбивались и отбились и пообещали, что наш ответ будет страшен. И вот в ответ на их действия мы создали Институт проблем правоприменения. Мы свою частную проблему решили, а теперь хотим решить эту проблему на системном уровне, чтобы не было у нас произвола контролирующих и правоприменительных органов. Некоторые результаты я бы хотел рассказать.
Буквально два слова о том, что и чем занимается Институт проблем правоприменения. Концепция производства знания несколько не традиционна для России, хотя известна на Западе. У нас есть несколько исследовательских проектов, которые довольно большие и долгоиграющие, и периодически из них рождаются какие-то результаты. Мы ведем еженедельную колонку в газете «Ведомости», которая посвящена проблемам права, реформы правовой системы и правоприменению. Ежемесячно мы выпускаем аналитические записки и рассылаем их в СМИ, судебные органы и органы, принимающие решения, включающие администрацию президента тоже.
Проекты, которые у нас идут — траектория уголовного дела и анализ судебной статистики. На очень больших массивах делаем выборки и пытаемся строгими методами понять закономерности принятия решения российскими судами, что в общем в стране пока никто не делал. Нормы и ценности судейского корпуса, чтобы понимать, кто такие судьи и как принимают решения. Сейчас мы занимаемся подготовкой некоторого проекта по реформе МВД. И новый проект— охранные издержки в экономике, то есть какую нагрузку на экономику несут все те, у кого стоит лейбл охрана, секьюрити и так далее.
Я хотел рассказать про траекторию уголовного дела и правоохранительные органы в сфере экономических преступлений. Большинство из вас, и это хорошо, не знают специфики процесса, в которых задействованы такие персонажи, как оперативник, следователь, прокурор, судья, благодаря деятельности которых, обычный гражданин превращается сначала в подозреваемого, потом в подследственного, потом в подсудимого, а затем — в осужденного. Там действует машина очень сложная, основанная на принятии формальных и неформальных решений. В каждом звене есть свои интересы, свои процедурные тонкости, есть свои неформальные практики.
Мы стремимся к тому, чтоб в наибольшей полноте реконструировать траекторию уголовного дела, исследовать ее отдельные фазы, исследовать количественно, исследовать содержательно, все это публиковать, фактически обнажить прием, как говорят литературоведы. Обнажить то, как действительно работает правоохранительная система. Сама публикация сведений, которые недоступны, меняет систему. К тому же померить такую вещь, как произвольная активность правоохранительных органов по тем или иным статьям. Как мы это меряем? Статистика не открыта, но доступна по каждым статьям — сколько дел возбуждается, сколько расследуется, сколько передается в суд, сколько доходит до судебного решения. Сначала либо по заявлению, либо сами оперативники находят какие-то составы преступления, регистрируют преступления, возбуждая уголовное дело. Потом они изымают серверы или проводят какие-то оперативные мероприятия, дальше они их передают следователю, если следователь подписывает, дело считается раскрытым, оперативник получает палку. Далее следователь начинает готовить дело для суда, и в этот момент появляется конкретный подозреваемый и становится подследственным. Следователь готовит материалы для суда, проводит допросы и осуществляет огромное количество следственных действий, потом он передает прокурору, если прокурор подписывает, дело передается в суд. Суд принимает или не принимает какое-то решение. Мы, естественно, смотрели, с одной стороны, общеуголовные и какие-то классические преступления, которые считаются преступлениями во все времена и у любых народов, типа убийства и изнасилования. С другой стороны — очень интересные для наше страны новые типы преступлений — это 22 глава УК, экономические преступления, включая преступления против собственности, включая мошенничество. И стали сравнивать по разным фазам уголовного процесса. Это абсолютно разные реальности.
Вот динамика числа убийств. Посмотрим на динамику 2002 г. по классическим типам преступлений, по которым и советская и российская милиция работает в целом хорошо: самый большой процент раскрываемости. Если она раскрывает, то следственные действия проводятся эффективно, дело переходит в суд и злодеи оказываются за решеткой. Верхняя линия — это уголовные дела, зарегистрированные, желтая — это раскрытие и количество осужденных, которые суд приговаривает к конкретному сроку. Поскольку у нас количество убийств стало снижаться после 2006 г., то идет снижение в регистрации преступлений, но самое важное, что эти три кривые имеют тенденцию сближаться. Это значит что КПД передачи дела высокий, то есть уголовные дела не теряются по ходу следствия и машина не работает вхолостую.
А вот, смотрите, 22 глава УК — Преступления в сфере экономической деятельности по годам. Здесь мы видим, во-первых, серьезное, больше чем на треть значение регистрируемых преступлений, то есть возбужденных дел. Это отражает активность УБЭПОВ, прежде всего, а также ОБСППР, это те милиционеры, которые ходят и проверяют малый бизнес, рынки и так далее. Огромный разрыв между возбужденными делами и теми, которые отправляются в суд. То есть огромное количество дел либо закрывается, либо останавливается, либо переквалифицируется. Одинаково большое количество в судах не имеют никакой перспективы, то есть, скорее всего, разваливаются. Идет речь о манипуляции судебным процессом. Возбуждение уголовного дела и его закрытие или переквалификация за деньги. Здесь мы видим статистически масштабы вымогательства. Хотя надо сказать для научной опрятности. Что большое количество зарегистрированных преступлений отчасти объясняется тем, что экономические преступления, что называется, многоэпизодные. Если есть труп, то это одно преступление, а если экономическое, оперативнику выгодно его разбить на как можно больше количество эпизодов, чтобы как можно больше уголовных дел возбудить.
Теперь по стадиям уголовного дела, если более подробно за последние годы. Если мы берем классическое преступление, убийство, мы видим несколько линий — преступления зарегистрированы, раскрыты, выявлены лица и приняты решения судами. Если 22 000 с небольшим зарегистрированы, 19 000 раскрыты, 20 000 передано в суд, 19 000 решений вынесено судами. Холостого хода особого нет. Если мы смотрим аналогичные данные по преступлениям в сфере экономической деятельности, получается радикально другая картина. Возбуждено 84 000 дел, раскрыта половина, в суды поступает меньше половины из так называемых раскрытых, а суды выносят решения только в 9 000 из 12 000 раскрытых. Только по 12% подозреваемым выносятся судебные решения. Фактически у нас правоохранительная система по экономическим преступлениям работает на себя и не связана никак с правосудием. Наверное, вам это известно, но одно дело — на уровне слухов, или личного опыта, другое дело — показать это на уровне объективной картины и постараться донести это до людей, принимающих решения.
Если уголовное дело, возбужденное по статье убийство, окончится судебным решением с вероятностью 85-90 %, изнасилование – 75%, то по экономическим преступлениям или таким преступлениям, как мошенничество, присвоение или растрата, вероятность того, что дойдет до приговора, составляет от 10 до 15%. 85% возбужденных дел закрываются по каким-то причинам, переквалифицируются, приостанавливаются или разваливаются в судах. Для чего нам это нужно? Мы ведем методичную кампанию и собираемся это дальше предлагать открыто — ликвидировать УБЭПы. Когда у нас была организованная преступность в 90-х годах, были созданы РУБОПы, 2002 г. РУБОПы были ликвидированы, но, поскольку, место организованной преступности заняло государство, отдельных органов не потребовалось. На исходе этого десятилетия пора ликвидировать УБЭПы, которые являются наибольшим тормозом для экономического развития страны, и это один из наших главных аргументов, и такие бесполезные отделы, как ОБСППР. Можно иметь следователей, специализирующихся на экономических делах в общем штате следователей, но никаких больших отделов по экономическим преступлениям нам больше не надо.
Другое я вам быстро попытаюсь осветить. Это очень интересный проект. Благодаря нашему Арбитражному суду на сайте есть все решения всех арбитражных судов страны, начиная с 2002 г., это примерно 1,5 млн. решений в год, они просто там в PDF все висят. Если сделать грамотно случайную выборку, то на 1 500 каждый год можно получить объективную картину и прогнать ее разными способами, выясняя, закономерности. То есть у нас примерно 15-16 переменных, и мы начинаем с ними работать. Этот проект идет и будет идти дальше. Когда будут районные и общегражданские суды выкладывать свои решения, они обязаны теперь это делать по новому закону об открытости деятельности госорганов, мы будем заниматься и дальше и общегражданскими судами. Нам интересно было выяснить, каково соотношение вероятности выигрыша. Мы смотрели дела, прежде всего, государство vs предприниматели и предприниматели vs государство. То есть насколько арбитражная система защищает интересы предпринимателей или защищает интересы государства и от чего зависит вероятность принятия тех или иных решений.
Вот, допустим, мы смотрим структуру исков государства к предпринимателям и предпринимателей к государству по размерам. Государство инициирует огромный вал исков по стоимости меньше 10 000 руб.. Фактически, две трети исков, которые подает государство против предпринимателей, ничтожны по своей сумме, но суды все равно работают. То есть это огромная нагрузка на суды, являющаяся результатом того, что государственная бюрократия просто свои решения перекладывает на суды, она уходит от каких-то процедурных издержек, и процедурные издержки перекладываются на Арбитражный суд, который на самом деле должен заниматься чем-то другим. А мелкие дела, это какие-то штрафы несвоевременной уплаты в пенсионный фонд, какие-то недоимки. Если мы посмотрим, как предприниматели используют суды, то медианное значение иска порядка 50 000 руб., от государства 386 руб. 54% исков государства к предпринимателям меньше 1 000 руб. У предпринимателей 32% исков от 10 000 до 100 000 руб.
Что касается исхода дел. Нас интересует, есть ли равные шансы у предпринимателей в судах. На первый взгляд, предприниматель выигрывает, если он истец. С вероятностью 69%. Государственный орган с вероятностью 89%. Если мы возьмем поправку на такой фактор, как явка или не явка ответчика, то мы имеем равные шансы и у государства и у предпринимателя. Когда иск ничтожный, ответчик-предприниматель просто не является в суд, поэтому эти дела просто штампуются в пользу государства и дают такой статистический перекос. Если мы контролируем по явке ответчика, то у государства и предпринимателей в судах равные шансы.
Теперь по поведению государства в судах. Самые малые иски подает Пенсионный фонд, МВД и ГИБДД в среднем по 1 000 руб. Самые крупные иски подает администрация муниципальных образований, то есть городов, и налоговые органы.
У меня много диаграмм и мало времени, поэтому я расскажу о самых главных выводах. Шансы равные у государства и предпринимателя, но есть уклон в пользу истца. Истцы имеют больше шансов выиграть дело, чем ответчики. Отчасти потому, что ответчики часто не являются, отчасти потому, что, и это нормально для всех стран, истец лучше готовится, потому что инвестирует какие-то усилия и ресурсы, чтобы выиграть дело, и в общем шансы на две трети выше у истца. При этом треть исков — копеечные дела, и они съедают огромную часть ресурсов арбитражных судов. Мы посчитали, что 88% бюджета арбитражной системы — 1,4 млрд. руб. — съедается исключительно обслуживанием мелких исков, идущих от государственной бюрократии и не имеющим отношения ни к справедливости, ни к спорам хозяйствующих субъектов. Именно это снижает эффективность судебной системы. Мы публиковали и рассылали эти данные, нам пришли даже благодарственные письма от Арбитражного суда Северо-запада, и эти вопросы сейчас начинают решаться.
