Главный винодел австралийской Penfolds Питер Гаго о том, почему виноделие сродни преподаванию, чем хороши демократичные вина, есть ли на рынке «китайская угроза»
Питер Гаго, главный винодел одной из самых известных виноделен Австралии, компании Penfolds, приехал в Москву, чтобы продемонстрировать экстраординарное вино. Запаянное в массивный стеклянный сосуд ручной работы, Penfolds Kalimna Block 42 урожая 2004 года призвано символизировать высшую степень уважения виноделов к своей профессии, к древним лозам (более 100 лет), к австралийской винной культуре. Винодельня произвела только 12 сосудов этого вина, которые будут предложены частным коллекционерам по цене $150 000: это одни из самых дорогих бутылок вина в истории человечества.
О винной философии, о том, как открываются потребителю вина Австралии и кто может помочь обычному человеку стать винным экспертом, с Питером Гаго беседовал Денис Руденко.
— До того как стать виноделом, вы преподавали математику и химию. Почему вы так круто изменили свою жизнь? И что для вас проще — быть преподавателем или виноделом?
— Это не было слишком большим изменением. То, чем я занимаюсь сейчас, — это общение, взаимодействие, обучение. Конечно, сейчас я делаю значительно больше разных дел. Удивительность виноделия в том, что одной ногой вы стоите в винограднике, вы фермер, крестьянин. Когда вы перемещаетесь на винодельню, вы — производитель. Пробуя вино, общаясь с людьми, вы занимаетесь немного PR, немного маркетингом. Помогая людям прочувствовать вкус и аромат вина, общаясь с представителями дистрибьюторов, вы частично занимаетесь продажами, а частично — обучением. Я сменил область деятельности не потому, что был чем-то разочарован. Я скорее расширил область преподаваемых наук. За годы в виноделии я написал четыре книги в соавторстве с Патриком Иландом (Patrick Iland), и все они были направлены на распространение знаний о вине, на демонстрацию простоты и доступности этой области. Виноделие для меня — естественное продолжение преподавания.
— Нужно учить людей пониманию вина или человек способен научиться этому самостоятельно?
— Обучение пониманию вина — это процесс приобретения дегустационного опыта. Вы можете прийти к вину самостоятельно, но для легкости и простоты процесса вам все-таки нужен учитель, проводник. Это как в теннисе: вы можете начать играть самостоятельно, но если изначально поставите руки и ноги неправильно, то будете бороться с этим всю оставшуюся жизнь. Нужны какие-то базовые блоки, фундамент, а остальное — вопрос опыта, получения и обмена информацией.
— Вы много путешествуете, общаетесь с профессионалами и любителями из разных мест. Существуют какие-то различия в понимании вина в разных странах?
— Я могу сказать: «В этом Шардоне заметны тона нуги, немного крем-брюлле, немного кремового яблока». Если первые два описания являются достаточно распространенными и понятными, то с последним не все так просто: этот фрукт попросту не известен во многих странах. Когда я работаю в Азии, я должен использовать специфичные описания. Но несмотря на это, мне кажется, что базовый язык вина есть и будет универсальным. Не следует увлекаться редкостями и сложностями — это может только испугать людей, как когда они заходят в большой магазин с тысячами неизвестных этикеток вина. Я стараюсь говорить о вине просто, доступно. На прошлой неделе я был на Манхэттене, потом вернулся в Мельбурн, затем прилетел на пару дней сюда, в Москву, отсюда улечу в Берлин, потом в Сингапур, а через пару недель в Гонконг. Во всех этих странах используют совершенно разные слова для того, чтобы говорить о моем вине. И я должен научить их всех понимать друг друга.
— В последние десятилетия виноделы все больше увлекаются выделением в своих хозяйствах отдельных микровиноградников, пытаясь передать потребителю через вино атмосферу конкретного места. Penfolds Grange всегда делался из винограда, собранного в разных местах Австралии. Почему вы сохраняете эту традицию?
— Вопрос в том, что именно мы хотим сказать вином. Мы делаем вина с отдельных небольших виноградников, если хотим показать красоту конкретного места. Мы делаем вина с разных виноградников, находящихся внутри одной географической винодельческой области, когда хотим показать традиции и особенности этой зоны. Мы делаем вина из совсем разных мест внутри одной страны, если мы пытаемся выразить наше собственное видение вина, стиль и вкус нашего винодельческого дома. Это три совершенно разные идеи, разные задачи, разные концепции.
— Сегодня к критике по поводу купажирования вин из разных мест Австралии добавилась и критика ценовая: многие любители вина полагают, что хорошие вина стали стоить слишком дорого. Выходя на рынок с крайне ограниченной партией вина Penfolds Ampoule Kalimna Block 42, не боитесь ли вы подобных упреков?
— Да, ценовой вопрос нас очень беспокоит, но цена — это цена. Это выраженное в деньгах значение и ценность чего-то. Вы вряд ли сделаете что-то по настоящему великое, если в процессе вы будете постоянно думать о цене. Мы сравниваем наши вина с другими качественными винами мира — не только Австралии. И мы можем смело говорить, что наше вино стоит своих денег, до последнего цента.
— Винная общественность много говорит о том, что цены на винном рынке перегреты за счет растущего спроса на топовые вина со стороны потребителей из Китая. Когда Penfolds в начале этого года впервые после урожая 1966 выпустила вино Bin 620, его презентация прошла в Гонконге. Не страдает ли винный рынок «китайским синдромом»?
— Мы стараемся не замыкаться на одном-единственном рынке. Bin 620 не был сделан специально для Китая — он был лишь представлен винному миру в Шанхае. Точно так же, как сейчас мы представляем наш проект Penfolds Ampule в Москве. Это не значит, что проект сделан для российского рынка. Россия получит две ампулы, Китай — тоже две, две достанутся Америке, еще две — Европе, и еще две останутся у нас, в Австралии.
— Многие винодельческие дома мира начинают собственные проекты по производству вина в Китае. Вы не боитесь, что через 10-15-20 лет китайское вино заполнит рынок, выбив с него остальных игроков?
— Нет, не боимся. Винный мир — это состязание, вызов, сравнение. Мы любим состязание. Если вы захотите открыть новый ресторан, то это лучше всего делать на улице, где полно других ресторанов. И не только потому, что там есть клиенты: там есть на кого равняться, с кем себя сравнивать. Нам нравится, когда наши результаты сравнивают с немецкими, австрийскими, французскими, итальянскими винами. Если Китай проявит себя как достойный игрок — и с китайскими. Замечательно! Только в конкуренции растет реальное качество вина.
— В последние годы Южная Австралия становится не самым комфортным местом для выращивания винограда: пожары, нехватка воды… Вас это пугает?
— Австралии по площади — это Америки за вычетом Аляски. Здесь множество мест со своим собственным климатом. В некоторые годы какие-то из них могут ощущать нехватку воды, и в то же самое время в других ее может быть избыток. Это дает нам возможность для купажных вин, для того стиля, который исповедует Penfolds. Всюду год на год не приходится. К примеру, Бордо: все мы помним совершенно роскошный 2005 год, за которым через год последовал очень невзрачный 2007-й. Не каждый год в Бордо или Тоскане великий — и не каждый год в Австралии пожары. Мне кажется, не стоит преувеличивать важность этой проблемы. Наши виноградники расположены по всей Южной Австралии, и это минимизирует наши риски.
— Люди знают австралийские вина по «супермаркетным» образцам: Yellow tail, Jindalee, Hardy’s и т. д. Это простые и недорогие вина. Не мешает ли их успех продажам вин «высокого сегмента», не портит ли имидж австралийского вина в целом?
— Это как с розовым матеушем из Португалии или божоле из Франции. Есть вина для повседневного употребления, то, что мы называем «кувшинные» вина. Они продаются повсеместно. Никто не может позволить себе пить только Шато Марго или Шато Лафит, даже миллионеры. В промежутке между чем-то выдающимся вы пьете другие вина, не столь примечательные. Это хорошо сделанные вина, без технических проблем, с некоторым собственным характером, некоторым собственным качеством. И если это австралийские вина — очень хорошо. Я не думаю, что они как-то мешают «высоким» винам. Дверь в винный мир любой страны открывают демократичные вина, и только после них в ход идет «тяжелая артиллерия».
