На территории своего предприятия Ольга Воронкова, совладелец и директор Алтайского сырзавода, появляется обычно в семь утра. Несколько километров от дома пешком ежедневно, вместо зарядки. «Мне нужно обязательно посмотреть, что произошло за ночь: как работают холодильники, вовремя ли достали из солевых ванн сыр, изучить результаты лабораторного анализа», — перечисляет она утренние обязанности. Через полчаса, также пешком, идет проверять состояние дел на хлебозаводе и в кондитерском цехе — это еще пара километров. «Я везде стараюсь ходить пешком, если случится что-то на предприятии, я на шпильках быстрее мужчин до места происшествия добегаю», — смеется Воронкова. В 8:45 она уже проводит планерку на сырзаводе.
Алтайский сырзавод, основанный еще в 1927 году, 70 лет спустя перешел к семье Воронковых — купить близкое к разорению предприятие было делом несложным. Начальный капитал Ольга с мужем заработали на розничной торговле, им до сих пор принадлежит сеть из 12 магазинов. Несколько лет вся прибыль от торговли шла в производство. На заводе установили новые прессы, солевые ванны. Много времени ушло на поиск стабильных поставщиков молока.
В цехах сырзавода полумрак. Температура, влажность и концентрация соли в ваннах отслеживаются постоянно. Работники вручную переворачивают томящийся сыр. «Я ничего не знала о производстве сыра, это оказалось очень захватывающим, — рассказывает Воронкова. — Это интересно от начала до конца: как молоко заквашивается, высаливается, прессуется и обретает формы. Как созревает, как месяцами работают в нем микроорганизмы, создающие вкус и рисунок».
Отладили производство — дошли руки до сбыта. Крупный московский оптовик помог попасть в федеральные сети, сейчас больше 70% продаж приходится на Москву и область. Объем производства каждый год растет на 20–30% в год. Правда, о финансовых показателях хозяйка предприятия предпочитает говорить обтекаемо: «Выручка гораздо выше 100 млн рублей». Тому есть причины. Несколько лет назад сгорела молочная ферма, которую покупали в алтайских предгорьях для снабжения сырзавода молоком. В 2010 году загорелся гараж в усадьбе Воронковых.
Завистников у Воронковых достаточно — по местным меркам они практически олигархи. Помимо предприятий по выпуску сыра, хлеба и кондитерских изделий, молочной фермы и торговой сети семья управляет еще кормозаготовительным предприятием, маральником с 3000 маралов (одно из самых крупных в России стад, на пантовые ванны сюда приезжают со всей страны) и оздоровительной турбазой в горах. На Алтае, как и везде в России, богатых не любят. В горном селе Белом, где расположен маральник, о Воронковых жители говорят с неприязнью, уверяя, что платят капиталисты гроши и никто из местных идти к ним работать не хочет, приходится нанимать в соседних селах. «Зарплаты нормальные, проблема в них, — парирует Воронкова. — Мы от пьянства все средства опробовали: и штрафовали, и воспитывали, и даже кодировали. Ничего не помогло. А кому помогло, продолжают у нас работать».
Ее энергии хватает на борьбу не только с пьяницами. Последние четыре года Воронкова воевала с сырзаводом из соседнего Советского района за торговую марку «Советский». Бренд придумали в 1932 году на Алтайском сырзаводе, до 2007 года его выпускали около сорока алтайских заводов (на регион приходится 16% общероссийского производства). В 2007 году Советский маслосырзавод зарегистрировал марку на себя. Большинство производителей на «приватизацию» отреагировали спокойно. Но Воронкова сразу заявила, что за утраченный бренд будет бороться: «Не для себя, для всех». Помимо «Советского» ее завод выпускает еще десяток марок. В 2009 году борьба перешла в активную фазу: конкурент Воронковой уведомил торговые сети, что весь сыр «Советский» других производителей является контрафактным, его начали изымать с прилавков. Тогда при деятельном участии предпринимательницы был организован Союз сыроваров Алтайского края, который в итоге вернул бренд в общее пользование.
Как Воронковы со всем справляются? Пока глава семейства Александр в командировке в краевом центре, двадцатидвухлетняя дочь Лилия распоряжается на маральнике, ферме и турбазе. Старший сын Игорь (36 лет) руководит заготовкой кормов в 40 км от райцентра, Ярослав (28 лет) уехал по делам в Барнаул. Самый младший, четырнадцатилетний Рем, до руководящих постов еще не дослужился. Летом он трудится рядовым продавцом в одном из магазинов семьи, зарабатывая 10 000 рублей в месяц. С магазинов начинали карьеру все дети Воронковых Лилия, к примеру, уже в шестом классе подрабатывала уборщицей, потом стала фасовщицей, со временем встала за прилавок и к девятому классу доросла до управляющего магазина. «Мы стараемся, чтобы дети узнали цену деньгам как можно раньше. Основы бухгалтерского учета в нашей семье все познают уже в детстве», — рассказывает Ольга Воронкова.
Повзрослевших детей в семейном бизнесе никто, по ее словам, не держит, они в нем по доброй воле. Воронкова говорит, что обязательств у детей изначально было всего два: помогать родителям и получить высшее образование. Поскольку, повзрослев, дети помогать продолжают, Воронковы-старшие теперь могут позволить себе две-три поездки в год. «Недавно были в театре в Сербии, ничего не поняла, но все равно страшно понравилось», — смеется Воронкова. Может, пора отойти от дел? «Я даже представить не могу, что просыпаюсь утром, а у меня нет работы», — отвечает предпринимательница.
Сейчас она увлечена новыми проектами: производством оздоровительных напитков на основе молочной сыворотки и натуральных соков, раскруткой нового бренда козьего сыра. Недавно лабораторный анализ показал, что после землетрясения, происшедшего на Алтае в 2003 году, одна из скважин на сырзаводе дает минерализованную воду. «В бизнесе многое от человека зависит, но везение не помешает», — лукаво улыбаясь, говорит предпринимательница.
