Выступление предпринимателя Дмитрия Потапенко с критикой российских чиновников на Московском экономическом форуме вызвало восторг в российских соцсетях. Управляющий партнёр Management Development Group, в которую входят продуктовые сети "Продэко", "ГастрономчикЪ", "Апельсин", "Купцы", "Экономка", сеть кафе и столовых "Настоящее мясо", "Настоящая рыба", "Пицца Уно", "Столовая №1", далеко не первый раз делает эпатажные заявления, но на этот раз он ударил по больному месту. В интервью "Секрету" Потапенко размышляет, почему ситуация приближается к точке кипения, и сравнивает нынешних чиновников с бандитами из 1990-х.
— В завершение речи на МЭФ вы сказали, что "налоговые, таможенные и ОБЭП гораздо хуже бандитов из 1990-х". Вы можете как-то с цифрами в руках это доказать?
— Объём взяток и крышевания у бандитов и силовиков приблизительно одинаковый — 30–40% от выручки. Единственное отличие: братва доила незаконно, поэтому от неё можно было отбиться.
— Как?
— Мы были крепкими ребятами и умели неплохо разговаривать с людьми, в том числе с разводящими. Ну и несмотря на то, что я мальчик интеллигентный, у меня тоже был зелёный пиджак. Мытьём, катаньем, разговорами, применением альтернативных крыш, в том числе правоохранительных, нам удавалось в 90-е работать с минимальными издержками.
— То есть правоохранительные органы тогда играли на стороне бизнеса?
— Нет, они не играли ни на чьей стороне. Только личные связи работали. У меня несколько данов по разным видам карате, мы тренировали в том числе ОМОН, РУБОП и подразделения государственной безопасности. Когда к нам приезжали очередные отморозки, мы звонили пацанам. Они приезжали на встречу, доставали ксивы и задавали вопрос: "Что надо?" Поскольку бандиты — люди адекватные, они от нас отставали.
— Получается, государство тогда в жизнь бизнеса не вмешивалось?
— Тогда шла грызня политических группировок. У чиновников была одна задача — делить портфели. А если вы занимаетесь "холей ногтей", вам не хватает времени на выкапывание картошки.
— Кому проще противостоять — бандитам или чиновникам?
— Невозможно выбрать. Среди бандитов было очень много отморозков, которые чуть что начинали стрелять и взрывать. Экономическая проблема превращалась в личную, а долг не возвращался. Когда отморозки друг друга перестреляли и легли на Аллее героев, вместо них за бизнес взялся middle management в бандитизме. Эти люди были достаточно адекватными. Они не применяли физическое насилие. Хотя романтизировать их упаси господь, потому что всё равно они оставались бандитами.
Свято место пусто не бывает. На место отморозков быстро пришли государственные бандиты. Или бандиты сами стали государством. Например, в 90-е я "взаимодействовал" с одним очень известным политиком, который сейчас в самых высших эшелонах власти. Он тогда говорил мне: "Вы коммерсы, вы сладкие, вас доить надо". Сейчас он в большом фаворе и у власти, и у народа. Судя по тому, как он работает с подшефными ему предприятиями, он не сильно с тех пор изменился.
— Чиновники от бандитов хоть чем-нибудь отличаются?
— Схема и отношение к бизнесу как к дойной корове не изменились. Просто больше не нужен зелёный пиджак. Костюмы и часы, которые носят наши чиновники, существенно дороже, чем те атрибуты красивой жизни, которые использовали бандиты.
— Почему бизнес проглядел тот момент, когда чиновники заменили собой бандитов?
— Что значит проглядел? Задача бизнеса — обслуживать клиента. Он и обслуживал, надеясь, что к власти придёт какой-нибудь мифологический персонаж и обустроит государство Российское. Типа я тебе раз в четыре года "бюллетню" кину, но ты сделай мне хорошо. Правда, что такое хорошо, гражданин формулировать не хочет. Когда он нанимает гастарбайтеров себе кухню делать, он почему-то рисует планы, подбирает шторы, выгоняет рабочих за недоделки. Но когда речь заходит о государстве, он ждёт появления некого Васи, Пети, Путина или Навального, который "сделает красиво".
К сожалению, людей с государственным мышлением, моральной, этической, финансовой, исторической ответственностью, которые бы осознали власть не как источник дохода, так и не появилось. И не появится, пока люди не будут с властью делать то же самое, что с гастарбайтерами на кухне. Подход должен быть в разы чётче и жёстче. Чего ты хочешь получить от государственной машины? Конкретно семь глаголов с существительными, без слов "хорошо", "красиво" и "плохо".
— Бизнес, как вы сказали, обслуживает клиентов, а клиенты объединяются в общества по защите прав потребителей. Почему предприниматели не объединяются для собственной защиты?
— Предприниматели — это одиночки. Прямо или косвенно мы конкуренты друг с другом, и, в отличие от рядовых граждан, нам есть что терять. Десять лет я мотаюсь по регионам и говорю мелким предпринимателям: давайте закупочные тарифы стандартизируем, давайте то, давайте это. Продвижение — только в рамках статистической погрешности. Мы недоговороспособны и не умеем формулировать, чего сами хотим. Когда я прихожу в аудиторию и спрашиваю у 150 человек, у кого есть план продаж в товарном выражении на этот же день следующего года, поднимаются три-четыре руки. Я стараюсь пинать самого себя и других предпринимателей, но прекрасно понимаю, что занят бесперспективным миссионерством. Я это больше для себя делаю, чем для реальных изменений.
— Почему нет привычки далеко заглядывать?
— Это типичная российско-советская черта — отсутствие видения и целеполагания. Единицы могут сформулировать цель и понести ответственность за свои решения, а не валить на Обаму, Обамову маму и Меркель.
Есть бизнесмены, которые существенно круче и авторитетнее меня, чтобы отбиться от кого угодно. Они тоже помалкивают, но не из-за страха, а из-за вопроса "И чё?" Вот Навальный сделал это расследование про Чайку. А сверху ему сказали: "И чё?" Поверьте мне, за кремлёвской стеной знают друг о друге гораздо больше. Их этой всей фигнёй не удивишь. Даже если по "Первому каналу" покажут фильм "Чайка", принципиально ничего не поменяется. Ну народ ахнет. А что дальше? Что, народ на улицу пойдёт? Да ему вообще фиолетово — лишь бы паечку давали.
— Бизнес в принципе может что-нибудь противопоставить государству?
— Да нет у нас государства. Есть люди, пришедшие во власть, чтобы делать бизнес. И есть топ-500 компаний РБК, среди которых негосударственного бизнеса — только в рамках математической погрешности. В 1990-е бюджет России зависел от нефтегазовых доходов на 6–8%, а сейчас — на 55%. Добавьте туда остальное сырьё — и получится, что, кроме сырья, мы ничего не качаем.
Число предпринимателей, которые работают в конкурентном поле, постоянно снижается. Лавочники ничего не могут, что показывает пример дальнобойщиков. У бизнеса, не аффилированного с государством, только один шанс на выживание. Он описан в пьесе "Стакан воды" Эжена Скриба. Там за одного прекрасного юношу борются две дамы — королева и её фаворитка, продавщица из ювелирной лавки. Старый царедворец говорит: "Маленькое государство не может воевать против большого. Оно может выиграть, только когда два больших государства воюют между собой". Юная интриганка стравливает королеву с её первой леди. Пока они рубятся, она получает своего возлюбленного. Так и с малым и средним бизнесом. Власть — это не монолит, а клубок целующихся змей. Единственный шанс проскочить — когда сильные начинают рубиться друг с другом. Ровно как с бандитами в 1990-е годы.
— За последние десять лет отношение чиновников к бизнесу никак не поменялось?
— Единственное отличие — теперь бизнес отжимают при помощи закона. На МЭФ я сказал Владимиру Гутенёву, что налоговые проверяют компании младше трёх лет. А мне депутат, лицо власти, отвечает: "А зачем вы регистрируете новые компании раз в три года?" Хочется задать вопрос: "Так мы всё-таки по закону живём или по понятиям?" Гутенёв фактически оправдывает нарушение властью закона. Вы либо труселя наденьте, либо крестик снимите.
— Как же вы держитесь в бизнесе больше 20 лет, если всё так плохо?
— Наверное, если бы я молчал, был бы более крупным бизнесменом. А так у меня диверсифицированный холдинг с разными компаниями. Мы ныкаемся по полной. Это единственный вариант выживать.
— Вы действительно говорите часто и везде, в том числе и на провластном форуме на озере Селигер. Это был такой способ получить индульгенцию и остаться в бизнесе?
— Какая индульгенция, о чём вы? Да, это организовывали на деньги налогоплательщиков, но предприниматели, которые там присутствовали, тоже крайне критично относились к тому, что там происходило. Они приехали за связями, а я — пообщаться с ними. Если мне не приходится идти на сделки с совестью и хвалить власть, я использую все возможности, чтобы предприниматели не чувствовали себя в темноте и в одиночестве.
— Какова роль предпринимателя в постсоветские времена?
— Барыга, спекулянт, холуй, подонок. На самом деле я всегда говорю коллегам, что буду их колоть и пинать, что вы мало и плохо делаете, но вы всё равно самые любимые и уважаемые для меня сограждане. Потому что предприниматели — это соль земли русской. Они создают страну. Качание недр, принадлежащих не нам, а завоеваниям начиная с князя Владимира, — это не наша заслуга.
— Государство так не считает.
— Не надо употреблять слово "государство". Есть конкретные персонажи. Пришёл персонаж, у него есть труба и деньги из неё. А предприниматель, если будет развиваться и нарастит такие же мускулы, как он на качании недр, станет ему конкурентом. Нафиг это ему нужно? Предприниматель — это конкурент чиновника за мысли масс.
— Почему вы призываете не употреблять слово "государство"? Те же антисанкции, "Платон", запретительные ставки по кредитам вводили все институты власти одновременно.
— Это делали конкретные люди! Антисанкциями хотели просто попилить рынок. Например, запрет на ввоз норвежской рыбы явно выгоден компании "Русское море" Максима Воробьёва. Свечу мы, конечно, не держали, но предположить можем. "Папа" подписал список запрещаемых продуктов, который ему подсунули, потому что его уже не волнует российская экономика. Он, как человек, обладающий эгоцентризмом и уже всех раком в своей стране поставивший, хочет, чтобы его уважали на внешнем рынке. Для этого нужна армия и флот, а не предприниматели.
— Восприятие предпринимателя обществом изменилось с 1990-х, когда всех называли исключительно спекулянтами?
— Сейчас получше, но не сильно. Да это и не важно. Дайте мне первую кнопку ТВ — и через пару месяцев нас будут линчевать, палить магазины и рестораны. Народ стал полностью управляем. СССР бы не развалился, если бы коммунисты были поумнее и при вступлении в члены партии выдавали бы телевизоры.
