Мебельный рынок России практически не консолидирован – ни один из игроков не имеет доли, даже близкой к 10%. Между тем воронежские производители, несмотря на кризис, продолжали развитие и сейчас стремятся догнать лидеров. Генеральный директор группы компаний «Ангстрем» Сергей Радченко рассказал Business guide, что мебельный рынок России может пойти двумя путями – консолидации или кооперации.
Business Guide: По-вашему, для мебельной отрасли кризис уже миновал?
Сергей Радченко: Надо разделять общерыночную ситуацию и работу конкретной компании. Есть примеры, когда игроки и в кризис показывали вполне эффективный рост. Я не чувствую на рынке значительного оживления. Если смотреть по посещаемости торговых центров, то он стагнирует. Но это не значит, что у компаний нет возможности роста, мы вот строим планы развития
BG: Каков был оборот группы «Ангстрем» в 2009 году и на какие показатели планируете выйти в 2010-м?
С.Р.: Около 2 млрд рублей. Но на 2010 год ставим задачу роста этого показателя. Насколько? Мы для себя считаем ростом увеличение выручки на 10-20%. Все, что меньше, можно отчасти считать статистической погрешностью, все, что больше, – это уже, учитывая последствия потрясений в экономике, очень хороший рывок.
BG: Для роста необходимо активно наращивать объемы продаж, в том числе за счет увеличения количества торговых точек. В новые регионы розничная сеть «Ангстрем» планирует выходить в 2010 году?
С.Р.: Сейчас у нас больше 60 магазинов в разных регионах РФ. Мы устояли даже в Украине – у нас есть филиал в Харькове, хотя там кризис был гораздо острее, чем в России. В этом году запланировали выход в новые регионы, в частности, на Урал, в Западную Сибирь, а также будем усиливать свое присутствие в Москве и Санкт-Петербурге, которые считаем стратегическими городами для развития. Это, если говорить о нашей розничной сети, которая в основном торгует корпусной мебелью «Ангстрем». Кроме того, в прошлом году в группу «Ангстрем» вошла вместе со своей розницей местная фабрика «Диана», производящая мебель для кухонь и ванных комнат. В тоже время, наивно было бы пытаться охватить сетью своих магазинов всю Россию, поэтому мы стараемся найти оптимальное сочетание между двумя каналами продаж: работой через собственную розницу и через оптовых клиентов. Мы постоянно анализируем, какой должна быть оптимальная сеть мебельных магазинов, но окончательного ответа нет не только у нас, но и, пожалуй, в целом на российском рынке. Есть вполне понятный формат IKEA, активно адаптируется под наш рынок Kika, которая, кстати, в скором времени появится в Воронеже. А российские игроки пока не определились со своим «правильным» форматом мебельной розницы. Мне кажется, что конечному российскому потребителю близок формат не маленьких мебельных магазинов, а больших торговых центров, где есть широта выбора. Впрочем, чтобы понять, какой формат стратегически оптимален, нужно, чтобы рынок ожил.
BG: До последнего времени основным партнером «Ангстрем» в контрактных поставках был шведский концерн IKEA. Какая часть от общего объема производства холдинга сейчас приходится на него?
С.Р.: Со шведами мы работаем с 2000 года, стали у них первым российским поставщиком корпусной мебели. Сотрудничество оказалось для нас очень удачным и помогло в развитии, потому что в момент заключения контракта с IKEA мы были не более чем маленьким региональным производителем мебели. Сейчас мы приняли решение, что доля IKEA не должна превышать определенный процент от общего объема нашего производства. И этого ограничения придерживаемся.
BG: Это меньше 50%?
С.Р.: Конечно. Могу сказать, что верхняя планка – 25%, но мы и ее сейчас не достигаем.
BG: Слышал, что некоторые поставщики IKEA, начиная с небольших объемов поставок, в итоге продавали шведам почти всю производимую продукцию. Вы с учетом этого установили для себя верхнюю планку, за которую не перейдете, даже если захочется?
С.Р.: На самом деле, в IKEA также стремятся, чтобы на заказы концерна в объеме производства поставщиков приходилось не более чем 25%. Просто шведы считают, что, если фабрика работает только на одного заказчика, она становится менее эффективной. Я тоже раньше думал, что IKEA заинтересована в фактическом поглощении своих поставщиков, но на самом деле это не соответствует действительности. Скорее, в таких случаях, когда фабрика начинает работать только на заказы шведов, можно говорить об ошибках ее менеджмента.
BG: Как Вы относитесь к ожидаемому строительству IKEA в Воронеже?
С.Р.: Интересно вспомнить, что когда мы начинали сотрудничать со шведами, Воронеж в графике открытия магазинов стоял у них третьим, а потом по разным причинам отодвигался все дальше и дальше. Сейчас запуск «Меги» в Воронеже планируется на 2012 год, но учитывая изменения в руководстве российского представительства IKEA, а также решение компании вообще приостановить развитие в нашей стране, не факт, что концерн построит что-то в Воронеже в ближайшие два года. Как я отношусь к их приходу? Ну а как можно относиться к конкуренции? Наше партнерство с данной точки зрения ничего не меняет. Хотя я считаю, что конкуренция – благо и нужно быть готовым бороться с любыми игроками. Мы конкурируем по рознице с IKEA в Ростове, Казани, Москве и других городах. Знаем, что происходит на рынке, когда приходят шведы, и что можно противопоставить их предложению.
BG: Анонсировалось, что «Ангстрем» построит еще одну производственную площадку в Воронежской области. Что с этим проектом?
С.Р.: Мы понимаем, что в скором времени нам может перестать хватать тех производственных возможностей, которые есть сейчас. И нужно будет выбрать самое оптимальное решение этой задачи в текущих условиях. Проект новой фабрики был задуман до тех потрясений, которые произошли в экономике. Во что он в итоге трансформируется – пока рано говорить. Мы даже с площадкой под него до конца не определились. Пока с помощью кредита в зарубежном банке мы закупили пакет оборудования в Германии, который монтируем на основной производственной площадке, готовимся к традиционному оживлению спроса во второй половине года. В целом мощности производства по корпусной мебели вырастут в этом году на 30%.
BG: Мебельный рынок России практически не консолидирован, ни у кого из игроков нет даже и 10%. А во сколько вы оценивает свою долю?
С.Р.: Точную цифру не смогу назвать. Скажем так, уступая нескольким лидерам, «Ангстрем» находится в плотной группе преследователей, доля каждого из которых находится примерно на уровне 2-3%.
BG: Вам поступают предложения о покупке фабрик?
С.Р.: Да. Но о наработках пока говорить не хочу – мы общаемся. Хотя за время кризиса есть конкретный результат – мебельная фабрика «Диана» с августа прошлого года в составе «Ангстрем». Я думаю, российский рынок мебели сейчас может пойти двумя путями. Либо начнется консолидация, либо мы изберем итальянский вариант развития. На Аппенинах действует множество независимых друг от друга фабрик, которые работают на основе кооперации. Вероятно, Россия все же пойдет по пути консолидации. Пока доли даже у лидеров, действительно, небольшие, и это благо для выхода на рынок новых игроков. Но, с другой стороны такое положение вещей создает проблему для конечных потребителей, поскольку размеры компаний пока не позволяют им активно инвестировать в том числе в развитие продукта, в его дизайн, в применение передовых технологий на производстве. Это отчасти сдерживает отрасль. Хотя кооперация тоже благо, пример Италии показывает, что работать можно, и вполне успешно. Я думаю, что было бы здорово, если бы в России, например, активно развивались производители, специализирующиеся на производстве отдельных деталей мебели, у которых их закупали бы основные игроки. Сейчас почти каждая компания считает правильным иметь у себя участок стеклообработки, производя, зачастую не на самом хорошем оборудовании и в малых объемах, стекло-полки, стекло-фасады и другие стеклянные детали. Гораздо удобнее было бы, на мой взгляд, если на несколько регионов работала бы одна такая специализированная фабрика. И движение в этом направлении уже есть. Появились компании, которые выбрали узкую специализацию и делают только фасады или только мебельные ящики.
BG: А как у вас отношения с другим крупным воронежским игроком – «Мебелью Черноземья» Николая Послухаева?
С.Р.: Несмотря на конкуренцию, мы активно общаемся и пытаемся найти точки соприкосновения, так скажем, зоны, в которых можем сотрудничать. Например, совсем недавно договорились, что наша сеть войдет в торговый центр «Мебели Черноземья» в Ростове. Я считаю, что пока уровень коммуникации среди мебельщиков недопустимо мал. Иногда из сотрудничества можно извлечь гораздо больше пользы, чем из непримиримой конкурентной борьбы.
BG: Какую мебель сейчас предпочитает потребитель и насколько сложно угадать его желания?
С.Р.: Я не раз говорил, что мебельщик не должен делать мебель, он должен помогать потребителю организовать его жизненное пространство. То есть нужно смотреть на потребности сегодняшнего человека, а не просто собирать шкафы. На нас оказывают влияние и строительный сектор с новыми планировками квартир, и бытовая техника. Если появился плазменный телевизор с диагональю больше метра, то мебельщику надо понимать, что необходимо обеспечить место или предмет, на котором он будет установлен. Меняются и стилевые, и цветовые предпочтения современного потребителя.
BG: А если оценивать спрос с точки зрения цены на мебель?
С.Р.: Если раньше спрос можно было нарисовать как пирамиду, верхнюю часть которой занимала элитная мебель, то сейчас рынок больше напоминает песочные часы, поскольку средний ценовой сегмент из середины пирамиды превратился в узкую перемычку. По сути, люди сейчас покупают либо мебель эконом-класса, либо что-то очень дорогое, как принято говорить, элитное. Понятно, что основную часть рынка сейчас занимает дешевая мебель. Но это не значит, что производители, реагируя на тренд, должны делать плохую мебель. Задача в том, чтобы научиться производить ее качественно, но с низкой себестоимостью. Эффективность производства и всех процессов – вот ключевой вопрос для всех участников рынка.
