За полтриллиона рублей правительство выстроило между собой и отраслевыми лоббистами "стенку" из иностранцев — экспортеров из ВТО. Теперь согласовывать защитные меры во внешней торговле российским производителям стало еще сложнее. Потолок торговых барьеров и субсидий зафиксирован международным соглашением, которое по статусу выше законодательства РФ, и разговоры о спасении отечественного производства упираются в констатацию, что договариваться теперь надо не с Белым домом и даже не с Кремлем.
Напомним, летом 2012 года, после 17 лет переговоров с торговыми партнерами, Россия присоединилась к ВТО. На заключительном этапе этому процессу противостояли преимущественно лоббисты автопрома и сельхозмашиностроения, результатами усилий которых стали создание движения "Стоп ВТО" (2107 человек) и максимальные отсрочки создания единого с ВТО авторынка плюс "отложенные" обещания правительства защитить сельхозмашиностроение (владелец Ростсельмаша Константин Бабкин — один из инициаторов "Стоп ВТО"). Интрига сохранялась до последнего момента — обращения депутатов Госдумы в Конституционный суд (КС) из-за отсутствия перевода Марракешского соглашения. Однако и этот рубеж был сдан: КС решил, что Госдуме неважно, протокол присоединения ей к чему одобрять: лишь бы сам протокол был написан по-русски.
Мотив понятен: к этому моменту РФ уже давно привела в соответствие с правилами ВТО большую часть своего законодательства, а воспользоваться свободой торговли никак не могла. Правительство не пугали даже возможные потери бюджета от снижения таможенных пошлин — глава Минэкономики Андрей Белоусов оценивал их в 445 млрд руб. Рисковать стоило: по итогам года обещанного противниками ВТО краха экономики РФ не произошло, как и наводнения ее иностранной рабочей силой, а статистика ноября уже показала рост оборотов розницы, на который рассчитывал господин Белоусов, говоря о том, что миллиардные потери будут компенсированы. Самым же, возможно, приятным выигрышем от присоединения к ВТО для правительства стало избавление госаппарата от влияния отраслевых лобби под патриотическими лозунгами. Их стало возможно отклонять, ссылаясь на общие правила мирового рынка.
Примером такой экспертизы, кстати, может служить обсуждение на саммите Россия—ЕС в декабре 2012 года утилизационного сбора на иностранные автомобили, придуманного Минпромторгом для защиты российского автопрома. Изначально сбор должен был компенсировать снижение пошлин на иностранные машины. В ЕС протестовали: подобная мера нарушает правила ВТО, однако в ходе недавнего саммита вдруг сняли свои возражения. "Европейская сторона заявила, что ее… не волнует уровень утилизационного сбора в России. Их волнует… чтобы не было разницы между российскими производителями автомобилей и иностранными по части утилизационного сбора",— заявил 21 декабря Андрей Белоусов, а президент Владимир Путин дал поручение за месяц проработать вопрос выравнивания сборов — то есть фактического введения их для российских производителей. За что боролись лоббисты, на то и напоролись: фронтальный рост цен на внутреннем рынке ликвидирует преимущество отечественных производителей, одновременно увеличив доходы государства. Для покупателей же рост цен со временем будет компенсирован инфляцией — возможно, в следующий раз это убережет его от простых решений проблем внешней торговли.
