Аномальная летняя засуха оправдывает неприятные прогнозы: цены на продукты растут, а производители с тревогой ожидают начала полевых работ. Стоит ли беспокоиться производителям и потребителям? Каковы в этом году вообще виды на «урожай»? На вопросы «Итогов» ответила министр сельского хозяйства России Елена Скрынник.
— Елена Борисовна, многие эксперты прогнозировали, что засуха добавит как минимум 2 процента к росту инфляции. Прогноз сбывается?
— Засуха серьезно сказалась на показателях в сельском хозяйстве. Хотя на инфляцию повлияла и конъюнктура глобального рынка сельхозпродукции, на котором в минувшем году сохранялась тенденция к повышению цен. Помимо этого росли тарифы на электроэнергию, повысились цены на потребляемые в сельском хозяйстве промышленные товары, на топливо. Так что оценивать влияние непосредственно засухи было бы неверно. Но так или иначе мы смогли сохранить баланс на агропродовольственном рынке. Несмотря на потерю 30 процентов урожая зерновых, цены на зерно не достигли максимума 2008 года, когда, к примеру, пшеница стоила свыше 9 тысяч рублей за тонну. Сейчас — около 7 тысяч.
Наибольший рост цен отмечался в 2010 году на гречневую крупу и картофель. Картофеля было собрано почти на 30 процентов меньше, чем в прошлом году, что отрицательно сказалось на предложении. На гречку был невероятный ажиотажный спрос. Причем возник он в августе, тогда как основной урожай гречихи собирается в сентябре — октябре. Население закупало по 10 и более килограммов крупы при среднегодовом потреблении в 3,5 килограмма на человека. Чисто физически нельзя было обеспечить должный уровень предложения, чтобы удержать цены. Плюс ко всему имело место желание отдельных предпринимателей воспользоваться сложившейся ситуацией для их необоснованного взвинчивания.
Что касается, к примеру, производства молока, то по итогам года оно составило около 32,1 миллиона тонн, всего на 1,8 процента меньше, чем в прошлом году. Но цены на молоко и сливочное масло росли, и это тоже связано с засухой, так как подорожали корма. Однако закупочные цены у сельхозорганизаций стабилизировались и в настоящий момент находятся на уровне 16 рублей за литр, что обеспечивает приемлемый уровень рентабельности.
По производству мяса птицы и свинины мы уверенно растем. Цены в прошлом году увеличились не более чем на 3,5—4 процента, что значительно ниже уровня инфляции. За последние 5 лет объем производства мяса птицы ежегодно рос на 14 процентов, свинины — на 8. В ближайшие годы будут выполнены показатели, определенные в Доктрине продовольственной безопасности, поэтому нашим производителям уже сейчас нужно задумываться о реализации собственной продукции за рубежом. Экспорт — это основная точка роста отрасли.
— То есть своего мяса у нас хватает. А как же аргентинская и бразильская говядина, которой забиты столичные прилавки?
— Производство говядины имеет более длительный срок окупаемости по сравнению со свиноводством и птицеводством. Это связано с периодом откорма — почти 500 дней, в то время как у свиней — 180, а у птицы — 45. Министерство реализует ряд программ, направленных на поддержку мясного и молочного скотоводства. Тем не менее часть мяса крупного рогатого скота, особенно в замороженном виде, для дальнейшей переработки выгоднее импортировать. С другой стороны, в структуре мирового потребления мяса сокращается доля говядины и увеличивается доля птицы и свинины. В Европе, к примеру, в корзине мясных продуктов только 21 процент приходится на говядину, тогда как в России — около 33.
— Какие еще факторы повлияли на рост цен? Были ведь случаи спекуляции на рынке зерна. «Мыльные пузыри» и до продовольствия добрались?
— Подобные прецеденты имели место, это факт. Кроме того, как я уже говорила, наблюдалось необоснованное завышение цен на гречку со стороны оптовиков и ритейлеров.
— И как бороться?
— Этими вопросами занимаются Генпрокуратура и ФАС. Для контроля над розничными ценами у нас принят закон о государственном регулировании торговой деятельности, согласно которому могут быть введены ограничения цен на определенные социально значимые продукты, если за 30 дней они растут более чем на 30 процентов. Но это мера крайняя, и она пока не применялась.
— Почему? Не было такого роста цен?
— Этот вопрос находится в компетенции Минэкономразвития. Наша задача — сохранять объем производства на достаточном уровне. По моему мнению, любое искусственное регулирование рынка может негативно сказаться как на производителях, так и на потребителях. Контроль над ценами может привести к возникновению дефицита продуктов и излишней социальной напряженности, поэтому я считаю, что эта мера должна применяться в исключительных случаях или не применяться вовсе.
— Вернемся к засухе. Какие меры были приняты?
— Регионам, пострадавшим от засухи, было выделено в общей сложности 35 миллиардов рублей. Из них 25 миллиардов составили бюджетные кредиты сроком до трех лет, для приобретения кормов, горюче-смазочных материалов, семян, минеральных удобрений. Еще 10 миллиардов выделено в виде дотаций на покрытие прямого ущерба. Таким образом, на сегодняшний день поддержку получили почти все пострадавшие сельхозпроизводители.
— Что-то кроме дотаций и бюджетных кредитов предполагалось?
— Принято решение о субсидировании пролонгированных кредитов. Введены льготные железнодорожные тарифы на перевозку зерна. Кроме того, дополнительно выделены субсидии на приобретение минеральных удобрений, чтобы хозяйства могли подготовиться к весенним полевым работам. Это еще около 1,22 миллиарда. Подписано соглашение с производителями минеральных удобрений, чтобы они не повышали цены более чем на 12,8 процента в этом полугодии. Проработан вопрос о снижении на 10 процентов цен на ГСМ. Наконец, объем финансирования Государственной программы развития сельского хозяйства на 2011 год составит 125 миллиардов рублей, включая 7 миллиардов, выделенных дополнительно на закупку элитных семян, удобрений, а также субсидии регионам, сохранившим поголовье крупного рогатого скота.
— Когда увидит свет долгожданный закон об агростраховании?
— Надеюсь, в этом году. Важный момент: с принятием закона господдержка будет оказываться только тем сельхозпроизводителям, кто застраховался от катастрофических рисков. На рынке заработает профессиональное объединение страховщиков, которые будут поддерживать платежеспособность всей системы. Закон устанавливает четкие стандарты страхования и оценки ущерба. То есть разночтений в определении понятия «катастрофический риск» больше не возникнет, и страховая компания должна будет произвести выплату. Действие закона позволит значительно увеличить долю застрахованных посевов. В рамках госпрограммы на 2011 год на эти цели выделено 5 миллиардов рублей — почти в два раза больше, чем в прошлом году.
— Насколько эффективным оказался запрет на экспорт зерна?
— Решение правильное, потому что оно дало возможность сохранить баланс на внутреннем рынке. Урожай составил 60,9 миллиона тонн зерна в чистом весе, что вместе с запасом в 26,4 миллиона тонн вполне покрывает внутренние потребности. Дополнительной мерой станет реализация зерна из интервенционного фонда. С февраля ежемесячно через биржевые торги будет реализовываться до 500 тысяч тонн. Начальная цена — шесть тысяч рублей, но не ниже цены приобретения.
В первый день товарных интервенций 4 февраля был продан весь выставленный объем — 60 тысяч тонн. Продажа зерна интервенционного фонда позволит максимально удовлетворить потребности прежде всего в тех регионах, которые наиболее сильно пострадали от засухи. Кроме того, прозрачность ценообразования создает четкий ценовой ориентир для внутреннего рынка.
Но как только все станет понятно с урожаем, конечно же, будет принято решение в отношении экспорта. Отечественное зерно имеет очень хорошее соотношение в плане цена — качество, и потому является привлекательным экспортным продуктом. Так что наша задача — вернуть свои позиции на мировом рынке.
— Насколько серьезной, на ваш взгляд, является проблема монополизма в сельском хозяйстве? К примеру, компания X5 Retail Group проводила летом сравнительное исследование стоимости продуктовой корзины. Оказалось, что самая дорогая — в Ульяновске, а одна из самых дешевых — в Москве. Многие эксперты как раз и связывают это с монополизмом и отсутствием конкуренции в регионах. Вы согласны с этим?
— Эта проблема во многом связана с развитием инфраструктуры и качеством логистического обеспечения регионального рынка, а также вводом современных перерабатывающих мощностей. Без этих составляющих производителям сложно быть конкурентоспособными, а потребителям — получать качественную продукцию. С 2011 по 2013 год будет реализована программа развития инфраструктуры и логистического обеспечения агропродовольственного рынка, которая с 2013 года будет включена в новую Госпрограмму развития сельского хозяйства до 2017 года.
На цены серьезно влияет износ основных фондов, особенно в перерабатывающей промышленности. Мы будем содействовать приобретению современного энергоэффективного оборудования, что позволит снизить этот износ с 70 до 40 процентов.
Важное направление работы — поддержка фермеров и личных подсобных хозяйств. Они производят свыше 50 процентов от общего объема сельхозпродукции. Кроме того, с Минтрансом у нас подписано соглашение о строительстве сельских дорог. Все эти меры должны способствовать формированию конкурентной среды в регионах, а следовательно, снижению цен.
— Россия снизила квоты на импорт мяса птицы почти в два раза — до 350 тысяч тонн. Действительно ли мы больше в нем не нуждаемся?
— Достижение независимости внутреннего рынка от импорта за счет развития собственного производства — это наша стратегическая задача. Постепенное снижение размеров квоты — это ответ на активное развитие отечественного птицеводства.
Из США мы завозим свыше 75 процентов всего импорта замороженной птицы. В основном куриные окорочка, которые у самих американцев не пользуются спросом. Поэтому и поставлять в Россию этот товар зарубежные производители могут фактически по демпинговым ценам. Это негативно отражается на российских производителях.
— Получается, что наши производители ни в чем не проигрывают зарубежным и во всем виноват демпинг?
— Мы ни в чем не уступаем иностранным производителям в плане качества продукции. Демпинг имеет место, как в случае с поставками американской курятины. В то же время надо помнить, что уровень прямой господдержки сельхозпроизводителей, скажем, в Евросоюзе выше, чем у нас. Безусловно, это позволяет им реализовывать свою продукцию по сниженным ценам и искусственно повышать конкурентоспособность. Еще один важный фактор — производственная база, которая на многих отечественных предприятиях нуждается в реконструкции. Министерство над этим работает. Для нас важно, чтобы российские потребители получали качественные продукты по справедливой цене.
— Как сельское хозяйство собирается включаться в модернизацию?
— Модернизация началась еще в 2006 году, когда развитие сельского хозяйства стало одним из нацпроектов, который в 2008-м перешел в госпрограмму. Благодаря этой работе и стал возможен рост по мясу птицы, свинине, молоку. С использованием инвестиционных кредитов, которые субсидируются в рамках госпрограммы, было модернизировано более 1,5 тысячи объектов молочного скотоводства, 600 объектов свиноводства, 343 объекта птицеводства и 58 для разведения крупного рогатого скота. При этом производство мяса за этот период увеличилось на 2,25 миллиона тонн в живом весе, а средний надой вырос на 28 процентов и с 3280 дошел до 4200 килограммов. Это серьезные показатели. На повышение устойчивости и конкурентоспособности отрасли будет направлена и концепция развития мелиорации до 2020 года.
— Какие обязательства возьмет на себя Россия в случае вступления в ВТО?
— Объем господдержки АПК при вступлении в ВТО будет достаточным. Наша позиция на переговорах заключалась в том, чтобы до 2017 года ее уровень был не ниже, чем сейчас, то есть около 4,5 миллиарда долларов ежегодно. При этом до 2012 года объемы поддержки могут увеличиваться до 9 миллиардов долларов в год — почти в два раза больше в сравнении с нынешним уровнем. Наши предложения поддержаны. Так что, думаю, мы не проиграем.
