Общественные настроения в России продолжают ухудшаться, и в этом нет новости. Но даже в состоянии свободного падения сохраняется желание узнать не только «далеко ли еще падать», но и какова скорость падения. Кажется, что если падение замедляется, то это уже хорошая новость. Индекс социальных настроений (ИСН), измеряемый в «Левада-центре», в марте нынешнего года показал, что настроения российских жителей ухудшились заметно меньше, чем в конце прошлого года. Результаты последнего репрезентативного опроса «Левада-центра», проведенного 20-23 марта нынешнего года, показывают, что за первые месяцы 2009 г. ИСН снизился на 6%. В то время как за три последних месяца прошлого года его падение составило 17%. С учетом сезонного снижения настроений в конце зимы — начале весны, нынешнее ухудшение общественных настроений выглядит незначительным. И в нынешних российских условиях это неплохая новость.
Структура изменений общественных настроений в начале 2009 г. также выглядит иначе, чем в конце прошлого. Тогда основным фактором ухудшения настроений были ожидания, и как раз это обстоятельство указывало на то, что мы только в начале кризисного пути. Сейчас на первый план выступили более прагматические соображения. Наиболее пессимистически люди оценивают свое личное положение (эта составляющая сводного ИСН упала более всего — на 9%). Почти столь же значимо ухудшились оценки действий президента и правительства страны — на 8%. А вот составляющая ИСН, отражающая динамику ожиданий, в начале нынешнего года уменьшилась заметно меньше — всего на 5%. Очевидно, что сейчас население думает, что ситуация в стране в целом не столь уж катастрофическая, — компонента ИСН, отражающая оценки положения дел в стране, снизилась менее всего — на 4%. Опыт измерений структуры и динамики ИСН показывает, что с точки зрения перспектив роста общественных настроений наилучшая динамика — это опережающий рост ожиданий, подкрепленный улучшением оценок собственного положения. При этом ожидания начинают расти раньше. Так что ждем.
ИСН является лидирующим показателем, т. е. его изменения происходят за несколько месяцев до того, как макроэкономические индикаторы фиксируют новые тенденции. Происходит это потому, что показатели типа ИСН измеряют субъективные настроения людей, исходя из которых они строят свои ближайшие планы, принимают решения по самым разным проблемам своей жизни. Речь идет не о решениях «о добре и зле», которые регулируются нормативно-ценностной системой, а о повседневных решениях о покупках и потреблении, о работе, о поездках и т. п. Как только эти планы становятся реальностью, они фиксируются экономической статистикой.
Настроения работают точно таким же образом и в других сферах общественной жизни, в том числе в политике. Поэтому индикаторы типа ИСН имеют весьма широкий спектр применения — ведь они позволяют измерять температуру общества. Простой и понятный индикатор, суммирующий мнение самых широких слоев населения, — это прекрасный градусник общего пользования. И важно, что он именно общего пользования, поскольку как раз и является одним из инструментов обратной связи: такие показатели позволяют каждому индивидуальному экономическому агенту получить представление о том, что думают совокупные «остальные».
Если же говорить собственно об экономических процессах, то лучше обратиться к еще одному показателю, измеряемому в «Левада-центре», а именно индексу потребительских настроений (ИПН). Долгие годы измерения обоих индексов показали, что они работают весьма схожим образом: по данным за 12 лет наблюдений коэффициент корреляции между ними составил 0,98. ИСН оказывается более волатильным в периоды политических перемен (прежде всего во время выборов президента и думских выборов), а ИПН — в периоды экономических неурядиц. Коллектив «Левада-центра» начал измерения ИПН еще в 1993 г., и продолжительное время — с 1996 г. до начала 2008 г. — этот проект поддерживался различными организациями (проект технической помощи казначейства США Минфину России, фонд «ИПН-Россия», Центр развития, НИСП). Непрерывные расчеты ИПН, к сожалению, были прерваны как раз перед началом кризиса, когда ИПН достиг своего максимального уровня за всю историю наблюдений. Однако «Левада-центр» продолжил измерение этого показателя в рамках других своих регулярных опросов. Данные «Левада-центра» показывают, что за последний год индекс потребительских настроений упал на 38%.
В 1993-1994 гг. ИПН измерялся по сопоставимой с нынешней методике. Уровень потребительских настроений, зафиксированный в феврале 2009 г., примерно такой же, как был тогда. Конечно же, в кризисный период 1998 г. значение ИПН было еще ниже, но все равно неприятно ощущать себя отброшенными столь далеко вглубь современной истории страны. Хотя, как известно, мы в этом не одиноки. Индексы потребительских настроений в развитых странах бьют такие же рекорды. За 11 месяцев (с марта прошлого года по февраль нынешнего) индекс доверия потребителей (сonsumer confidence index) в США снизился примерно на 60%. В зоне евро, согласно данным объединенной программы опросов бизнеса и потребителей Европейской комиссии, индикатор доверия потребителей (consumer confidence indicator) снизился почти на четверть.
Темпы снижения потребительских настроений остаются заметно выше, чем общественных настроений в целом. В начале нынешнего года ведущим фактором ухудшения настроений стал пессимизм относительно личного материального положения людей, который немедленно приводит к снижению потребительского спроса. Февральский замер ИПН показал, что кризисом взят важнейший бастион российского общества потребления — примерно 15% наиболее обеспеченных российских граждан: потребительские настроения этой группы населения снизились особенно значительно — на 23% (против 18% в среднем). На это ухудшение настроений отреагировали данные о динамике товарооборота, который начал снижаться. Именно эта шестая часть российских семей обеспечивает наибольший вклад в платежеспособный спрос населения.
В результате кризиса потребительские настроения россиян ухудшились куда более существенно, чем общественные. Причина тому — сформировавшийся в обществе комплекс надежд, сродни традиционалистским чаяниям, на верховную власть страны при недоверии ко всем остальным социальным институтам. Но, во-первых, социальные настроения в целом всегда были благоприятнее, чем более узкие потребительские (а как иначе может быть в бедном обществе?), а во-вторых, их динамика весьма точно совпадает, что свидетельствует о том, что экономическая часть сознания наших соотечественников не столь уж иррациональна. Вспомним кризис 1998 г. Тогда также ИПН упал куда значительнее, чем ИСН, а рост настроений сначала проявился в динамике ИСН и только через два месяца — в динамике ИПН. Кроме того, вспомним о том, что России так и не удалось удержать нынешний кризис только в финансовой сфере и он перерос в экономический, только тогда сказавшись на интересах всего населения страны. Тот факт, что социально-политическая составляющая общественных настроений пока не демонстрирует серьезных негативных изменений, показывает, что есть шанс не дать развиться экономическому кризису в социально-политический. Но сейчас слишком многое зависит от действий руководства страны. Данные последнего опроса «Левада-центра» показали, что более половины (54%) опрошенных считают, что «возможности выхода России из кризиса полностью зависят от действий российского правительства, внешние условия имеют второстепенное значение». Меньшая часть (35%) склонна к фатализму — «что бы мы ни предпринимали, Россия сможет выйти из кризиса только тогда, когда кризис завершится в развитых странах».
