Открытая дискуссия «Практические вопросы применения международных корпоративных стандартов или когда будем играть в Лиге Чемпионов?». Третья серия
Дата записи: 13.05.2010. Размер 101 Мб. Время: 25 мин. 35 сек.
Игорь Макаров, партнер "Бейкер и Макензи — Си-Ай-Эс": — Перейдем к персональным холдинговым механизмам. Это двойной элемент — элемент защиты и инвестиционный. Холдинговая компания может иметь определенную узкую направленность, определенный бизнес. Вы, как частное лицо, можете иметь несколько параллельных бизнесов и не всегда быть связанными с одними и теми же партнерами. Поэтому для разделения инвестиционных потоков и распределения прибыли необходимо сформировать некий корпоративный карман, где будет консолидироваться прибыль всех бизнесов, из которого потом можно будет осуществлять инвестирование в прочие бизнесы. Это первая часть.
Вторая часть – защищаемость. Как обеспечивается защита через персональные холдинговые механизмы? Если вы обратите внимание на юрисдикции, которые обычно набираются для таких персональных холдинговых механизмов, это юрисдикции у которых с Россией нет договоров о правовой помощи. Это означает, что в рамках правового действия, административное воздействие на эту компанию невозможно. Нет инструментария, как МВД или МИД могут получить какую-либо информацию из этой юрисдикции. Он появится только, если вы предоставите ее добровольно.
Здесь же персональные холдинговые механизмы используются как элемент личного, семейного планирования. Я уже говорил о проблеме недорослей, которых вы или ваши партнеры еще не допускаете к бизнесу, или вы в принципе не хотите, чтобы наследники занимались этим бизнесом. Поэтому необходимо спланировать ваше семейное состояние.
Каким образом? Если мы говорим о прямом владении физическим лицом активами в нескольких юрисдикциях, как минимум, в России, на Кипре, Сейшелах, Британских или Виргинских островах, это значит, что в случае смерти бенефициара открывается наследственное дело в трех юрисдикциях. И вы понимаете, что у вас количество юридических рисков в несостыковке этих законодательств увеличивается в три раза, и вам приходится ждать, как действует налоговый поверенный на BVI. Он ждет, когда «разродится» кипрский нотариус, а тот сидит где-нибудь, рыбачит, ждет, когда «разродится» российский нотариус. Да, в России у нас сложная личная судьба, 2-3 брака, куча детей заявленных и незаявленных. И все это дело превращается в интересный детективный рассказ.
В рамках персонального холдингового механизма с использованием элементов траста можно изолировать ваш бизнес от вашей личной биографии. Есть активы, которые вы можете передавать по завещанию, по закону наследования. В рамках юрисдикции, например, Британских Виргинских островов или Панамы, можно создать траст, который обеспечит абсолютно законную юридическую изоляцию вашего бизнеса от притязаний возможных наследников, кроме случаев, когда специально прописали в трастовом соглашении, что вы хотите видеть в качестве последствий, после того, как уйдете из жизни.
Самое главное, разница между трастом и завещанием – вы при жизни видите, как работает траст, и у вас есть много времени отработать тонкости его применения на практике. Вы его сегодня, подписали и создали и вы смотрите, как отреагировали ваши наследники и семья на то, что записано в трастовом соглашении. Вы можете провести тонкие настройки. Вы смотрите, как ваши наследники участвуют в вашем бизнесе: закончил он Гарвард с отличием или был пойман при вождении в нетрезвом состоянии. У вас есть возможность оперативно поменять соответствующее положение трастового соглашения, не вмешиваясь в бизнес. Бизнес у вас устойчив, оперируется вашими партнерами, и на него это не влияет. По завещанию возможности такой корректировки – зрелище не из приятных. Когда происходит оглашение завещания, невозможно без слез смотреть на родственников и их борьбу. С трастами же все более понятно и прозрачно.
Перейдем к операционной структуре. Это так называемая операционная обвязка. Это не догма, в зависимости от содержания вашего бизнеса. Где-то дополнительные элементы в структуре требуются, где-то – нет. В модном ритейле, в одежде, где величина бренда – это существенная часть бизнеса. И где есть возможность и необходимость продвижения бренда за пределами РФ, в страны СНГ, там целесообразно подумать о правовой защите такого бренда не только в пределах РФ, но и за границей. Тогда мы создаем компанию, владеющую товарным знаком или портфелем ваших брендов. Опять же финансовая компания. Можно иметь и можно не иметь.
Опять же наличие холдинговой или операционной компании в иностранной юрисдикции, и опять же после определенного времени – полгода-года – когда у вас появляются первая отчетность и оборот, у вас появляется возможность привлечь финансирование западных банков под залог акций холдинговых компаний. Например, сейчас на Кипре от 4,5 до 6% в зависимости от валюты займа. Здесь открывается возможность для финансового планирования с учетом наших ставок финансирования РФ. Количество компаний, которые могут находиться под холдинговой компанией, не ограничено. Это зависит от того, что требуется вашему бизнесу.
Структура управления. Возвращаясь к моему тезису об экономическом и деловом содержании деятельности в холдинговой компании, об устойчивости и непробиваемости структуры и признания этой структуры, созданной и действующей по законам иностранной юрисдикции, а не созданной с целью обойти российское законодательство.
Каким образом это достигается? Я уже говорил о наличии независимых директоров. Есть директорская компания – она независимая, предоставляет вашей холдинговой компании услугу в качестве члена совета директоров, вы за это платите деньги, они принимают, оформляют решение. У вас есть секретарская компания на первом этапе, пока ваша холдинговая компания только создана, и вы обкатываете в вашей операционной деятельности. Секретарская компания занимается сервисным обслуживанием, аутсорсингом, услуг управленческого свойства. Хранит файлы вашей компании, подготавливает решения совета директоров, отчетность, осуществляет связь с аудиторами, обеспечивает аудированность этой отчетности, формирует файл, предоставляет помещение для вашей компании.
Между бенефициарами и секретарской компанией может быть или не быть консультант, юридическая фирма, которая осуществляет консалтинг, предоставляет услугу по оформлению или подготовке тех или иных управленческих решений. Как видите, между бенефициарами и компанией директоров нет прямой связи. То есть вы не даете директорам прямых указаний, не получаете от них никаких доверенностей на осуществление действий за них самих. Коммуникационный канал опосредован, закрыт, прямого канала коммуникаций между бенефициарами и компанией директоров не должно быть, генеральных доверенностей не должно быть. В этом случае система наиболее устойчива и признается по законодательству большинства европейских стран созданной и действующей в рамках данной юрисдикции.
Сергей Жестков, партнер "Бейкер и Макензи — Си-Ай-Эс": — Почему это важно? Часто приходится сталкиваться с тем, что когда создается какая-то структура, делается кипрская компания: “давайте мы себя же назначим в совет директоров, мы получим генеральную доверенность, мы будем контролировать счет”. Это замечательно, кажется, что мы получаем максимальный контроль, и мы ничего не потеряем. С одной стороны это так, с другой – выбивается экономический смысл создания структуры.
Если мы же в совете директоров, по законодательству ряда стран, есть необходимость иметь местных директоров. Если российские директора принимают решение за границей, то, например, кипрская компания в таком случае перестает быть резидентом Кипра. Это не всегда плохо, но в большинстве случаев это неправильно, потому что это «выбивает стул» из-под всех налоговых привилегий и льгот бенефитов, которые мы пытались в нее заложить. Более того, это делает систему и структуру уязвимой для российских налоговых органов. Они всегда говорят, что у вас кипрская холдинговая структура, она управляется из России, значит нет экономической обоснованности, и все, что вы платите из России за границу надо облагать здесь. Есть такие прецеденты. Это серьезный шаг. Создавая холдинг, надо к этому подходить ответственно и осознавать, какие телодвижения потребуются, как только эта схема реализуется.
Игорь Макаров: — Это переходный этап. Невозможно создать холдинговую компанию и сразу наполнить ее полноценным экономическим содержанием, как если бы это была российская компания. Но опыт наших клиентов свидетельствует о том, что через год-два баланс холдинговой компании наполняется реальным содержанием, там появляется собственный наемный штат, свои управленцы, которые получают разрешение на работу с соответствующей юрисдикцией и работают в этой компании. По этому пути идет большинство российских компаний, структурированных через международные холдинговые компании.
Предвосхищая вопрос и любопытство по поводу защищенности, устойчивости бизнеса с точки зрения физического, внешнего воздействия на самих бенефициаров, расскажу о протекторе. Это третье лицо, которое является стороной этого договора, как правило, публика его не знает, это ваше доверенное лицо, которое хорошо знает вас, вашу семью, ваш бизнес и управляющего траста. И смотрит за тем, чтобы принимаемые управляющим траста решения соответствовали вашей воле, вашим интересам, и если вдруг появляется внешний фактор, и вы понимаете или понимает протектор, что бенефициар или его доверенное лицо находится под внешним давлением, он имеет право затормозить и аннулировать все действия трастового управляющего.
Таким образом, контролируются волеизъявления реального бенефициара. Это очень эффективный инструмент, здесь есть наши пятнадцатилетние истории-примеры эффективного использования траста, на примере господина Гусинского, об этом писала пресса. Прочитайте, как это происходило – там был протектор, человек точно понимал, что происходит с конкретным персонажем в РФ, какое давление оказывается по каким причинам, и какие инструкции выполнять можно, а какие – нет. Но опять же — обратная сторона. Особые полномочия протектора говорят о том, что необходимо очень аккуратно и скрупулезно подходить в выборе кандидатуры такого протектора.
Даниил Сомов, управляющий партнер ИД Retailer: — Сейчас была на юге сделка, сеть “В двух шагах” была отдана крупной компании. В сети “В двух шагах” было зарыто почти 40 юридических лиц, она продавалась около месяца. Правда, там еще транспортная компания, дистрибьюция. Получается, что есть примеры правильных структур, при которых не надо ничего бояться. И есть возможность при грамотно выстроенной структуре получать “дешевые деньги”. Были озвучены 4,5-6%. Это светлое будущее.
Игорь Макаров: — Звучит как сказка. Но это обратная сторона, это дополнительные издержки. Необходимо думать о том, каким образом наполнить коммерческой деятельностью и содержанием вашу иностранную структуру. Есть налоговое планирование в его классическом понимании, и есть классический уход от налогов. И для того, и для другого как правило используются классические структуры. Мы говорим о том, как структурируется реальный бизнес, как ваши потенциальные инвесторы структурированы сами. То есть мы всегда говорим о том, что чтобы во что-то влиться или продаться, это как в теории Дарвина, у вас должна быть структура ДНК. Если она у вас, то есть структура вашего бизнеса, несовместима, то вы ничего не продадите и ни с кем не сольетесь, ни с кем не завяжете партнерские отношения. Квинтэссенция нашей сегодняшней презентации именно об этом. Нужно понимать, как устроен международный бизнес, и как необходимо подстраивать собственный бизнес.
Даниил Сомов: — Коллеги, вопросы, предложения, комментарии.
Рамзи Габдуллин, генеральный директор розничной сети "Ярмарка": — Мы ведем бизнес в России. Мне кажется, начиная бизнес в России, надо, прежде всего, быть готовым этот бизнес просто отдать. Это не секрет. Я очень долго слушал сейчас ребят. Я сижу и думаю, может, вы из Великобритании приехали, может, они из России. Когда мы организовали наш бизнес лет 15 назад, не было слова рейдерство. Не было слов захват бизнеса. Сейчас все это процветает. У меня вопрос. Можно сравниваться с Великобританией, Германией. Мне очень понравилось, как вы сказали, что у нас приблизительно одинаковые налоговые законы, но почему вы не интересуетесь, что у нас абсолютно не одинаковые законы уголовного и гражданского права. Россия относится к странам, где уголовное право намного выше, чем гражданское. То есть можно открыть на человека уголовное дело, и бизнесу «каюк». Нет разницы, где арестовывать счет, в Панаме, на Сейшелах, на Кипре.
Сергей Жестков: — Не со всем соглашусь. Давайте понимать разницу. Мы говорим о законодательстве или о практике? Если о практике, то вы правы, но есть законы, и есть законные инструменты. Мы не призываем садиться на облако и оставаться там. Мы призываем использовать то, что нам дает законодательство, в том числе других стран, чтобы улучшить свою ситуацию. Игнорировать – это тоже неправильно.
Рамзи Габдуллин: — Конечно, но почему-то в России есть поговорки. Закон, что дышло… Мы все это знаем. И я понимаю, что защиты бизнеса законными способами в России не существует.
Игорь Макаров: — Я соглашусь с тем, что в российской действительности есть прецеденты. Но также я могу сказать, что существуют прецеденты в международной юрисдикции по эффективной защите этих же самых инвестиций. Например, помните, в 1990-х гг. была группа “Мост”, падали активы группы “НТВ”, соответствующим образом были перераспределены, не будем называть более прямых терминов, но тем не менее. То, что было структурировано исключительно в рамках российской юрисдикции, было отобрано по нашим понятийным механизмам. То, что было структурировано по международным инструментам, все так и осталось. Добраться до этого невозможно.
Почему? Потому что ни одна уважающая себя юрисдикция, просто так на такой наезд любого административного российского органа, отвечать не будет. Выдавать своих инвесторов он тоже не будет. Вот в чем смысл всех этих международных структур. Вы своих конкурентов или другие третьи внешние факторы втаскиваете в правовое поле. В России оно менее развито и более ограничено. В международной юрисдикции оно более широкое. Если наезд идет от силовых структур, например, МВД открывает уголовное дело, чтобы использовать и довести дело до конца, до холдинговой компании, необходимо решение суда, как минимум. А суд другой страны никак не зависим от желания этого органа добраться до вас. Понятно, что против лома нет приема, и некоторые рыбачат на Байкале до сих пор, тем не менее, существуют механизмы защиты состояния, защиты семьи. Никто из нас ни от чего не застрахован. Мы говорим о том, чтобы застраховать определенную часть бизнеса, сделать его защищенным и устойчивым. И не говорим, что есть универсальные рецепты от всего и сразу.
Йоаким Хогсандер, управляющий семейным торговым центром МЕГА-ИКЕА в Уфе: — Я бы хотел поблагодарить всех и сказать, что, к сожалению, у нас есть посетители из Москвы, и нам нужно уйти, но здесь остаются менеджеры и директоры, которые будут присутствовать на экскурсии и на ужине.
Момент, который сейчас обсуждается, это наиболее интересный момент дискуссии. Я могу согласиться с предыдущим оратором, что я не узнаю картину России. Одной из причин, почему ИКЕА перестала инвестировать на данный момент и начала проверку активов, потому что есть большая разница между законодательствами. И законы, и правила несколько различаются. Я не могу никого обвинять, это просто факт, поскольку ИКЕА была одной из самых крупных компаний в России. К моменту, когда откроются все 14 ТЦ, общая площадь будет составлять более 3 млн. кв. м., но первоначальные планы были открыть не 14 ТЦ, а около 30-40. В данный момент ситуация очень хорошая, но нам приходится консолидировать все имеющееся, поскольку правила, законы отличаются.
Открытая дискуссия «Практические вопросы применения международных корпоративных стандартов или когда будем играть в Лиге Чемпионов?». Первая серия
Открытая дискуссия «Практические вопросы применения международных корпоративных стандартов или когда будем играть в Лиге Чемпионов?». Вторая серия
