Председатель правительства России Владимир Путин вчера встретился с лидерами фракций в Госдуме. Премьер предложил депутатам радикально сократить дефицит бюджета в следующем году. Степень радикальности сокращения будет определена на сегодняшнем совещании в правительстве. Судя по тому, что премьер общался с избранниками народа больше трех часов, выслушав все, что они наговорили, специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников считает эту степень очень высокой.
Владимир Путин начал встречу с лидерами фракций Борисом Грызловым («Единая Россия»), Владимиром Жириновским (ЛДПР), Геннадием Зюгановым (КПРФ) и Николаем Левичевым («Справедливая Россия») с размышления о том, что кризисы в экономике начались с зарождения рыночных отношений.
Я подумал, что Владимир Путин, очевидно, за выходные изучил какую-то специальную литературу по этому вопросу и спешит поделиться с депутатами прочитанным. До сих пор он не считал нужным подниматься до философского осмысления мирового экономического кризиса.
Выяснилось, что эта идея была недалека от истины.
— Маркс и Энгельс исследовали эти явления, говорили про трех-шестилетние циклы, потом про десяти-одиннадцатилетние… По сути, они говорили о глобализации… Но противоядия никто не выработал…— продолжил господин Путин.
Ссылка на этих классиков была бы уместней в устах Геннадия Зюганова. И надо было видеть в этот момент его лицо. У него был такой вид, как будто он сам это только что произнес.
— Так что,— продолжил господин Путин,— я хочу вам подарить, Геннадий Андреевич, первый выпущенный в Советской России в 1923 году «Манифест» Маркса и Энгельса… в связи с вашим 65-летием.
Оказалось, что все это было предисловием к этому подарку, насчет которого можно было сделать вывод, что никакой музейной и исторической ценности этот документ давно уже не представляет, а иначе он просто не мог бы быть изъят из музейных архивов и подарен Геннадию Зюганову, единственному человеку, для которого эта вещь и вправду может оказаться дорога (как память прежде всего — о той руководящей и направляющей силе, которой она, слава богу, больше никогда не будет).
— Неожиданный подарок…— пробормотал Геннадий Зюганов, польщенный таким вниманием со стороны классиков.
Господин Путин рассказал депутатам, какие законы им нужно будет принять в ближайшее время: о совершенствовании антимонопольного законодательства, о противодействии рейдерству, о конкуренции, о торговле…
— Торговля — тема важная,— добавил он.— Мы видим, что есть определенные перекосы, чего там говорить. Наценка на некоторые товары достигает 50, 70, даже 100 процентов… Регулирующая функция государства должна присутствовать.
Еще несколько дней назад, после визита в «Перекресток», он говорил о роли государства в этой сфере более сдержанно. Как выяснилось, господина Путина очень заботит не только, например, отмена кассовых аппаратов для торговых точек, которые платят единый налог на вмененный доход, а главным образом противоречие с другим законом, которое при этом возникает. Речь идет о законе о продаже алкогольной продукции.
— Там прямо написано,— заявил господин Путин,— что продажа алкоголя без кассовых аппаратов невозможна. Но давайте посмотрим неформально! (Оказывается, при желании можно смотреть и так! — А. К.). Каждая торговая точка стремится получить право торговать алкоголем. И многие получают. Но если мы всех продавцов алкоголя оставим с кассовыми аппаратами, то это 70 процентов точек! Это будет уже фикция, а не то, что мы обещали людям.
Таким образом, Владимир Путин предлагает депутатам поработать и над законом о продаже алкоголя.
Он рассказал, что в 2008 году доходы бюджета составляли 22–24% ВВП. В 2009 году цифра будет на уровне 15–16%.
— Хочу подтвердить: деньги есть и будут! Есть и будут! — как заклинание повторил господин Путин.— Вопрос в том, как ими рационально распорядиться… При этом существенно замедлились темпы роста инфляции. Когда экономика начнет подниматься, возможно новое обострение… но прежде всего мы должны обуздать бюджет. Уже в следующем году его дефицит надо сократить. Я не называю цифр. Это мы с вами должны подумать, на какую сумму… Такие дефициты, как в некоторых западных странах, в 13 процентов, мы, конечно, не можем себе позволить (премьер не упускает случая высказаться насчет тех, с кого этот кризис начался.— А. К.), стремиться нужно к 2–3 процентам.
Он объяснил, что, кроме этого, придется пойти на сокращение расходов (в 2009 году они выросли до 9,7 трлн руб. по сравнению с 7,6 трлн в 2008-м — несмотря на кризис).
— Фронтального, механического секвестра не будет,— добавил он.— Но все, что не является приоритетом номер один… все, что под подозрением, что может быть разворовано, растащено, должно быть вычищено… Остаются в неприкосновенности наши социальные обязательства. Нацпроекты сохраним… Но от начала новых строек в 2009 году следует воздержаться.
Премьер заявил, что считает эту встречу нулевым чтением бюджета, и дал слово господину Грызлову, который в первую очередь рассказал премьеру, как трудно сейчас депутатам. Даже труднее, чем обычно.
— Как правило, в год принимаем 220 законов,— объяснил он,— а тут уже 170 в одну сессию.
Он воздержался от обсуждения того, как сказывается на качестве законов их количество.
Господин Грызлов, как обычно, пошел дальше планов премьера. И даже, можно сказать, далеко ушел (вернее, зашел). Едва только премьер сказал про необходимость регулирующей функции государства в розничной торговле, как господин Грызлов тут же озвучил свое предложение по этому поводу:
— Надо установить максимальную планку торговой наценки на различные виды продукции и на различное время. Это надо, по-моему, сделать! То есть мы тем самым можем сразу убить двух зайцев здесь: и конечные цены снизить, и закупочные повысить!
— Убить и направить в торговые сети для реализации… — пробормотал премьер.
— Да! — с вызовом подтвердил Борис Грызлов.— Это не просто несколько килограммов ценного меха… И надо увеличивать доходы, а не только сокращать расходы,— продолжил вдохновленный Борис Грызлов.— Необходимо ввести госмонополию на производство спирта. В советское время это были 20 процентов дохода бюджета! Сейчас — меньше полупроцента!
Господин Путин напряженно смотрел на спикера Госдумы. До этого он что-то так же напряженно записывал. Очевидно, это обстоятельство немного смутило Бориса Грызлова.
— Я не говорю — всей алкогольной продукции,— добавил он (а, кажется, готов был только что сказать.— А. К.).
Кроме того, господин Грызлов предложил ввести полный запрет на экспорт круглого леса («чтобы стимулировать переработку»), а также активней заниматься домостроением из бревен.
— Есть фирмы, которые уже сейчас предлагают дома под ключ по цене до 20 000 рублей за метр! — воскликнул он.
— Дорого… очень дорого… — покачал головой Владимир Жириновский.
Он, похоже, сам хотел огласить идею, которую у него, можно сказать, вырвали из рук.
— Я же говорю: до 20 000… Это может быть и 10 000… — не повернув головы в сторону коллеги, добавил Борис Грызлов.
— Все равно дорого,— опять недобро покачал головой лидер ЛДПР.
— У меня предложения по ведению,— добавил премьер.— Всем по очереди высказаться, а потом, когда пресса уйдет пить чай — выговориться.
— Все ясно,— обреченно произнес господин Жириновский и больше никого не перебивал.
А Борис Грызлов уже рассказывал о том, что в ближайшие годы доходы от экспорта чистой воды в России будут не меньше, чем сейчас доходы от экспорта нефти.
Господин Путин решил прокомментировать его выступление: не зря же он столько страниц исписал карандашом, пока тот говорил.
Выяснилось, что премьер решил смягчить не только свое высказывание насчет госрегулирования в торговле, но и все, что сразу после этого озвучил Борис Грызлов, которого не надо было просить не то что два, а даже и один раз.
— Надо действовать аккуратно,— заявил премьер.— Надо обеспечить баланс во всей цепочке от производителя до потребителя. Конечно, любой человек хочет получать побольше, а покупать в магазинах подешевле, а лучше всего — брать бесплатно. Мы так можем уничтожить и производителя, и продавца…
Борис Грызлов с ожиданием смотрел на Владимира Путина. Он, кажется, был дезориентирован. Он не понимал, в какую сторону развивать идеи премьера.
— Судя по всему,— подсказал тот,— надо будет объединить два проекта закона, думский и министерский (он не сказал — «правительственный.— А. К.), причем с упором на тот проект, который разработали депутаты.
На лице Бориса Грызлова отразилось облегчение.
— Насчет госмонополии на спирт,— продолжил премьер.— Надо решить, что мы понимаем под госмонополией. Есть акцизы на алкогольную продукцию. Есть предложение ввести монополию на спирт. А остальную продукцию освободить?.. Возможно, но чтобы не было повышения цен на спиртосодержащие товары: на бытовую химию, на кондитерские изделия… По крайней мере, к существенному повышению цен не должно привести,— неожиданно уточнил он.
Впрочем, позже он вообще выразил сомнение в том, что отмена акцизов и введение госмонополии на спирт принесет государству коммерческую выгоду.
Хотя на мой взгляд, Борис Грызлов, который в этот раз промолчал, совершенно не собирался предлагать отменять акцизы.
Кроме того, господину Путину не понравилась идея запрета экспорта круглого леса. Он заявил, что это может привести «к сворачиванию деятельности российских заготовительных предприятий». Даже повышение пошлин — предмет постоянных напряженных переговоров, в том числе с импортерами.
Борис Грызлов снова, таким образом, не попал. Он ведь знал, что Владимир Путин — за глубокую переработку кругляка, и полагал, очевидно, что с этой темой-то уж точно проблем не будет. Но он не учел особенностей текущего момента, который не позволяет выставить запретительные пошлины.
Борис Грызлов казался искренне расстроенным.
— Но такая стратегическая цель остается, мы ее обязательно реализуем,— приободрил его господин Путин.
Следующим выступил Геннадий Зюганов. Он предупредил, уже не в первый раз, что два предыдущих мировых кризиса закончились войнами, а «этот кризис — гораздо шире по охвату».
— Из 120 стран,— сказал лидер коммунистов,— только шесть дали прибавку ВВП к 2009 году. На первом месте Китай, на втором — Вьетнам… Почему китайцы вылазят? Строят 60 новых аэропортов, строят сельские дороги… А у нас от «Москва-Сити» до площади Белорусского вокзала все стоит?! Кредит невозможно взять под нормальные проценты!..
Правительство постоянно отвечает на этот упрек, что проценты ставки рефинансирования не могут быть меньше процентов инфляции, но это не мешает коммунистам и другим депутатам (исключая, конечно, «Единую Россию) постоянно возвращаться к этой сладкой теме.
— Хорошо, конечно, что вы съездили в «Перекресток» или в «Пятерочку»,— продолжил господин Зюганов…
— Я в «Перекресток» съездил,— сказал господин Путин,— Но я не просто приехал. Я взял с собой представителей перерабатывающей промышленности и продавцов. Чтобы в тихом помещении красиво оформленного Белого дома мозги (ударение, конечно, на первом слоге.— А. К.) не компостировать.
Геннадий Зюганов, впрочем, совсем не это хотел сказать. Он добавил, что молоко в Ростовской области может быть рентабельным начиная с 11 руб. за литр.
— Если и дальше будем закупать по 6–7, то этот породистый скот просто вырежут. Они воем воют, они брали кредиты на пять лет, они платить их уже не могут.
— Значит, нашу позицию в диалоге с белорусскими коллегами вы поддерживаете? — уточнил премьер…
— Нет… Ну как… — спохватился Геннадий Зюганов.
— Нет, поддерживаете! — с удовольствием сказал Борис Грызлов.
— Нет! — крикнул лидер коммунистов.
— Как нет?! Вы же сами сказали!.. — премьер развел руками.
— Закупают по семь рублей не белорусы в полях Ростовской области, а свои! — отбивался Геннадий Зюганов из последних сил.
— Так если сухое молоко белорусское дешевле в несколько раз, чем наше,— все!.. — безжалостно добавил Владимир Путин.
— Переработка возьмет белорусское молоко! — поддержал господин Жириновский.
Они добивали коммуниста уже втроем.
— И тогда нашим производителям молока некуда девать свое… — пожал плечами Владимир Путин.
— Дело не в белорусских товарищах. Я хочу сказать, что многие люди в России уже не в состоянии бутылку молока купить! — угрюмо сказал лидер КПРФ.
— Да, извините,— закончил господин Путин, который сам меньше часа назад выступал по вопросу регламента.
— Да ничего,— вздохнул Геннадий Зюганов, который понял, что все кончилось.
— Да нет уж, извините!.. — настаивал Владимир Путин.
— Хорошо… И еще я хочу сказать,— не так решительно произнес господин Зюганов,— я смотрю, даже «Единая Россия» стала думать об экономике.
— Это вы в мой адрес? — негромко переспросил лидер «Единой России» господин Путин.
— Нет-нет! — спохватился Геннадий Зюганов.
Напоследок, напомнив, что «15 кланов контролируют нефтяную трубу России» (про газовую промолчал — видимо, из деликатности), Геннадий Зюганов с сочувствием сказал премьеру, что тому надо усиливать команду, потому что ни министр финансов, ни министр образования и науки не справляются.
— Финансист (Алексей Кудрин.— А. К.) угробит все… А Фурсенко (министр образования и науки.— А. К.) все в угадайку играет (имеется в виду, очевидно, ЕГЭ.— А. К.), англосаксонских психов готовят…
Премьер долго отвечал лидеру коммунистов. Особенно его задела идея остановки строительства (он сам, впрочем, в начале в ультимативной форме предложил не начинать в 2009 году никаких новых строек).
— Но мы на строительный сектор выделяем больше, чем раньше,— на уже ведущееся строительство. Перекачать государственные ресурсы в частные строительные компании было бы ошибкой…
В такой же ультимативной форме он ответил на мысль про 15 нефтяных кланов.
— Насчет неэффективных собственников,— переформулировал он.— Мы в свое время сделали много для того. чтобы избавиться от семибанкирщины… И возврата, я надеюсь, не будет. Сегодняшние наши компании становятся мультинациональными, развиваются в правильном направлении… А спрос восстановится. Все восстановится… Запасы колоссальные, потребности будут расти.
Геннадий Зюганов так быстро теперь во всем соглашался с Владимиром Путиным, что непонятно было, зачем с такой страстью несколько минут назад утверждал противоположное.
Господин Путин категорически встал на защиту Алексея Кудрина и Андрея Фурсенко.
— Судя по тому, как финансовый блок в конце прошлого года справился с проблемами, финансовая система у нас в порядке,— заявил премьер.— Я знаю о некоторых проблемах с ЕГЭ. Но есть один фактор этого процесса: его антикоррупционность. Против этого никто не может поспорить…
Господин Жириновский назвал кризис нормальным явлением.
— И не надо пугать нас Карлом Марксом, который не работал сам, а только отдыхал и наблюдал…
Господин Жириновский, как и все, посчитал своим долгом раскритиковать министерский законопроект о торговле.
— Раньше, в советское время, мы все знали министров внешней и внутренней торговли! — вспомнил он.— А сейчас кто? (Виктор Христенко возглавляет Министерство промышленности и торговли.— А. К.). Человек так тихо сидит на торговле, что его никто не знает!
— Никто пока не сидит! — засмеялся господин Путин.
Господин Жириновский предложил не платить пособие по безработице, чтобы сократить расходы и чтобы не у людей не возникало посторонних соблазнов:
— А то появится еще один Карл Маркс!
— У них же нет Энгельса, который бы их содержал,— не согласился с ним премьер.
— А насчет ЕГЭ? Много плюсов! Ты подаешь документы в любой вуз страны! Ты сдаешь экзамены один раз, а не два! Тебе никуда не надо ехать, ты экономишь деньги! Знаете, сколько будет в этом году? 150 млрд руб.! И при чем тут вообще Фурсенко?! Это Госдума принимала закон… ЛДПР, правда, не голосовала…
Кроме того, господин Жириновский предложил торговать со всеми странами только по мировым ценам.
— Спасибо, что поддерживаете нас в этом направлении,— заявил премьер.
— Кроме союзников,— негромко сказал Геннадий Зюганов.
Он, видимо, опасался, что за него опять возьмутся втроем.
— Со всеми и всегда! — начал лидер ЛДПР.
Господин Путин пояснил, что есть только одна страна, с которой к мировым ценам еще не пришли. Это, естественно, Белоруссия. Он рассказал, каких успехов достигла эта страна в деле переработки российской нефти и каким мощным игроком на европейском рынке нефтепродуктов стала благодаря тому, что покупает российскую нефть по низким ценам. Он предупредил, что на ближайшее время это положение сохранится, но только на ближайшее.
Лидер фракции «Справедливая Россия» Николай Левичев был самым немногословным. Заседание продолжалось в открытом режиме уже больше двух часов и сил у его участников хватало, кажется, уже только на отдельные реплики:
— Он (Николай Левичев.— А. К.), обратите внимание,— говорил Геннадий Зюганов,— социализм предлагает строить!
— Стройте, только без нас! — откликался Владимир Жириновский.
— А вот, Владимир Владимирович, наша программа… — передавал Николай Левичев брошюру премьеру.
— Все у нас переписали, Владимир Владимирович!..
— Так. Ну что же, переходим к дискуссии,— бодро заявил премьер, выслушав господина Левичева.
Андрей Колесников
