Чуть более года назад французская фармкомпания Sanofi-Aventis приобрела 74% акций российского производителя инсулинов «Биотон Восток» в Орле. Это было первое размещение иностранным игроком инсулинового производства в России. Однако компания решила этим не ограничиваться — на площадке в Орле будут производиться также лекарства для лечения онкологических заболеваний. Об этом в интервью корреспонденту РБК daily Маргарите Парфененковой рассказал глава Sanofi-Aventis в России Патрик Аганян.
Дошли до ручки
— Каковы планы развития компании на российском рынке? Как они изменились после приобретения завода по производству инсулинов в Орле?
— Сейчас мы активно работаем над тем, чтобы запустить на полную мощность наш завод в Орле «Санофи-Авентис Восток». Наращиваем производственные мощности, завозим дополнительное оборудование для новых линий. И, возможно, в 2013 году будет построен третий корпус. Завод был создан по планам развития прежних владельцев, а наши потребности больше, мы должны расширяться. Покупка этого актива, конечно, была серьезным шагом со стороны нашей компании. Мы рады, что стали первой компанией из «большой фармы», которая запустила в России локальное производство. Российским пациентам оно обеспечит доступ к инновационным инсулинам и, соответственно, улучшит качество их жизни.
— Что вы хотите от этого актива, какие планы по его развитию?
— На заводе «Санофи-Авентис Восток» мы будем производить человеческие инсулины, аналоги инсулина человека и современные средства для доставки инсулинов — шприц-ручки. Основной упор будет сделан на производстве аналогов инсулина человека — самых современных инсулинов, отличающихся лучшей переносимостью по сравнению с человеческими инсулинами. С сентября прошлого года инсулины уже поступают на российский рынок с нашего завода в Орле. В январе начинается производство шприц-ручек. В конце 2011-го — начале 2012 года планируется выйти на полную производственную мощность и полный цикл производства инсулинов. В текущем году предстоит еще один стратегический этап: мы начнем производство в России наших препаратов для лечения онкологических заболеваний.
— Какие онкологические препараты вы собираетесь производить в Орле?
— Наша доля по онкологическим препаратам пока ниже, чем по препаратам для лечения сахарного диабета, но мы смотрим на это как на одно из самых перспективных направлений. Во-первых, в России мы собираемся производить Таксотер, который является главным препаратом Sanofi-Aventis для лечения рака молочной железы. А также Элоксатин, предназначенный для лечения колоректального рака. Сейчас эти препараты мы продаем в России, импортируя их. Sanofi-Aventis продолжает свои исследования и разработки в области онкологии в партнерстве с биотехнологическими компаниями, и в ближайшем будущем наш онкологический портфель пополнится рядом новых препаратов.
— Есть ли планы у компании увеличить пакет акций в «Санофи-Авентис Восток» до 100%?
— Пока этот вопрос в повестке дня не стоит. Компания имеет контрольный пакет акций, и это полностью нас устраивает. При сделке оговаривались временные рамки текущего соотношения долей. У нас долгосрочный контракт на несколько лет вперед. Наш партнер очень помогает в решении всех вопросов, связанных с развитием завода. Он его построил и лучше кого бы то ни было знаком с техническими характеристиками зданий и оборудования. Поскольку мы хотим расширять площадь завода, строить дополнительные корпуса, его знания для нас бесценны.
— Сколько сейчас препаратов производится на вашей новой площадке?
— Мы производим и человеческие инсулины (Инсуман Базал и Инсуман Рапид), и аналоги инсулина человека — Лантус, лидирующий инсулиновый бренд в России, и Апидра. Я недавно присутствовал в компании экспертов, которые говорили, что наш инсулин Лантус уникален, поскольку на него не было ни одной рекламации. Кроме того, производимые в Орле инсулины по качеству ничем не отличаются от инсулинов, которые мы производим в Европе и Америке. В России до сих пор производились только человеческие инсулины, а аналоги инсулина человека ввозились из-за рубежа. Теперь эти самые современные инсулины будут производиться внутри страны, на нашем заводе «Санофи-Авентис Восток».
— Где еще расположены подобные производственные площадки Sanofi-Aventis?
— Лантус производится в четырех странах: основная площадка расположена в Германии, во Франкфурте, остальные — это США, Китай и теперь Россия. То, что одна из них расположена в России, должно говорить о серьезности планов и намерений компании на российском рынке. Хочется отметить, что всякое фармацевтическое производство очень требовательно к качеству и безопасности продукции, и принятые во всем мире стандарты надлежащей производственной практики GMP очень жесткие. Но когда речь идет о производстве биологических препаратов, каким является инсулин, особенно аналоги инсулина человека, то там требования намного выше.
— Вы говорили, что собираетесь в Орле создать полный цикл производства…
— На заводе «Санофи-Авентис Восток» действительно будет полный цикл, кроме производства самой субстанции, которую мы привозим с нашего основного завода в Германии. Полный цикл производства фактически осуществляется уже сейчас, мы вырабатываем первую пробную партию препаратов. По требованиям российского законодательства до регистрации препарата первая партия в течение года должна будет тестироваться. Эти регуляторные требования должны доказать, что продукт стабилен. Весь процесс займет от 9 до 12 месяцев.
— Присутствовали ли ранее на российском рынке продукты, к производству которых ваша компания планирует приступить?
— Да, присутствовали. Эти препараты уже востребованы и популярны на российском рынке, но прежде мы их импортировали. По данным IMS/RMBC на конец третьего квартала 2010 года, Лантус занимал первое место по продажам на инсулиновом рынке России, его доля составляла 25%, а среди базальных инсулинов — 44%. По экспертным оценкам, в прошлом году в России объем продаж всех инсулинов Sanofi-Aventis составил около 50 млн евро.
Скупой платит дважды
— Велика ли конкуренция в государственных тендерах по закупкам инсулина?
— Безусловно. Здесь мы конкурируем со всеми игроками — и российскими, и иностранными. Наша доля в госзакупках по программе ДЛО составляет 30%.
— Насколько отличается по цене продукция вашей компании от российских инсулинов?
— Наши препараты относятся к сегменту премиум, и мы этого не скрываем. Мы считаем, что должно быть соотношение качества и цены. Но мы хотим, чтобы количество людей, которые получают лечение нашими препаратами, было в разы больше. Во втором квартале 2011 года мы выступим с программой в этом направлении. Дело в том, что уровень диагностики диабета в России очень низкий, и на самом деле диагностированы только треть больных. На основании данных государственного регистра в России насчитывается 3,1 млн больных сахарным диабетом, из них 2,8 млн — пациенты с диабетом второго типа. Но по данным экспертов, их в три-четыре раза больше. Именно поэтому наша компания реализует различные образовательные программы для врачей и пациентов, а также кампании для повышения информированности населения об этом социально значимом заболевании.
— Задача государства при закупках — сэкономить. Как это сказывается на ваших препаратах?
— Сегодня мы на экономию смотрим очень просто — цена одного продукта выше, а другого ниже. Но нужно смотреть и на то, что пациент, получая лечение определенным препаратом, может вести полноценную, активную жизнь и избежать осложнений, лечение которых тоже стоит денег. Если из-за некачественного лечения пациент будет лежать в больнице два-три дня, то это дополнительные расходы для государства. Таким образом, на расходы системы здравоохранения надо смотреть комплексно.
— Есть ли планы производить безрецептурные препараты в России?
— Таких стратегических планов на сегодня нет. У нас обширный портфель безрецептурных препаратов — это и Эссенциале, и Но-Шпа, и Фестал, и Бронхикум, и Пинасол, и другие. Эти препараты успешно продаются на коммерческом рынке и будут там продаваться. Пока не назрела необходимость их производства.
— Какая доля продаж компании в России приходится на коммерческий рынок?
— Около 60%. Остальное — госзакупки.
— Примерно год назад вы подписали меморандум с госхолдингом «Ростехнологии». Какие-то конкретные шаги по участию в проекте «Фармполис» уже предприняты?
— Основа этого проекта — идея создания фарм RIG counts кластеров, которые являются хорошим стимулом для развития фармотрасли в целом. Но для их создания нужны не только время и инвестиции, а самое главное — стандарты и технологии. Подписанный меморандум предусматривает нашу готовность предоставить свой опыт по созданию высокотехнологичных предприятий для формирования этого фармкластера. Это касается как внедрения стандартов GMP, так и обучения людей. Наш завод в Орле — это пилотный проект.
— Как сильно повлияли на деятельность компании законотворческие изменения этого года? И как вы воспринимаете введение контроля цен со стороны государства?
— Регуляторный контроль — неотъемлемая часть фармацевтической индустрии, потому что это довольно чувствительная отрасль экономики, и она всегда будет контролироваться со стороны государства везде в мире, не только в России. Изменения законодательства, конечно, повлияли: по данным IMS/RMBC, в третьем квартале рынок не рос, а, наоборот, упал по сравнению с прошлым годом на 1%. Связано ли это с контролем цен, не могу сказать. Между тем до 2008 года российский фармрынок рос быстрее китайского: здесь темпы роста составляли 22%, а в Китае — 18%. Сейчас прогнозы экспертов говорят, что Китай будет расти быстрее. Но нам бы хотелось, чтобы российский рынок был привлекателен для международных компаний. Не хотелось бы, чтобы наши штаб-квартиры делали неправильные заключения, особенно когда мы видим, какими темпами растут рынки Китая, Бразилии и Индии.
