Интервью-дискуссия с Михаилом Кокоричем. Третья серия
Дата: 1 декабря 2010 г., длительность: 20 минут, размер: 120 Mb
Михаил Кокорич:
— В России до настоящей конкуренции еще далеко. Настоящей конкуренции почти ни в каком сегменте нет. Вот где в Москве можно получить нормальные продукты по нормальным ценам, с нормальным сервисом? Мы не говорим, про «Азбуку Вкуса», которая для обычного человека не доступна, ибо очень дорого, мы говорим про другие форматы. «Седьмой континент» превратился в сарай настоящий, «Перекресток», «Пятерочка» были озабочены чем-то там, пожалуй, только «Виктория» сеть неплохая, более или менее relevant и все равно не дотягивает в простых достаточно вещах. Не умеем работать. Бабушки в «Пятерочках», потому что им до «Ашана» доехать сложно, те, кто рядом с «Ашаном» живет – люди в нормальных машинах, не так уж удобно. Практически все сегменты – они конкурентные. Просто мало людей, мало предпринимателей. Мало людей, которые готовы брать риск, мало людей, которые готовы думать. Это проблема в любой стране, в России, к сожалению, это особая проблема, из нас это 70 лет искусно выколачивали, последнее время тоже не сильно прививают. Одежда – один из самых интересных сегментов, я считаю. Мы говорим о таких сегментах ретейла, в которые даже люди не входили. В сфере услуг для здоровья. Настоящие сетевые компании медицинские клиники специализированные – в России этот сегмент практически отсутствует. В Америке такие компании имеют выручку за $10 млрд., а в России нет этого.
Вопрос из зала (неразборчиво):
Михаил Кокорич:
— Думать о том, какой рынок, какой сегмент падает — это настолько мало относится к успеху той или иной компании. После скольких человек в очереди у тебя вторая касса открывается – это важно. А от того, какой сегмент падает, какой растет – вообще на бизнес не влияет. Посмотрите, основные успехи были у людей в кризис. Рейтинг банковский или компаний полностью перекроился в кризис. Это настолько малорелевантно для успеха самой компании, растет сегмент или падает. Я бы сказал так, более возможно что-то на падающем рынке успеть сделать, чем на растущем рынке, когда у всех завышенные ожидания — у персонала, у арендодателей, у всех.
Вопрос из зала (неразборчиво):
— А как быть с проблемой накопленных долгов за бытовую технику потребителем с существующим спросом? Или кризис…?
Михаил Кокорич:
— Нет, он расчистил. На самом деле почти полтора года не выдавали кредитов. Первые кредитные акции, которые в этом году прошли, они показали большой отложенный спрос, в некоторых регионах до 50% продаж ушла в кредит, даже больше 50%.
Вопрос из зала (неразборчиво):
Михаил Кокорич:
— В некотором смысле кризис дал людям понимание стоимости денег. Жалко я тут не показывал кривую сбережений. В России был кризис, когда уровень сбережений был одним из самых низких в Европе, меньше 4%. После кризиса уровень сбережений больше 10% всего располагаемого дохода, люди сберегают. Наверное, это более заметный фактор, 50% люди тратят на продукты, 50% на непродовольственные товары. Понятно, что при увеличении нормы сбережений, в первую очередь отказываются от непродовольственных товаров, то продовольственных в меньшей степени отказываются. Эти 10% они очень значимы для нашего рынка, с учетом того, что есть услуги и товары, от которых отказаться сложно. Поэтому основной фактор даже при росте располагаемых доходов, даже если мы, условно говоря, подошли к предкризисному, из-за того, что норма сбережений увеличилась почти в два с половиной раза, что наиболее сильно как раз воздействует на наш сегмент.
Хотя, если смотреть по «Уютерре» like for like сильно не падал. Такого падения, как в бытовой технике, не произошло. Был, какой-то плюс, какой-то минус, но все это в пределах погрешности 5% LFL. Я не разделяю пессимистичных настроений, я не думаю, что для России важным фактором (позитивным или негативным) будет мировая экономика. Думаю, что если нефть упадет до $40 или поднимется до $100, не это будет фактором. Основным фактором в России будет функционирование государства как нормального института, то есть, будет ли у нас нормальный, справедливый суд, будет ли у нас справедливая пресса, будет ли у нас работать инструмент федерализма с учетом нашей огромной великой страны. Нельзя аршиновым мерилом мерить Москву и дальние регионы, понятно, что многое зависит от создания реальных инструментов федерального управления, от того как будут защищены права собственности, от того как люди будут жить в этой стране. А уж точно, не от ипотечного кризиса в Америке, и от того как с какой стороны свет на луну посвятил. Это настолько малозначительно. Основные факторы, они лежат здесь, рядом, это наша с вами комфортная жизнь. Верим ли мы в то, что мы в этой стране хотим жить, хотим ли мы, детей здесь учить или за рубежом. Хотим ли мы здесь деньги инвестировать или тратить свое время здесь. Это влияет, а упадет ли нефть в два раза? Ну, какое-то время шок будет. А через полгода, через год, через два года это забудется. А выпустят Ходорковского или нет, 20 журналистов убьют, побьют или нет или отберут у вас или у кого-то из нас бизнес или нет – это не забудется никогда, ну или гораздо дольше.
Вопрос из зала (неразборчиво):
— А насколько сильно это влияет на инвестиции?
Михаил Кокорич:
— Я думаю, это один из основных факторов – насколько правильно работают институты. В обществе одним из основных является институт собственности, который в России не имеет исторической, укоренившейся истории. Когда начинают говорить, что русские люди не приспособлены к демократии, ну чушь собачья. Посмотрите на Южную Корею, на диктатуру, на Грецию, на Испанию, на многие страны, которые этот путь прошли. Все зависит от воли общества, от желания людей, которых в некотором смысле, в какой-то момент история вынесла наверх, от их желания остаться в истории, а не от того, какое общество приспособлено к чему. Штампы типа «Русские не могут жить без царя» и прочие — нерелевантны. Все эти разговоры о кризисе, о том, что в мире не зависит. О том, что для нас конкретно, как и для любой страны, важна сравнительная динамика, что в мире происходит. А подняло ли на этих волнах или опустило, не так важно. Важно, как мы будет отличаться от стран в мире. То же самое в рознице. Не важно, у всех у нас больше денег или меньше, важно, как ты конкретно дифференцируешься от своих основных конкурентов, а то, что происходит в целом, это на всех влияет. Вот, наверное, что я и хотел сказать.
Вопрос из зала:
— Оборачиваясь на непростую ситуацию «Техносилы» с кредиторами, с финансированием, с задолженностями, как вы планируете строить взаимоотношения с кредиторами?
Михаил Кокорич:
— Сейчас нет непростой ситуации с кредиторами. Эти все вопросы решены.
Вопрос из зала:
— Я имею в виду ту ситуацию, в которую попала «Техносила» в связи с возникшими внезапно ограничениями в частности возможностей финансирования.
Михаил Кокорич:
— Да я думаю, что многие компании попали в такую же ситуацию, когда много средств были заявлены в длинных проектах, а длина не совпадала с длинной активов. Наверное, это такая большая история. Все мы делали глупости, все мы покупали недвижимость, все мы, грубо говоря, вкладывали деньги не в то, во что должны были. Это для нас для всех урок. Те, кто выжил в этой ситуации, вынесут нужный вывод из этого урока. Управление кэшем, управление ликвидностью, долгосрочное, с длинной активов и пассивов — это очень важная вещь. Нельзя короткими деньгами финансировать длинные вложения. Это основная причина, почему многие компании умерли.
У «Техносилы», безусловно, ситуация непростая. Мы входим в эту ситуацию с огромным долгом. Нам нужно его медленно, медленно возвращать. Понятно, что здесь мы не должны делать глупых вещей. Например, дальше покупать недвижимость или вкладывать во что-то, кроме быстро-оборачиваемых, коротких проектов. Если по Америке смотреть, то там корпоративный сектор целиком — это нетто-кредиторы, а не нетто-заемщики, а в России наоборот, нетто-заемщик, а не нетто-кредитор, если посмотреть. В корпоративном мире прибыль генерируемой компании больше в сумме, чем все деньги, которые они занимают. В России – растущий рынок, в любом случае этот риск нужно было принимать и брать. Наверное, из этой ситуации мы в ближайшие три-четыре года не выйдем, в любом случае у нас размер долга по отношению к основным финансовым показателям, будет неудовлетворительным с точки зрения классической компании. В пяти- семилетней перспективе я считаю, что розничная компания должна жить без долга, должна возвращать деньги акционерам, должна платить дивиденды. Нетрадиционно для русского уха слышится, да? Кажется, что бред какой-то. А вы сами считаете, какое будущее у российской продовольственной розницы, это будет российское лицо или иностранное? Купят нас всех, рано или поздно или нет?
Вопрос из зала:
— В вашем сегменте, я думаю, будет MediaMarkt и вы…
Михаил Кокорич:
— MediaMarkt как раз вряд ли. У него свой новый формат, под него не попадаем ни мы, ни «Эльдорадо».
Это будет очень сильно зависеть от того, насколько нашему государству удастся сделать конкурентные условия проживания в России и создать сильный предпринимательский класс. Наверное, останутся компании российские, которые будут открываться на Украине, в Казахстане, на ближнем и дальнем зарубежье и так далее. Если все из нас будут смотреть за рубеж? Вот сегодня я с утра ехал, слушал радио: «Знаете, почему наши чиновники ездят по встречной полосе с мигалками? Это они привыкают к движению правостороннему в Лондоне». Если все из нас будут так привыкать к правостороннему движению в Лондоне или хотеть уехать в итоге туда, у нас ничего не будет. Я считаю, что кардинальной ближайший вопрос для России — это что у нас станет с базовыми институтами, что станет с базовыми нашими правами и так далее, и насколько мы все-таки пойдем по этому пути, или нет. От этого будет все зависеть. И нас реально это всех беспокоит. Каждого спроси, он скажет, что это один из основных драйверов и личной жизни для многих людей. Мы все здесь успешные люди, все думаем, хотим ли мы через какое-то время тут жить или нет. Почитайте книгу Фридмана «Следующие сто лет». Ее написал известный футурист, американский разведчик. Ее недавно перевели на русский язык. Он описывает на основании динамик, тенденций, что произойдет с Америкой, с Азией, с Европой и так далее. Он дает четкий прогноз, что следующие 20 лет Россия исчезнет как страна, что Петербург будет польским городом. Где-то будет Турция доминировать. Следующее столетие будет столетием Америки и Мексики. Очень интересная книга, выводы спорные. Нашему русскому, имперскому мышлению непривычна, но почитать интересно, чтобы посмотреть, во что мы придем, если будет текущая ситуация продолжаться.
Вопрос из зала:
— Есть такая вещь, которая напрягает – огромное количество наших чиновников за рубежом и владельцев бизнеса, большинство их детей не возвращаются в Россию.
Михаил Кокорич:
— То, что они учатся за рубежом, наверное, не плохо. Как-то я был на инновационном форуме в Катаре, и меня поразило, насколько все эти ребята арабы, шейхи, которые, казалось бы, 30-40 лет назад из бедуинских шатров вышли, насколько они качественно и эффективно оперируют всеми показателями современной экономики. С ними можно говорить на одном языке обо всем. Они знают, какие правильные вопросы задавать, они знают, как оценивать проекты, как вкладывать деньги. Их средний менеджерский уровень, образовательный уровень намного выше, чем средний уровень российского предпринимателя, на порядок. Причина такая – шейхов в свое время всех отправили в бизнес школы, они там отучились, в Штатах, Германии и так далее. Безусловно, это не дает им там отдельные всплески в виде ярких предпринимателей. Это больше от природы, от генов, чем от обучения, но общий уровень стран действительно сильно вырос. Но не возвращаются дети предпринимателей не по этой причине, а потому что считают, что Россия – страна малопригодная для жизни. У нас уровень убийств в семь-восемь раз больше, чем в Европе, причем у нас, если человек неделю умирает, это тяжкий вред здоровью, а в Европе не так. Там, где у нас тяжкий вред здоровью — было много бы убийств. Это не считая того, что у нас в России 50000 человек в год исчезает, и их не находят. 40000 «подснежников» находят и не идентифицируется причина смерти. Если это подсчитать – в стране опасно жить. Автомобильное движение, общая культура и так далее. Это реально зависит от нас, от людей, которые ведут изменения экономики, политики, морали, нравственности и их не так много, 1% населения. И от того, что мы предприниматели очень пассивны, мы в своей скорлупке забились и сидим, думая лишь о том, чтобы нас оттуда не выковыряли и не достали, щупальца свои в Лондон куда-то протянув, не будет лучше. Укоренившийся страх на бытовом уровне мне удивителен, честно говоря. Наверное, проще нам сибирякам — у нас никогда царя не было, а приезжаешь в маленькие города вокруг Москвы и ощущение, как будто, крепостное право из людей не выветрилось. Простите, если кого обидел.
*аплодисменты*
Вопрос из зала (неразборчиво):
Михаил Кокорич:
— Это уж мое решение было. В «Уютерре», еще раз говорю, я предприниматель, мне достаточно сложно в текущем режиме управлять компанией. А когда мы слились с моим партнером и стали одной командой, я понял, что если я буду сидеть внизу, это будет для меня реальной проблемой. Это не моя сильная сторона, это мне не сильно нравится делать, я не испытываю от этого удовольствия, и мой партнер прекрасно в этом разбирается, гораздо лучше чем я. Поэтому мы договорились, что я занимаюсь тем, что я могу лучше. Привлекать деньги, общаться с инвесторами, сложные ситуации разруливать и так далее. Полтора года я упражнялся тем, что был ( и до сих пор являюсь) директором крупнейшей лесопромышленной компании в России «Илим Палп». И мы в этом году совершили ряд сделок с инвесторами Германии, мы расширились. Восемь лет работал в нашей компании Дмитрий Анатольевич Медведев. Это был мой первый опыт работы в качестве наемного менеджера. Интересно все-таки, компания большая, миллиарды долларов, много людей и в разных странах, но в какой-то момент я понял, что возможности, они все равно не всегда приходят. Одно дело — быть менеджером, а плюс с каким-то аукционным пакетом, другое дело… Наверное, это было персональное решение взять на себя этот риск.
Михаил Кокорич:
— Уже шутили «Технотерра» или «Уюсила»! Нет, конечно, бренд очень сильный, нужно на его базе развивать. Безусловно, чистое физическое развитие не должно быть самоцелью. Открыть большое количество магазинов — сейчас это сложно, и не так много площадок. Мы в глазах лендлордов не являемся самыми успешными арендаторами, на нас скептически будут смотреть, если мы будет заходить с большим ценником. Следующие полгода – год, поменяем лицо «Техносилы», чтобы нас хотели. Вот, когда мы поменяем лицо, надеюсь и с рынком недвижимости получше ситуация станет — увидят, что нужно стоить, объекты разморозят и так далее. Наверное, следующий год будет год внутренней работы с самой компанией. О количестве сложно говорить, ну десять магазинов откроем – хорошо, 15 – тоже хорошо, пять откроем – тоже хорошо. В «Уютерре» мы открыли за прошлый год шесть магазинов, зато мы внедрили SAP. Это было одно из немногих внедрений SAP, когда внедрено на всех контурах практически – закупка, логистика, пополнение, финансы. Теперь у «Уютерры» количество магазинов unlimited. И что важно – открыть в этом году 15 магазинов, но без SAP, или один, но с SAP.
